TOGARMA

TOGARMA

Мы стоим перед системной кампанией, цель которой — демонтаж оставшихся символических опор армянской государственности. Это не сумбур и не стихийная истерика. Это спланированная работа, в которой каждый шаг — часть сценария, а каждая провокация — инструмент.…

Когда премьер-министр публично обращается к архиерею с фразой вроде «иди трахай жену своего дяди», это уже не потеря самообладания, не алкогольный пост и не сорвавшийся нерв. Это точка невозврата. Это прямая политическая технология, обнажённая и грубая, но в этой грубости — намерение: раздавить, унизить, обесценить.

Вслед за этим идут последовательные посты: про целибат, про то, что половина духовенства якобы его нарушает, про то, что государство должно «иметь решающий голос» в вопросе избрания католикоса. Это уже не риторика, это новая норма, которая внедряется языком цинизма и шантажа. Удар не по людям — удар по институту, чтобы его выжечь до основания.

Неважно, что духовенство тоже несовершенно. Никто не говорит о безупречности. Но атака идёт не ради очищения. Не ради реформ. Не ради веры. А ради подмены. Вместо живого — удобное. Вместо национального — обобщённое. Вместо независимого — управляемое. Церковь — последняя структура, которая всё ещё не встроена в их вертикаль. Она не поддаётся. Она не подчиняется. Она не подписала капитуляцию — ни физическую, ни моральную. Она всё ещё говорит языком, не прошедшим через их пресс-службы. И за это её пытаются стереть.

И дело даже не в религии. Не в теологии. Вера тут — как последний слой армянской субъектности, который ещё не растворился. Армия растворилась. Образование — стало глянцевым приложением для медиа-реформаторов. Общество — погружено в экранную усталость. А церковь — стоит.
Старая, несовершенная, но — стоит. И потому она мешает.

Не случайно Никол не просто критикует, а насмехается. Его посты — это не попытка вести диалог. Это попытка уничтожить сакральное смехом. Он ведёт себя как человек, у которого нет ни страха, ни меры. Потому что он уверен: больше никто не ответит. Потому что он уверен — армяне уже не те. Уже примут, проглотят, посмеются вместе.
Ведь приняли же, когда он назвал Арцах «внешнеполитическим капканом». Когда признал Карабах частью Азербайджана. Когда назвал людей, отдавших жизни, «обузой прошлого». Примут и это.

И да, многие примут. Особенно там, где рефлексия заменена бытом, а интернет — единственный источник смыслов.
Примут мысль, что вера — это устаревшее. Что католикос — это просто должность. Что священник — это такой же коррупционер, как депутат. Это и есть ключевая операция: свести вертикаль духа к бытовому анекдоту.

Но за этим смехом — глубокая стратегия. Уничтожь память — и никто не спросит, почему ты отказался от истории. Уничтожь мораль — и никто не осудит за сделку с врагом. Уничтожь веру — и тебе больше не придётся бояться совести.

Государство, которое требует себе решающего голоса в выборе католикоса — это не светское государство. Это оккупационная администрация. Оно хочет не просто влиять. Оно хочет назначать истину. Оно хочет, чтобы Бог был с визой, подписанной правительством.

И вот здесь наступает тишина. Потому что это и есть последняя черта. Не потому, что церковь священна сама по себе. А потому что после неё — пустота.
Или заполняем её мы. Или её заполнят они.

Если церковь падёт — мы больше не сможем сказать, что нас что-то удерживает. И не важно атеист вы, или верующий, этот не имеет никакого смысла. Тогда Армения станет картой — без осей, без глубины, без центра. Просто формой для внешней воли. Без внутреннего стержня.

Это уже не спор. Это вопрос выживания. Не церкви. А того, что можно назвать армянским смыслом.

Телеграм канал: @togarma301

Telegram

TOGARMA

Мы стоим перед системной кампанией, цель которой — демонтаж оставшихся символических опор армянской государственности. Это не сумбур и не стихийная истерика. Это спланированная работа, в которой каждый шаг — часть сценария, а каждая провокация — инструмент.…

👍214❤40🔥14👎7

www.group-telegram.com/us/togarma301.com/7340

14.6K viewsMay 31 at 09:47

Когда премьер-министр публично обращается к архиерею с фразой вроде «иди трахай жену своего дяди», это уже не потеря самообладания, не алкогольный пост и не сорвавшийся нерв. Это точка невозврата. Это прямая политическая технология, обнажённая и грубая, но в этой грубости — намерение: раздавить, унизить, обесценить.

Вслед за этим идут последовательные посты: про целибат, про то, что половина духовенства якобы его нарушает, про то, что государство должно «иметь решающий голос» в вопросе избрания католикоса. Это уже не риторика, это новая норма, которая внедряется языком цинизма и шантажа. Удар не по людям — удар по институту, чтобы его выжечь до основания.

Неважно, что духовенство тоже несовершенно. Никто не говорит о безупречности. Но атака идёт не ради очищения. Не ради реформ. Не ради веры. А ради подмены. Вместо живого — удобное. Вместо национального — обобщённое. Вместо независимого — управляемое. Церковь — последняя структура, которая всё ещё не встроена в их вертикаль. Она не поддаётся. Она не подчиняется. Она не подписала капитуляцию — ни физическую, ни моральную. Она всё ещё говорит языком, не прошедшим через их пресс-службы. И за это её пытаются стереть.

И дело даже не в религии. Не в теологии. Вера тут — как последний слой армянской субъектности, который ещё не растворился. Армия растворилась. Образование — стало глянцевым приложением для медиа-реформаторов. Общество — погружено в экранную усталость. А церковь — стоит.
Старая, несовершенная, но — стоит. И потому она мешает.

Не случайно Никол не просто критикует, а насмехается. Его посты — это не попытка вести диалог. Это попытка уничтожить сакральное смехом. Он ведёт себя как человек, у которого нет ни страха, ни меры. Потому что он уверен: больше никто не ответит. Потому что он уверен — армяне уже не те. Уже примут, проглотят, посмеются вместе.
Ведь приняли же, когда он назвал Арцах «внешнеполитическим капканом». Когда признал Карабах частью Азербайджана. Когда назвал людей, отдавших жизни, «обузой прошлого». Примут и это.

И да, многие примут. Особенно там, где рефлексия заменена бытом, а интернет — единственный источник смыслов.
Примут мысль, что вера — это устаревшее. Что католикос — это просто должность. Что священник — это такой же коррупционер, как депутат. Это и есть ключевая операция: свести вертикаль духа к бытовому анекдоту.

Но за этим смехом — глубокая стратегия. Уничтожь память — и никто не спросит, почему ты отказался от истории. Уничтожь мораль — и никто не осудит за сделку с врагом. Уничтожь веру — и тебе больше не придётся бояться совести.

Государство, которое требует себе решающего голоса в выборе католикоса — это не светское государство. Это оккупационная администрация. Оно хочет не просто влиять. Оно хочет назначать истину. Оно хочет, чтобы Бог был с визой, подписанной правительством.

И вот здесь наступает тишина. Потому что это и есть последняя черта. Не потому, что церковь священна сама по себе. А потому что после неё — пустота.
Или заполняем её мы. Или её заполнят они.

Если церковь падёт — мы больше не сможем сказать, что нас что-то удерживает. И не важно атеист вы, или верующий, этот не имеет никакого смысла. Тогда Армения станет картой — без осей, без глубины, без центра. Просто формой для внешней воли. Без внутреннего стержня.

Это уже не спор. Это вопрос выживания. Не церкви. А того, что можно назвать армянским смыслом.

Телеграм канал: @togarma301

BY TOGARMA