The Гращенков

Страх и тревога, по данным ФОМ, захватили настроения россиян на этой неделе. Украинский конфликт занимал умы 59% опрошенных социологами, а из них «нападение ВСУ на Курскую область» - 44%. На этом фоне уровни спокойствия и тревоги сравнялись 46/46%. И это средняя температура по больнице. Очевидно, что в ряде регионов близких к фронту уровень тревоги и вовсе зашкаливает, тогда как удаляясь от «линии боевого прикосновения» он падает. При том, что большая часть воюющих сформирована, в т.ч. и из жителей Сибири и Дальнего Востока.

То, что социологи обтекаемо называют тревогой – первая стадия политического запроса на информацию. Не понимая, что происходит, кто виноват, и что делать, человек склонен испытывать ту самую тревогу, связанную с личной безопасностью и неопределенностью будущего. В этой ситуации запрос обращен к некоему коллективному политическому начальству, которое должно либо дать ответ на это запрос, либо сместить фокус внимания с него как на малозначительный. В текущей ситуации, очевидно, власть решила пойти обоими путями: людей призвали верить в лучшее (при этом эвакуировав), а политические власти постарались сосредоточиться на других вопросах – международной политике, выборах и памятных датах.

Между тем, понимая, что в целом россияне мало чем интересуются по-настоящему (мало источников медиа, загруженность другими проблемами, общий абсентеизм и т.д.), власти явно не учитывают, что попадая в фокус внимания, значимость той или иной проблемы может кратно возрасти. Если уж общий пофигизм чем-то пробивается, то на тушение этого информационного пожара нужно бросить все силы. Иначе угли сомнений раздутые сарафанным радио, общим недоверием к начальству и привычкой гипертрофировать угрозы, могут разгореться в серьезный пожар, в котором рискуют сгореть многие начальственные рейтинги.

Политическая система и СМИ, которые в последнее время сильно упростились в новых условиях формирования общественного мнения, плохо справляются с подобными вызовами. Табуированность многих тем, равно как и отсутствие инициативы у части людей с властными полномочиями, приводит к примитивизации их ответов. Эрозия системы свободных СМИ, независимой политики и гражданского общества в целом привела к ожидаемому результату, когда доверие официальным институтам падает, а лояльных, но самостоятельных медиа – практически нет. Как нет и тех, кто способен ответить на политический запрос граждан. Все это формирует опасный для власти информационный пузырь, наполненный страхом и недоверием.

Этот пузырь охватывает как раз тех самых нигилистов и жителей «политического болота», которые не интересуются политикой в ее традиционном электоральном понимании, не видят своего политического представительства, глухи к актуальной повестке, но очень чувствительны к любым вероятным угрозам личной выживаемости. Соответственно, они могут продуцировать повышенный уровень тревожности, влиять на общественные настроения через личные каналы коммуникации и т.д.

www.group-telegram.com/us/thegraschenkov.com/4784

63.5K viewsAug 23, 2024 at 07:47

Страх и тревога, по данным ФОМ, захватили настроения россиян на этой неделе. Украинский конфликт занимал умы 59% опрошенных социологами, а из них «нападение ВСУ на Курскую область» - 44%. На этом фоне уровни спокойствия и тревоги сравнялись 46/46%. И это средняя температура по больнице. Очевидно, что в ряде регионов близких к фронту уровень тревоги и вовсе зашкаливает, тогда как удаляясь от «линии боевого прикосновения» он падает. При том, что большая часть воюющих сформирована, в т.ч. и из жителей Сибири и Дальнего Востока.

То, что социологи обтекаемо называют тревогой – первая стадия политического запроса на информацию. Не понимая, что происходит, кто виноват, и что делать, человек склонен испытывать ту самую тревогу, связанную с личной безопасностью и неопределенностью будущего. В этой ситуации запрос обращен к некоему коллективному политическому начальству, которое должно либо дать ответ на это запрос, либо сместить фокус внимания с него как на малозначительный. В текущей ситуации, очевидно, власть решила пойти обоими путями: людей призвали верить в лучшее (при этом эвакуировав), а политические власти постарались сосредоточиться на других вопросах – международной политике, выборах и памятных датах.

Между тем, понимая, что в целом россияне мало чем интересуются по-настоящему (мало источников медиа, загруженность другими проблемами, общий абсентеизм и т.д.), власти явно не учитывают, что попадая в фокус внимания, значимость той или иной проблемы может кратно возрасти. Если уж общий пофигизм чем-то пробивается, то на тушение этого информационного пожара нужно бросить все силы. Иначе угли сомнений раздутые сарафанным радио, общим недоверием к начальству и привычкой гипертрофировать угрозы, могут разгореться в серьезный пожар, в котором рискуют сгореть многие начальственные рейтинги.

Политическая система и СМИ, которые в последнее время сильно упростились в новых условиях формирования общественного мнения, плохо справляются с подобными вызовами. Табуированность многих тем, равно как и отсутствие инициативы у части людей с властными полномочиями, приводит к примитивизации их ответов. Эрозия системы свободных СМИ, независимой политики и гражданского общества в целом привела к ожидаемому результату, когда доверие официальным институтам падает, а лояльных, но самостоятельных медиа – практически нет. Как нет и тех, кто способен ответить на политический запрос граждан. Все это формирует опасный для власти информационный пузырь, наполненный страхом и недоверием.

Этот пузырь охватывает как раз тех самых нигилистов и жителей «политического болота», которые не интересуются политикой в ее традиционном электоральном понимании, не видят своего политического представительства, глухи к актуальной повестке, но очень чувствительны к любым вероятным угрозам личной выживаемости. Соответственно, они могут продуцировать повышенный уровень тревожности, влиять на общественные настроения через личные каналы коммуникации и т.д.

BY The Гращенков