Вторая часть будет какая-то более литературная, т.к. я устроила себе иммерсивное чтение, взяв в поездку The Emperor of Gladness. Перед отлетом я выяснила, что книжный тур Оушена Вонга закончится 1 июля в Нортгемптоне, где он частично живет. Я, конечно, туда не успевала, но планировала посетить город и очень надеялась увидеть его на улице или в кафе. Параллельно я нечаянно засталкерила Кармен Марию Мачадо, увидев в ее инстаграме геотэг и предположила, что она тоже живет в Массачусетсе, в Провинстауне, это на самом кончике мыса Кейп. Но туда далеко было ехать, может быть попробуем в следующий раз. Тем не менее, это был какой-то знак, т.к. я прожужжала все уши друзьям в Мэне про то, какая офигенная писательница Мачадо и что всем нужно прочитать In the Dream House. Как оказалось позже, кто-то из гостей привез эту книгу с собой и подарил ее хозяевам. К нашему отъезду, хосты прочитали книгу, а потом присылали мне госсипс про то, что их подруга-писательница знакома с Кармен и даже пару раз ужинала с нею (!)
Но вернемся к Оушену. Мне (о ужас) не очень понравилась его новая книга, и я просто из чувства долга заставляла себя ее дочитать. Надо сказать, ближе к концу она становится поживее. В целом, Вонг остается самим собой в своих поэтических вкраплениях, метафорах и чувствительности, но в этой книге он выбирает позицию всеведущего автора, все герои у него в третьем лице, мы продираемся сквозь world-building и расписывание характеров, и видно, что это прям ремесло, через которoе надо пройти, т.к. мы находимся в классической форме романа. Но от всего этого так скучно и предсказуемо, что если бы это был не Вонг, я бы давно перестала читать. Особенно грустные диалоги, какие-то очень очевидные разговоры достаточно плоских персонажей. Вонг описывает жизнь людей, которые каждый день подают вам кофе или еду в ресторане быстрого питания, людей, которых мы никогда не вспомним. Он как бы пишет им эту оду любви, но в то же самое время все равно забывает, например, героиню-посудомойку, ее он так и не называет всю книгу, т.к. никто не знал ее имени, ее происхождения, ни прошлого, ни будущего. Вонг также пытается работать с восточной формой повествования Kishōtenketsu, строящейся на четырех-актной структуре. Это тоже интригует, но на деле ты находишься как будто в фильме Пролетая над гнездом кукушки, где нужно уделить время, чтобы рассказать про каждого заключенного психушки кафешки и почему он тут. Очевидно, Вонг также очарован Достоевским и всей этой историей про моральный выбор (референсы на Раскольникова и Братьев Карамазовых просто орут на тебя со страниц), но блин, для травмированных советской образовательной системой детей, это не работает.
Почему же все-таки эта книга так сильно связана с моей поездкой? Вонг описывает несуществующий, но типичный пост-индустриальный город в Коннектикуте (штат, где он сам вырос), что очень напоминало окружающую меня действительность. Бесконечный Данкин Донатс, драйв-ин, не понятно чем живущие маленькие города, мало людей, детей на улицах нет, общественный транспорт (автобус) я увидела только на 5 или 6 день поездки в Нортгемптоне.
Наблюдая за всем этим из окна арендованной машины, я вполне могла почувствовать то бесконечно одиночество людей в этом гипер-индивидуализированном обществе. Вы в принципе можете не общаться ни с кем в течение всей недели, просто выезжая на машине к драйв-ину, и бросить пару фраз такому вот герою романа Вонга, забирая свой заказ. Поэтому я продолжала читать роман, т.к. он показывает нам ту сторону стойки заказа, личные истории рук, протянувших нам кофе или еду на вынос (а также из чего эта еда состоит).
Вторая часть будет какая-то более литературная, т.к. я устроила себе иммерсивное чтение, взяв в поездку The Emperor of Gladness. Перед отлетом я выяснила, что книжный тур Оушена Вонга закончится 1 июля в Нортгемптоне, где он частично живет. Я, конечно, туда не успевала, но планировала посетить город и очень надеялась увидеть его на улице или в кафе. Параллельно я нечаянно засталкерила Кармен Марию Мачадо, увидев в ее инстаграме геотэг и предположила, что она тоже живет в Массачусетсе, в Провинстауне, это на самом кончике мыса Кейп. Но туда далеко было ехать, может быть попробуем в следующий раз. Тем не менее, это был какой-то знак, т.к. я прожужжала все уши друзьям в Мэне про то, какая офигенная писательница Мачадо и что всем нужно прочитать In the Dream House. Как оказалось позже, кто-то из гостей привез эту книгу с собой и подарил ее хозяевам. К нашему отъезду, хосты прочитали книгу, а потом присылали мне госсипс про то, что их подруга-писательница знакома с Кармен и даже пару раз ужинала с нею (!)
Но вернемся к Оушену. Мне (о ужас) не очень понравилась его новая книга, и я просто из чувства долга заставляла себя ее дочитать. Надо сказать, ближе к концу она становится поживее. В целом, Вонг остается самим собой в своих поэтических вкраплениях, метафорах и чувствительности, но в этой книге он выбирает позицию всеведущего автора, все герои у него в третьем лице, мы продираемся сквозь world-building и расписывание характеров, и видно, что это прям ремесло, через которoе надо пройти, т.к. мы находимся в классической форме романа. Но от всего этого так скучно и предсказуемо, что если бы это был не Вонг, я бы давно перестала читать. Особенно грустные диалоги, какие-то очень очевидные разговоры достаточно плоских персонажей. Вонг описывает жизнь людей, которые каждый день подают вам кофе или еду в ресторане быстрого питания, людей, которых мы никогда не вспомним. Он как бы пишет им эту оду любви, но в то же самое время все равно забывает, например, героиню-посудомойку, ее он так и не называет всю книгу, т.к. никто не знал ее имени, ее происхождения, ни прошлого, ни будущего. Вонг также пытается работать с восточной формой повествования Kishōtenketsu, строящейся на четырех-актной структуре. Это тоже интригует, но на деле ты находишься как будто в фильме Пролетая над гнездом кукушки, где нужно уделить время, чтобы рассказать про каждого заключенного психушки кафешки и почему он тут. Очевидно, Вонг также очарован Достоевским и всей этой историей про моральный выбор (референсы на Раскольникова и Братьев Карамазовых просто орут на тебя со страниц), но блин, для травмированных советской образовательной системой детей, это не работает.
Почему же все-таки эта книга так сильно связана с моей поездкой? Вонг описывает несуществующий, но типичный пост-индустриальный город в Коннектикуте (штат, где он сам вырос), что очень напоминало окружающую меня действительность. Бесконечный Данкин Донатс, драйв-ин, не понятно чем живущие маленькие города, мало людей, детей на улицах нет, общественный транспорт (автобус) я увидела только на 5 или 6 день поездки в Нортгемптоне.
Наблюдая за всем этим из окна арендованной машины, я вполне могла почувствовать то бесконечно одиночество людей в этом гипер-индивидуализированном обществе. Вы в принципе можете не общаться ни с кем в течение всей недели, просто выезжая на машине к драйв-ину, и бросить пару фраз такому вот герою романа Вонга, забирая свой заказ. Поэтому я продолжала читать роман, т.к. он показывает нам ту сторону стойки заказа, личные истории рук, протянувших нам кофе или еду на вынос (а также из чего эта еда состоит).
BY Tell don’t show
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from us
