Тем, кто рассуждает о рекорде Овечкина через призму его политических взглядов, я советую попуститься, выйти на улицу и потрогать траву. Талант необходимо отделять от политики, потому что иначе любое позитивное достижение русской культуры превращается в повод для срача.

Если бы пропутинский режиссёр сегодня выиграл «Оскар», я был бы рад этому. Другое дело, что среди пропутинских режиссёров не осталось тех, кто на это способен. Да и сама премия стала политизированной.

Что лишь подтверждает мой изначальный тезис. Надо трогать траву чаще.

Благовещение — день, когда началось Евангелие.

Тысячи лет человечество ждало прихода Спасителя, сходило с ума, утопало во грехе, пока в один день Деве Марии не явился ангел и не возвестил: "радуйся, Благодатная! Господь с Тобою".

Как с Евы началось падение человечества во грех, так с Богородицы началось спасение человечества от греха. Благодаря тому, что Она вела святой образ жизни, взяла на Себя эту ношу, посвятила Свою жизнь тому, чтобы привести Спасителя в мир, в следствие чего нам стало доступно приобщение к Самому Богу.

Её решение —"Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему" — привело человечество к возможности занять своё естественное место — рядом с Господом, возможности принять своё естественное состояние — в Господе.

После нового интервью Веника хочется немного поностальгировать об утраченной сложности.

Бывший главный редактор «Эха Москвы» из 2025 года смотрится как реликт утраченной эпохи, в которой люди и их поступки и интерпретация этих поступков были сложнее, чем простое деление на черное и белое. Где люди с противоположными взглядами могли говорить друг с другом и не быть отмененными в своих тусовочках. Где было место чему-то большему, чем размещение людей во всей их противоречивости на банальном политическом компасе.

После череды больших катаклизмов кажется, что жесткие бинарные оппозиции — адекватный ответ на потрясение. Но я просто хочу напомнить, что такая логика приводит к возникновению Майклов Наки и Владиславов Угольных.

Что с этим делать мне лично непонятно, но есть ощущение, что мы как общество потеряли с уходом в кристаллизованную дуальность.

Все твиттерские скандалы последних лет, гендерные войны и каналы о мужчинах, которых стоит бояться, на самом деле являются отблеском более фундаментального вопроса — противостояния свободы и безопасности.
Современная лево-либеральная доктрина и третья волна феминизма провозглашают абсолютную безопасность в отношениях между людьми одной из своих высших ценностей и поднимают её на свои знамена. Каждый человек по умолчанию считается преступником, существом порочной природы, за каждой секундой жизни которого нужно вести строгий надзор: смотреть через видеокамеры, как он ходит в магазин, контролировать через онлайн-банкинг каждую потраченную копейку, вход на сайты и электронную почту строго по номеру телефона. В обществе модерна и премодерна человек мог позволить себе быть незаметным и жить своей жизнью: раствориться в толпе, затаиться на конспиративной квартире, уехать в Сибирь, уйти в леса. На карте мира были белые пятна, позволявшие выдумывать легенды о причудливых таинственных странах, таящихся в горах Тибета и селах старообрядцев, затерянных в болотах Поморья. Современный человек лишен такой привилегии, и так же, как его повседневная жизнь подчинена государевым людям, так и жизнь духовная становится предметом тщательного рассмотрения товарищеского суда.
Каждое написанное в интернете слово сверяется по методичке с одобренным партией списком общечеловеческих ценностей, и как российская дума печатает каждый день новые запретительные законы, так и методички ежедневно пополняются списками новых удивительных качеств, которым обязательно должен соответствовать современный цивилизованный человек.

Феминистки говорят, что друг, любовник, супруг должен быть предсказуемым и безопасным. Никогда — тонким, сложным, многогранным, ярким, особенным, личностью со своим путем, верой и уникальностью. Идеальный для либерала человек должен быть взаимозаменяемым, удобным товаром на маркетплейсе с набором фильтров и технических характеристик, произведенным на тайваньском заводе. Такого можно свайпать влево или завершать диалог молчанием, когда на горизонте маячит более подходящая кандидатура.

Но безопасное общение никогда не бывает интересным, не вызывает эмоции и не дарит впечатлений. Феминистки знают об этом лучше остальных, именно поэтому их слова так часто расходятся с делами, и вновь и вновь они набирают трясущимися пальцами новые треды о том, как три года держали на содержании абьюзера-наркомана татуировщика из Питера, который сломал им жизнь, и уж конечно они не повторят этой ошибки в будущем и в следующий раз выберут самого дружелюбного и понимающего котика-полиамора себе в мужья (чего, конечно же, никогда не произойдёт).

Концепция классической любви никогда не была построена на безопасности, любовь в произведениях классической литературы — это буря, гроза, пламя, об неё можно обжечься. Способность любви быть несчастливой, опасной, авантюрной, рискованной — это её фундаментальное качество. Так же, как рискует человек, отправившийся в многодневный горный поход или в одиночку решивший преодолеть океан на маленькой лодке. Рисковать — это неотъемлемая черта человеческой натуры, а многогранность сценариев взаимодействия человеческих душ невозможно низвести до уровня инструкции по эксплуатации лазерного принтера.

Следует помнить и о том, что полную безопасность в любой из сфер жизни обеспечить невозможно. Это неосуществимый проект либеральной фантазии. Можно создать иллюзию, построить театр безопасности, и здесь проработанные личные границы становятся аналогом рамок в аэропорту, которые мешают и пассажирам, и работе самого аэропорта, и не останавливают никаких террористов, зато дают новые рабочие места для охранников (или психотерапевтов).

Для человечества не существует никакой потребности ни в большом брате, ни в новой этике. Влюбляйтесь по-настоящему, живите ярко, узнавайте людей, а не их копии, говорите с незнакомцами по душам и никогда не бойтесь отправиться в новое приключение.