The Гращенков

Против какого «режима» собирается воевать КСИР с Израилем? Понятно, что здесь такая типичная перебранка: «вы – режим! Нет – это вы – режим!», а на деле каждая из сторон мнит себя единственно свободной, суверенной и т.д. И если в случае с Израилем как бы понятны предъявы о «фасадной демократии» и «марионетках Запада», то называть такую форму управления именно режимом – довольно странно. В отличии от реального режима аятолл, которые пришли к власти в следствии исламской революции 1979 года.

Собственно, еще вчера писал о том, что в исламском Иране почти 70% - не считают себя мусульманами. 32% граждан исповедуют шиитский ислам и 40% - считают себя неверующими или атеистами (социология Gamaan). Остальные – иные конфессии. Но чтобы в стране, где у власти находятся религиозные фундаменталисты, большинство было вовсе неверующим, такое положение дел явно не может не вызывать политического недовольства. Тем более, что в стране буквально – религиозная диктатура, где все от детского воспитания до внешней политики, решается под присмотром аятоллы. Тут два возможных подхода: не доверять социологии или оценить перспективу существования ИРИ в ситуации войны, когда именно религиозные чувства должны удерживать нацию.

Иран – теократия: религия не рядом с государством, а в центре его конструкции. Это и есть тот режим, который требует постоянной охраны (КСИР, Совет стражей и т.д.), которые защищают Верховного лидера – фигуру, по сути революционную. Криминальный кодекс Ирана основан на шариате, включая в себя смертную казнь в виде побоев камнями, например, за гомосексуальность или богохульство. Для контроля за женщинами работает целый аппарат «нравственной полиции». Но в последние годы многое меняется.

Тегеран – это ближневосточный мегаполис. Здесь есть всё: огромные торговые центры, рестораны и кино. В итоге правила начинают ослабевать. Например, женщины носят хиджаб, но как выглядит ношение хиджаба в городе? Сегодня можно увидеть на улицах города девушек с покрытой на 1/3 головой, или вовсе с платком на плечах. Рукава не должны быть короче ¾, предметы женского гардероба должны прикрывать бёдра, но в остальном это скорее европейская мода. Также обстоят дела и с другими запретами ислама: алкоголь, свинина и т.д. Как и с любой формой «запрещенки», все легко можно найти и добыть.

У нас любят ругать советских граждан, которые за колбасу и джинсы продали великую страну. Ну так вот, все эти запреты, гиперконтроль, равнение на начальство в лице 86-летнего лидера, особенно в условиях войны (где в любой момент начальство может распорядиться твоей жизнью как захочет), вряд ли формируют в народе, где 70% граждан не разделяют религиозный фанатизм своего правительства, устойчивую базу поддержки. Без КСИР и прочих стражей режим был бы обречен, поэтому давно угасшее пламя революции нуждается в постоянной заботе и подпитке. Так что об идеологическом противостоянии с Израилем лучше было бы не говорить.

Сейчас, когда ракеты поляризуют общество по две разные стороны баррикад (они не разбирают, кто там за аятоллу, а кто – против), эффект сплочения в стране и без того присутствует. Но раз Израиль открыто призывает население к контрреволюции, значит понимает, что база поддержки там имеется. Помнится, когда-то и у нас блуждали идеи о «православном Иране». Но такая конструкция рано или поздно приводит любую систему к потере гибкости и делает ее хрупкой. Что советскую бюрократию, что исламскую, что какую-либо другую. И будь то колбаса, джинсы или любой другой дефицитный товар, например ощущение свободы – не носить хиджаб, рано или поздно все станет предметом мечты. Так что если военное поражение Израили или Ирана вещи вполне измеримые, то конкуренция идеологий и режимов – не самая сильная сторона исламских революционеров. К тому же у них есть конкуренты посильнее, например, взявшие власть в соседней Сирии.

www.group-telegram.com/us/thegraschenkov.com/5684

63.5K viewsedited  Jun 16 at 08:44

Против какого «режима» собирается воевать КСИР с Израилем? Понятно, что здесь такая типичная перебранка: «вы – режим! Нет – это вы – режим!», а на деле каждая из сторон мнит себя единственно свободной, суверенной и т.д. И если в случае с Израилем как бы понятны предъявы о «фасадной демократии» и «марионетках Запада», то называть такую форму управления именно режимом – довольно странно. В отличии от реального режима аятолл, которые пришли к власти в следствии исламской революции 1979 года.

