Обращаю внимание, что в чате этого канала возникло отдельное сообщество, которое иногда живёт своей жизнью - я обнаруживаю порой с опозданием, что в чате та или иная тема получает бурное развитие. Чтобы видеть эту жизнь, в чат канала лучше отдельно добавиться. Среди участников чата вижу ряд уважаемых поэтов, редакторов и просто знакомых.

Критик Ольга Балла о моей книге стихов "Чистое поле" в свежем номере "Пироскафа":

«Поле» в пятом сборнике стихов Владимира Козлова (тут, скорее, есть все основания говорить о цельной поэтической книге, о едином выстроенном высказывании) — столько же реальный образ южнорусской степи и связанного с нею человеческого существования, сколько и совокупность интуиций, организующая всё поэтическое пространство книги. Образ — многомерный и многоуровневый, притом открытый для постоянного достраивания, которое на протяжении всей книги и происходит.

Критик отмечает некоторое косноязычия автора, а автор утверждает, что над этим косноязычием немало потрудился, а значит это уже не косноязычие. Но это мелочи.

Спасибо, неслучайному внимательному читателю!

Целиком статья тут.

У меня был опыт, когда я попытался формализовать критерии оценки стихотворения. Сделал это в рамках какой-то лекции и предупредил, что это просто утопическая попытка, которая возможна только в живом разговоре. Потому что, с одной стороны, многим очень хочется разложить все по полочкам, но, с другой, они первые распнут того, кто это сделает, даже в экпериментальном режиме. В этом смысле поэзия - это тайна, которую охраняет дракон, пожирающий умников.

Композиция Евгения Водолазова (Neiron Ash). Владимир читает стихи из сборника «Чистое поле».

Если художнику хоть в какой-то мере свойственно ощущение дара – причем, неважно, мира ли в целом как дара, способности ли видеть и слышать этот мир, подбирать ли слова – он в любом случае оказывается невольно втянут в особого рода отношения со своим даром. Признать приятие дара в некотором смысле все равно, что признать за собой особые обязательства. У принявшего дары возникает долг – долг благодарности. Но кому? чему? как его отдавать? в какой форме? с какой, извините, периодичностью? – вопросов гораздо больше, главное, что рефлексия об этом становится частью кухни человека, впустившего в свою жизнь дар.

Да, и долги такого рода отдаются исключительно творческой активностью.

Это состояние не очень ассоциируется с состоянием свободы. Для этого человека свободой станет тот иногда краткий момент, когда долг благодарности уплачен, а новый еще не накоплен. Когда можно смотреть на мир и радоваться ему без гнетущего ощущения, что постоянно берешь в долг то, чего не можешь отдать. Когда ты думаешь, что вот конкретно сегодня ты смог найти силы и способности для более или менее ощутимой ответной благодарности миру.

При этом ты, конечно, совершенно уверен в том, что эта благодарность сообщила миру некое дополнительное качество – качество оформленности, которая делает его красоту более доступной для восприятия обывателем, который, как правило, плохо различает ее в мире, если он особенным образом для него не приготовлен. Не приготовлен иногда в буквальном смысле в качестве блюда. В качестве блюда мир всегда красив, но пригоден лишь для утоления аппетита. А твоя благодарность оставила его в первозданном виде, но – обнажила его красоту. Это такая экологичная благодарность, хотя творчество, заметим, тоже очень даже может быть жестоким, не просто склонным к насилию, а просто воплощающим это насилие.

Ты, наконец, обретаешь на какой-то момент ощущение пойманного баланса – таких отношений с миром, которые кажутся равноправными, отношений, с которыми у тебя ассоциируется идея правильности мироустройства хотя бы на отдельно взятом участке. И если ты это ощущение поймал, теперь всю жизнь придется ловить его, бегать за ним, достигать его и снова терять. Но это – хорошая зависимость. Позитивный ритуал, как сейчас выражаются.