Сегодняшнюю американскую внешнюю политику, вне зависимости от географического региона, определяют несколько факторов. Во-первых, администрация президента США Дональда Трампа прекрасно понимает шаткость подхода «маленькая победоносная война». Любая военная операция, особенно с наземной частью, требует большого количества материальных ресурсов и консолидации в истеблишменте и обществе. Учитывая перманентный электоральный процесс в Конгрессе, очередные выборы могут запросто поменять расстановку сил. Отсюда следует предпринимать только стопроцентно успешные действия, вроде бомбового удара по иранским ядерным объектам с предварительным предупреждением в адрес Тегерана. Потому что Трамп может очень легко потом превратиться в «паршивую овцу», если демократы опять станут определяющей силой в парламенте. Да-да, здравствуй, постыдная процедура импичмента.
Во-вторых, Дональд Трамп сознательно стремится к получению Нобелевской премии мира. Он готов выступать посредником в любых этнотерриториальных и этноконфессиональных конфликтах, не гнушаясь методами вроде «к миру через войну». С Индией и Пакистаном получилось, с Израилем и Ираном, судя по наступившему вроде как бессрочному режиму «прекращения огня» тоже все на мази. С Украиной и Россией возникли проблемы, но возможно это временное бездействие Вашингтона в связи с саммитом Североатлантического Альянса в Гааге, который проходит в эти часы. Посредничество Трампа выглядит «травоядным», поскольку «Дональд Фредович» сознательно избегает однозначного преимущества одной из сторон. Каждый участник конфликта должен в чем-то выиграть, а где-то проиграть. Собственно здесь, наверное, и скрыта причина, почему Вашингтон не смог решить «украинский вопрос» за 24 часа: скорее всего, ни Москва, ни Киев не хотят уступать в серьезных вещах. Возвращаясь к теме Нобелевской премии мира – вряд ли можно прослыть «миротворцем», если готов втянуться в полноценный конфликт.
В-третьих, посредничество посредничеством, но у Белого Дома отсутствуют четкие «рецепты счастья» по долгосрочному решению международных конфликтов. Есть некие половинчатые и промежуточные сценарии, которые работают в мире без форс-мажоров, а это ведь не бывает. Например, разногласия между Россией и Украиной во многом связаны с расширением Североатлантического Альянса на Восточную Европу после 1991 года. Почти невозможно откатить этот процесс обратно. Или ирано-израильская проблема – это национальная безопасность каждого из участников. Нюанс в том, что Иерусалим обладает ядерным оружием, а Тегеран только мечтает о «военном атоме». То есть, нужна некая зыбкая система сдержек и противовесов с надеждой, что оно само собой как-нибудь «устаканится».
Кажется, что администрация Трампа больше нацелена на тактику, чем на стратегию и ей важно извлекать сиюминутную выгоду, не ориентируясь на дивиденды в будущем. По большей части, оно действительно так. С другой стороны, Вашингтон чуть ли не впервые в новейшей истории, что тянется после распада СССР, отказывается от своей мессианской сущности, от парадигмы «мирового полицейского». Враждующим государствам предстоит самостоятельно учиться жить друг с другом в мире. Посредничество Трампа не предполагает функцию постоянной няньки.
Сегодняшнюю американскую внешнюю политику, вне зависимости от географического региона, определяют несколько факторов. Во-первых, администрация президента США Дональда Трампа прекрасно понимает шаткость подхода «маленькая победоносная война». Любая военная операция, особенно с наземной частью, требует большого количества материальных ресурсов и консолидации в истеблишменте и обществе. Учитывая перманентный электоральный процесс в Конгрессе, очередные выборы могут запросто поменять расстановку сил. Отсюда следует предпринимать только стопроцентно успешные действия, вроде бомбового удара по иранским ядерным объектам с предварительным предупреждением в адрес Тегерана. Потому что Трамп может очень легко потом превратиться в «паршивую овцу», если демократы опять станут определяющей силой в парламенте. Да-да, здравствуй, постыдная процедура импичмента.
Во-вторых, Дональд Трамп сознательно стремится к получению Нобелевской премии мира. Он готов выступать посредником в любых этнотерриториальных и этноконфессиональных конфликтах, не гнушаясь методами вроде «к миру через войну». С Индией и Пакистаном получилось, с Израилем и Ираном, судя по наступившему вроде как бессрочному режиму «прекращения огня» тоже все на мази. С Украиной и Россией возникли проблемы, но возможно это временное бездействие Вашингтона в связи с саммитом Североатлантического Альянса в Гааге, который проходит в эти часы. Посредничество Трампа выглядит «травоядным», поскольку «Дональд Фредович» сознательно избегает однозначного преимущества одной из сторон. Каждый участник конфликта должен в чем-то выиграть, а где-то проиграть. Собственно здесь, наверное, и скрыта причина, почему Вашингтон не смог решить «украинский вопрос» за 24 часа: скорее всего, ни Москва, ни Киев не хотят уступать в серьезных вещах. Возвращаясь к теме Нобелевской премии мира – вряд ли можно прослыть «миротворцем», если готов втянуться в полноценный конфликт.
В-третьих, посредничество посредничеством, но у Белого Дома отсутствуют четкие «рецепты счастья» по долгосрочному решению международных конфликтов. Есть некие половинчатые и промежуточные сценарии, которые работают в мире без форс-мажоров, а это ведь не бывает. Например, разногласия между Россией и Украиной во многом связаны с расширением Североатлантического Альянса на Восточную Европу после 1991 года. Почти невозможно откатить этот процесс обратно. Или ирано-израильская проблема – это национальная безопасность каждого из участников. Нюанс в том, что Иерусалим обладает ядерным оружием, а Тегеран только мечтает о «военном атоме». То есть, нужна некая зыбкая система сдержек и противовесов с надеждой, что оно само собой как-нибудь «устаканится».
Кажется, что администрация Трампа больше нацелена на тактику, чем на стратегию и ей важно извлекать сиюминутную выгоду, не ориентируясь на дивиденды в будущем. По большей части, оно действительно так. С другой стороны, Вашингтон чуть ли не впервые в новейшей истории, что тянется после распада СССР, отказывается от своей мессианской сущности, от парадигмы «мирового полицейского». Враждующим государствам предстоит самостоятельно учиться жить друг с другом в мире. Посредничество Трампа не предполагает функцию постоянной няньки.
BY Сибиряк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. READ MORE He adds: "Telegram has become my primary news source." Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred."
from us