Собственно, еще вчера писал о том, что в исламском Иране почти 70% - не считают себя мусульманами. 32% граждан исповедуют шиитский ислам и 40% - считают себя неверующими или атеистами (социология Gamaan). Остальные – иные конфессии. Но чтобы в стране, где у власти находятся религиозные фундаменталисты, большинство было вовсе неверующим, такое положение дел явно не может не вызывать политического недовольства. Тем более, что в стране буквально – религиозная диктатура, где все от детского воспитания до внешней политики, решается под присмотром аятоллы. Тут два возможных подхода: не доверять социологии или оценить перспективу существования ИРИ в ситуации войны, когда именно религиозные чувства должны удерживать нацию.

Иран – теократия: религия не рядом с государством, а в центре его конструкции. Это и есть тот режим, который требует постоянной охраны (КСИР, Совет стражей и т.д.), которые защищают Верховного лидера – фигуру, по сути революционную. Криминальный кодекс Ирана основан на шариате, включая в себя смертную казнь в виде побоев камнями, например, за гомосексуальность или богохульство. Для контроля за женщинами работает целый аппарат «нравственной полиции». Но в последние годы многое меняется.

Тегеран – это ближневосточный мегаполис. Здесь есть всё: огромные торговые центры, рестораны и кино. В итоге правила начинают ослабевать. Например, женщины носят хиджаб, но как выглядит ношение хиджаба в городе? Сегодня можно увидеть на улицах города девушек с покрытой на 1/3 головой, или вовсе с платком на плечах. Рукава не должны быть короче ¾, предметы женского гардероба должны прикрывать бёдра, но в остальном это скорее европейская мода. Также обстоят дела и с другими запретами ислама: алкоголь, свинина и т.д. Как и с любой формой «запрещенки», все легко можно найти и добыть.

У нас любят ругать советских граждан, которые за колбасу и джинсы продали великую страну. Ну так вот, все эти запреты, гиперконтроль, равнение на начальство в лице 86-летнего лидера, особенно в условиях войны (где в любой момент начальство может распорядиться твоей жизнью как захочет), вряд ли формируют в народе, где 70% граждан не разделяют религиозный фанатизм своего правительства, устойчивую базу поддержки. Без КСИР и прочих стражей режим был бы обречен, поэтому давно угасшее пламя революции нуждается в постоянной заботе и подпитке. Так что об идеологическом противостоянии с Израилем лучше было бы не говорить.

Сейчас, когда ракеты поляризуют общество по две разные стороны баррикад (они не разбирают, кто там за аятоллу, а кто – против), эффект сплочения в стране и без того присутствует. Но раз Израиль открыто призывает население к контрреволюции, значит понимает, что база поддержки там имеется. Помнится, когда-то и у нас блуждали идеи о «православном Иране». Но такая конструкция рано или поздно приводит любую систему к потере гибкости и делает ее хрупкой. Что советскую бюрократию, что исламскую, что какую-либо другую. И будь то колбаса, джинсы или любой другой дефицитный товар, например ощущение свободы – не носить хиджаб, рано или поздно все станет предметом мечты. Так что если военное поражение Израили или Ирана вещи вполне измеримые, то конкуренция идеологий и режимов – не самая сильная сторона исламских революционеров. К тому же у них есть конкуренты посильнее, например, взявшие власть в соседней Сирии.

BY The Гращенков