Впервые остро, как никогда, я чувствую в эти дни дыхание Эпохи Интербеллума. Возможно, это ложное чувство, но сейчас оно необычайно сильно.
Война закончится неожиданно совершенно для всех, и ее конец будет большим шоком чем ее начало. Все обрубится настолько резко, что даже у самых отчаянных оптимистов появится понимание неизбежности продолжения.
Общество, ошалев от понимания короткого периода мирных дней ударится в тотальный гедонизм и эпикурейство. Затрещат уцелевшие основы семей, станет модным жить одним днём, все станет решительно скучным и неважным, ибо даже близорукий будет видеть на горизонте сгущающиеся тучи. По улицам городов, неожиданно свалившихся в призрачный мир, заискрится то ли снег, то ли кокаин, то ли чорт его знает что...
Спасая основы морали и нравственности, за которые оно так крепко боролось, правительство введёт сухой закон. Разовьётся бутлегерство, а с ним целая индустрии подпольных развлечений для своих. Они спрячутся с глаз долой, там будет музыка и веселье, а на улицах топот злых и чувствующих себя обманутыми людей, скрежет их зубов, шипение и гнев.
Россия погрузится в состояние между НЭПом и Веймаром. Благосостояние граждан полетит в никуда, но голод и злость - породят шедевры. Не благодаря, а вопреки произойдет всплеск и расцвет искусства во всех его видах и проявлениях, честного, искреннего, лишённого госбюджета.
Госбюджеты сожрёт ВПК и полиция: государство резко завинтит гайки, купируя угрозы справа (нас предали, нам всадили в спину нож), воюя с гангстерами и бутлегерами, чьи империи вырастут как в Чикаго 30-х.
И чтобы скрасить мрачные тона, во всю прыть пустят вскачь эстраду и шоу-бизнес.
Прошлый интербеллум прошел под джаз и твист, цокот каблуков в берлинских кабаре, этот подарит что-то новое, непредсказуемое сегодня.
Он будет много короче того. И каждый попытается испить его иллюзорную свободу и призрачное спокойствие до дна, пока не грянула новая, более страшная буря.
Как и тогда ее будут чувствовать все, от тех, кто ее призывает, до тех редких стефанов цвейгов, кто будет заламывать руки в тщетной попытке ее предотвратить, понимая свою обречённость и прикладывая в конечном итоге револьвер к голове.
Все буде так и не так совершенно. Потому что ни один виток спирали истории не повторяет предыдущий досконально.
Но он может воспроизвести совершенно четко вкус эпохи.
Впервые остро, как никогда, я чувствую в эти дни дыхание Эпохи Интербеллума. Возможно, это ложное чувство, но сейчас оно необычайно сильно.
Война закончится неожиданно совершенно для всех, и ее конец будет большим шоком чем ее начало. Все обрубится настолько резко, что даже у самых отчаянных оптимистов появится понимание неизбежности продолжения.
Общество, ошалев от понимания короткого периода мирных дней ударится в тотальный гедонизм и эпикурейство. Затрещат уцелевшие основы семей, станет модным жить одним днём, все станет решительно скучным и неважным, ибо даже близорукий будет видеть на горизонте сгущающиеся тучи. По улицам городов, неожиданно свалившихся в призрачный мир, заискрится то ли снег, то ли кокаин, то ли чорт его знает что...
Спасая основы морали и нравственности, за которые оно так крепко боролось, правительство введёт сухой закон. Разовьётся бутлегерство, а с ним целая индустрии подпольных развлечений для своих. Они спрячутся с глаз долой, там будет музыка и веселье, а на улицах топот злых и чувствующих себя обманутыми людей, скрежет их зубов, шипение и гнев.
Россия погрузится в состояние между НЭПом и Веймаром. Благосостояние граждан полетит в никуда, но голод и злость - породят шедевры. Не благодаря, а вопреки произойдет всплеск и расцвет искусства во всех его видах и проявлениях, честного, искреннего, лишённого госбюджета.
Госбюджеты сожрёт ВПК и полиция: государство резко завинтит гайки, купируя угрозы справа (нас предали, нам всадили в спину нож), воюя с гангстерами и бутлегерами, чьи империи вырастут как в Чикаго 30-х.
И чтобы скрасить мрачные тона, во всю прыть пустят вскачь эстраду и шоу-бизнес.
Прошлый интербеллум прошел под джаз и твист, цокот каблуков в берлинских кабаре, этот подарит что-то новое, непредсказуемое сегодня.
Он будет много короче того. И каждый попытается испить его иллюзорную свободу и призрачное спокойствие до дна, пока не грянула новая, более страшная буря.
Как и тогда ее будут чувствовать все, от тех, кто ее призывает, до тех редких стефанов цвейгов, кто будет заламывать руки в тщетной попытке ее предотвратить, понимая свою обречённость и прикладывая в конечном итоге револьвер к голове.
Все буде так и не так совершенно. Потому что ни один виток спирали истории не повторяет предыдущий досконально.
Но он может воспроизвести совершенно четко вкус эпохи.
Вкус Интербеллума.
BY Туленков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Anastasia Vlasova/Getty Images
from us
