И ещё пара слов о том, как мистер Холмс цитирует Шекспира.
Как все те, у кого тот или иной текст в активном запасе, а не только по необходимости привести "слова поэта". Бывает, что прямо, более-менее точно, так, что можно ставить кавычки; бывает, что цитата не прямая — скорее, отсылка, аллюзия, бессознательная филиация идей.
Второе, конечно, интереснее и как литературоведческая задача, потому что непрямую цитату поди ещё опознай. Так, в не самом популярном рассказе канона, "Три студента", Холмс говорит Ватсону, когда они потратили несколько часов на обход писчебумажных магазинов в одном из университетских городов и явно опоздали к ужину:
"Ведь уже около девяти, мой друг, а хозяйка, помнится мне, говорила что-то насчет зеленого горошка в половине восьмого. Смотрите, Уотсон, как бы вам из-за вашего пристрастия к табаку и дурной привычки вечно опаздывать к обеду не отказали от квартиры, а заодно, чего доброго, и мне (перевод Нинель Гвоздаревой)".
В оригинале это выглядит так:
By Jove! my dear fellow, it is nearly nine, and the landlady babbled of green peas at seven-thirty. What with your eternal tobacco, Watson, and your irregularity at meals, I expect that you will get notice to quit and that I shall share your downfall.
О том, что у Дойла Холмс живее и остроумнее, сейчас не будем, нас интересует зелёный горошек.
Babbled of green peas явно восходит к описанию смерти Фальстафа в третьей сцене второго действия "Генриха V":
I knew there was but one way; for his nose was as sharp as a pen, and a'babbled of green fields.
Даже ритмически то же самое, peas отчасти созвучно fields; у Холмса отличный слух, он, как-никак, музыкант и музыковед. Вот только "зелёные поля", о которых, вроде бы, перед смертью "болтал" сэр Джон, не так просты.
В фолио 1623 года, — да. оно в этом году отмечает юбилей, и какой! — миссис Куикли (хотя она уже миссис Пистоль) говорит:
I knew there was but one way: for his Nose was as sharpe as a Pen, and a Table of greene fields.
То есть, если дословно, "я знала, что путь один: потому что нос у него был острый, как перо, и стол зелёных полей".
Ещё в XVIII веке редактор Шекспира Льюис Теобальд, — которого Поуп изобразил земным воплощением богини Скуки, но это к слову — поменял этот "стол" на "болтал", и с ним облегчённо согласился даже доктор Джонсон: наконец-то всё понятно. Были версии, что в "стол" превратилось "говорил", talked больше похоже на table, но в XIX веке Шекспира издавали и играли именно с правкой Теобальда.
В середине прошлого века шекспироведы всё-таки решили вернуться к варианту фолио и истолковали то, что было непонятно XVIII столетию, вполне логично: table — это в шекспировское время не только стол, но и "картина", потому что писали их в основном на деревянных панелях; употребление в этом качестве сходит на нет к концу XVII века, почему и получается тёмное место. А миссис Куикли говорит, что нос у умирающего Фальстафа был острый, как перо, и сам он был — ну просто как на картинке с зелёными полями, то есть, позеленел. Основные признаки скорой смерти по Гиппократу и Галену: заострившиеся черты лица, изменение его цвета, холодные конечности; миссис Куикли там же вспоминает, какие у Фальстафа были холодные ноги. То есть, полная клиническая картина, "путь один".
"Генриха V" у нас переводили прискорбно мало, но переводчики, в основном, придерживаются редакции Теобальда. Каншин в 1893: "Нос его заострился, словно перо, а сам он болтал что-то нескладное о зелёных лугах". Анна Ганзен в 1904: "И нос у него так завострился-завострился, как пёрышко, и он всё что-то бредил о зелёных лугах"; самый живой и дышащий перевод из всех. И, наконец, Бирукова для "юбилейного" собрания: "Нос у него заострился, как перо, и начал он бормотать всё про какие-то зеленые луга". (продолжение дальше)
И ещё пара слов о том, как мистер Холмс цитирует Шекспира.
