group-telegram.com/thecenotaph/1527
Last Update:
Слово и Дело
Егор Сенников в новом цикле делает первый шаг по улице Ильи Эренбурга. Первый этюд – о выходе за границы допустимого.
Вступив на путь оппозиционного активизма, нужно всегда иметь в виду, что эта дорога может довольно рано тебя привести к неприятным и морально сложным выборам. Этому не стоит удивляться, а нужно просто понимать, что у тебя впереди и обыски, и допросы, и аресты, ссылки, крытки, угрозы. Проблемы, одним словом. Путь авантюриста. Илья Эренбург на него вступил еще гимназистом.
Первая любовь настигла его в 16 лет.
Первая война — в 23 года.
А первая тюрьма — в 17 лет.
За месяц до ареста, в декабре 1907 года он написал передовую статью в подпольный журнал «Звено»; текст трескучий, громкий — и безликий. Такие манифесты талантливый человек может выдавать не приходя в сознание:
«Глубоко ненавистен нам тот строй, где рядом с роскошью и развратом царит непроглядная нище та, власть рубля и нагайки. Мы твердо убеждены в его неизбежном падении, в приходе светлого царства свободы, равенства, братства».
Эренбург состоял в подпольной большевистской организации учащихся; его друзья в ней — Бухарин, Сокольников-Бриллиант (оба, как известно, сделали после революции стремительную карьеру, а следом рухнули в небытие). Листовки, забастовки, агитация, рабочие. Спустя десятилетия Эренбург об этом будет вспоминать с теплотой, напуская тумана и романтики, но вообще нам несложно представить типаж такого активиста. Наглый малый, неврастеничный, мало чего знающий, но уверенный, что знает больше прочих, бесконечно убежденный в своей правоте.
Но разгуляево времен Первой русской революции уже выдыхается. Да и за организацией Охранное отделение следило с самого начала. В начале 1908 года ее громят, а Эренбург начинает свой путь по тюрьмам. Обвиняется он по 102-й статье — участие в сообществе, составившимся для насильственного посягательства на изменение в России образа правления. Можно было загреметь на каторгу на 8 лет, но Эренбурга отделался сравнительно легко: помотавшись по московским тюрьмам, он высылается в Полтаву (где тут же связывается с местными социал-демократами), а вскоре бежит из страны. Он едет в Париж, не имея малейшего представления о том, что будет дальше. Но он активист, а там — Партия; можно надеяться, что кривая куда-то выведет.
В этот момент жизнь его как-то раздваивается. Есть живой Эренбург, худой и невротичный человек, этакий пай-мальчик, мечтавший делать революцию. Он встречается с Лениным, с другими большевиками-эмигрантами, выступает с какими-то докладами, едет в Вену к Троцкому, помогает тому издавать «Правду»…
Но есть и другой Эренбург, если можно сказать — бумажный. Государство об Эренбурге не забыло, и пока реальный Илья то участвует в митингах в память о Парижской коммуне, то слушает выступления Луначарского, механизм государственного аппарата определяет его судьбу. Охранные отделения обмениваются письмами, прокурор из Москвы передает дело в окружной суд. Суд забирает залог, внесенный отцом, затем Эренбург из Парижа пишет в суд письмо, что не может прибыть в силу того, что болеет во Франции (суд не убежден в правоте — и правильно). В 1913 году родители подают прошение на имя императора с просьбой об амнистии сына — в ней им отказывают. Эренбург реальный и этот бюрократически-бумажный живут разными жизнями: в одной знакомства, поиски, искусство, а в другой — сухие строчки обвинительных заключений.
Ну и казалось бы, вся жизнь расписана: делай карьеру в этом мутном и гнилом мире оппозиционной эмиграции, пиши то, что от тебя ждут, следуй за вождем, избегай расколов, входи в ЦК, готовь проекты.
Но Эренбург очень быстро заскучал в этом унылом болоте — и совершает радикальный шаг, требующий отчаяния и наглости.
Он вытаскивает себя из этой колеи. Он находит новую истину. Теперь он верит в искусство.
Эренбург начинает писать стихи.
И до утра над Сеною недужной
Я думаю о счастье и о том,
Как жизнь прошла бесслезно и ненужно
В Париже непонятном и чужом.
#улица_эренбурга
Поддержите «Кенотаф» подпиской: телеграм-канал | Boosty
BY Кенотаф
Share with your friend now:
group-telegram.com/thecenotaph/1527