Я заново учусь слушать музыку. Не помню, когда разучилась — на карантине, кажется, ещё включала новые альбомы, в том самом феврале подпевала любимым песням, а потом... когда музыка исчезла?

Я понимаю, чем она заменилась: подкасты и аудиокниги, лекции и видео на фоне, слова, слова, слова. Я всегда любила слова, но разве не любила я и музыку? Может, недостаточно. Когда я была подростком, кто-то из друзей-меломанов спросил: ты смогла бы жить в мире, где нельзя слушать музыку? Я тогда ответила: смогла бы. Не смогла бы только жить в мире, в котором нельзя петь.

Я не считала, что хорошо пою — просто это ещё один способ использовать слова, один из моих любимых. Так что все эти годы я, может, и не слушала музыку по-настоящему, но продолжала петь. В лагере под гитару, себе под нос пока протираю пыль, в своей голове, пока иду на учёбу. Я пела знакомое, пела что-то внезапно прорастающее в мыслях. Просила яндекс.станцию включить что-нибудь бодрое, чтобы проснуться, и подпевала ей по утрам. И слушала слова, которые произносила — но не музыку.

Недавно по дороге на работу — впереди час в автобусе, нужно себя занять — я не могла выбрать, что же слушать прямо сейчас: трукрайм-подкаст или фэнтези-книжку. Вместо них я включила любимый альбом The Killers. На обратно пути я слушала Флоренс Уэлч. На следующий день — немного нервно и сбпч. Вчера — Сэма Смита.

Не помню, когда я перестала слушать музыку, но начинаю вспоминать, почему для меня — и для вас? — это так важно. Улыбаюсь и тихонько подпеваю Сэму Смиту: i've done nothing wrong, i'm young