Как все те, у кого тот или иной текст в активном запасе, а не только по необходимости привести "слова поэта". Бывает, что прямо, более-менее точно, так, что можно ставить кавычки; бывает, что цитата не прямая — скорее, отсылка, аллюзия, бессознательная филиация идей.
Второе, конечно, интереснее и как литературоведческая задача, потому что непрямую цитату поди ещё опознай. Так, в не самом популярном рассказе канона, "Три студента", Холмс говорит Ватсону, когда они потратили несколько часов на обход писчебумажных магазинов в одном из университетских городов и явно опоздали к ужину:
"Ведь уже около девяти, мой друг, а хозяйка, помнится мне, говорила что-то насчет зеленого горошка в половине восьмого. Смотрите, Уотсон, как бы вам из-за вашего пристрастия к табаку и дурной привычки вечно опаздывать к обеду не отказали от квартиры, а заодно, чего доброго, и мне (перевод Нинель Гвоздаревой)".
В оригинале это выглядит так:
By Jove! my dear fellow, it is nearly nine, and the landlady babbled of green peas at seven-thirty. What with your eternal tobacco, Watson, and your irregularity at meals, I expect that you will get notice to quit and that I shall share your downfall.
О том, что у Дойла Холмс живее и остроумнее, сейчас не будем, нас интересует зелёный горошек.
Babbled of green peas явно восходит к описанию смерти Фальстафа в третьей сцене второго действия "Генриха V":
I knew there was but one way; for his nose was as sharp as a pen, and a'babbled of green fields.
Даже ритмически то же самое, peas отчасти созвучно fields; у Холмса отличный слух, он, как-никак, музыкант и музыковед. Вот только "зелёные поля", о которых, вроде бы, перед смертью "болтал" сэр Джон, не так просты.
В фолио 1623 года, — да. оно в этом году отмечает юбилей, и какой! — миссис Куикли (хотя она уже миссис Пистоль) говорит:
I knew there was but one way: for his Nose was as sharpe as a Pen, and a Table of greene fields.
То есть, если дословно, "я знала, что путь один: потому что нос у него был острый, как перо, и стол зелёных полей".
Ещё в XVIII веке редактор Шекспира Льюис Теобальд, — которого Поуп изобразил земным воплощением богини Скуки, но это к слову — поменял этот "стол" на "болтал", и с ним облегчённо согласился даже доктор Джонсон: наконец-то всё понятно. Были версии, что в "стол" превратилось "говорил", talked больше похоже на table, но в XIX веке Шекспира издавали и играли именно с правкой Теобальда.
В середине прошлого века шекспироведы всё-таки решили вернуться к варианту фолио и истолковали то, что было непонятно XVIII столетию, вполне логично: table — это в шекспировское время не только стол, но и "картина", потому что писали их в основном на деревянных панелях; употребление в этом качестве сходит на нет к концу XVII века, почему и получается тёмное место. А миссис Куикли говорит, что нос у умирающего Фальстафа был острый, как перо, и сам он был — ну просто как на картинке с зелёными полями, то есть, позеленел. Основные признаки скорой смерти по Гиппократу и Галену: заострившиеся черты лица, изменение его цвета, холодные конечности; миссис Куикли там же вспоминает, какие у Фальстафа были холодные ноги. То есть, полная клиническая картина, "путь один".
"Генриха V" у нас переводили прискорбно мало, но переводчики, в основном, придерживаются редакции Теобальда. Каншин в 1893: "Нос его заострился, словно перо, а сам он болтал что-то нескладное о зелёных лугах". Анна Ганзен в 1904: "И нос у него так завострился-завострился, как пёрышко, и он всё что-то бредил о зелёных лугах"; самый живой и дышащий перевод из всех. И, наконец, Бирукова для "юбилейного" собрания: "Нос у него заострился, как перо, и начал он бормотать всё про какие-то зеленые луга". (продолжение дальше)
BY Химера жужжащая
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from us
