Notice: file_put_contents(): Write of 19203 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Толкователь | Telegram Webview: tolk_tolk/11362 -
Telegram Group & Telegram Channel
В своих размышлениях о Гефтере Глеб Павловский упоминает, как он формировал режим Путина. Эта его реплика хороша тем, что очень выпукло показывает отношение правящих семей к «населенцам». А также ГОП кается, что потратил время на «пустоту», создание одного из самых слабых режимов, который, вероятно, приведёт к финалу русскую историю:
«Что я брал за исходный объект своей политтехнологии? Бессубъектную гайдаро-советскую массу граждан РФ. Массив бюджетного населения, на которое ещё рухнула постсоветская дискоммуникация. Над обездвиженной массой, покинутой выживать, элиты надстроили недосягаемый для той уровень связей, деловых и медийных.

Выборы превратились в её внутреннее дело, возникло «надполье», по точному термину венгра Мадьяра. Спецоперация с применением медиатехник. Их результат заранее присваивался продюсером, а электоральная масса оставалась разобщена и деполитизирована. Электоральное большинство выборов 2000 года мы возвели в «путинское большинство» и от его имени диктовали России свои правила. Но общество осталось тем же разобщенным щебнем. «Оперативное мясо», как выражался при мне один большой человек в Кремле.
Оппозиционная интеллигенция ничему здесь не альтернатива. Когда ей однажды в 1991 году нечаянно удалось опрокинуть Центр, она захотела безраздельной власти «именем общества» и, завладев Кремлем, восстановила Центр.

Теперь я вижу, что 20 лет без Гефтера мной во многом потеряны зря. Я истратил их на политтехнологии власти, на Кремль, а следовало хорошенько продумать гефтеровскую проблематику русских неудач. Я соблазнился такой жалкой целью, как запустить сильный Центр ещё раз! Мне следовало бы насторожиться еще в 2000 году, когда на выборах Путина у нас вдруг пошло слишком гладко. Если все вокруг так готовы к «новой сильной власти» - нова ли та вообще? И кстати - сильна ли она? Сегодня это риторический вопрос - конечно, нет. Я помог народиться ещё одной мутации русской слабости. А благодаря ей русские могут вновь остаться без государства.

Сегодня для нас проблема возможности России в мире выглядит хуже, чем в последние дни Гефтера. Старик уходил на всплеске последней надежды - вдруг российская интеллигенция ещё что-то может? Он допускал, что нравственным подвигом, наподобие недавнего тогда диссидентства, интеллигент возобновит «мыслящее движение» XIX–XX веков. Движение меритократов к европеизации, свободе и множественности русской культуры. Но сегодня его призыв не к кому обратить. И менее всего к тем, кто ещё именует себя интеллигенцией, но превратился в сетевую образованщину».
👍2



group-telegram.com/tolk_tolk/11362
Create:
Last Update:

В своих размышлениях о Гефтере Глеб Павловский упоминает, как он формировал режим Путина. Эта его реплика хороша тем, что очень выпукло показывает отношение правящих семей к «населенцам». А также ГОП кается, что потратил время на «пустоту», создание одного из самых слабых режимов, который, вероятно, приведёт к финалу русскую историю:
«Что я брал за исходный объект своей политтехнологии? Бессубъектную гайдаро-советскую массу граждан РФ. Массив бюджетного населения, на которое ещё рухнула постсоветская дискоммуникация. Над обездвиженной массой, покинутой выживать, элиты надстроили недосягаемый для той уровень связей, деловых и медийных.

Выборы превратились в её внутреннее дело, возникло «надполье», по точному термину венгра Мадьяра. Спецоперация с применением медиатехник. Их результат заранее присваивался продюсером, а электоральная масса оставалась разобщена и деполитизирована. Электоральное большинство выборов 2000 года мы возвели в «путинское большинство» и от его имени диктовали России свои правила. Но общество осталось тем же разобщенным щебнем. «Оперативное мясо», как выражался при мне один большой человек в Кремле.
Оппозиционная интеллигенция ничему здесь не альтернатива. Когда ей однажды в 1991 году нечаянно удалось опрокинуть Центр, она захотела безраздельной власти «именем общества» и, завладев Кремлем, восстановила Центр.

Теперь я вижу, что 20 лет без Гефтера мной во многом потеряны зря. Я истратил их на политтехнологии власти, на Кремль, а следовало хорошенько продумать гефтеровскую проблематику русских неудач. Я соблазнился такой жалкой целью, как запустить сильный Центр ещё раз! Мне следовало бы насторожиться еще в 2000 году, когда на выборах Путина у нас вдруг пошло слишком гладко. Если все вокруг так готовы к «новой сильной власти» - нова ли та вообще? И кстати - сильна ли она? Сегодня это риторический вопрос - конечно, нет. Я помог народиться ещё одной мутации русской слабости. А благодаря ей русские могут вновь остаться без государства.

Сегодня для нас проблема возможности России в мире выглядит хуже, чем в последние дни Гефтера. Старик уходил на всплеске последней надежды - вдруг российская интеллигенция ещё что-то может? Он допускал, что нравственным подвигом, наподобие недавнего тогда диссидентства, интеллигент возобновит «мыслящее движение» XIX–XX веков. Движение меритократов к европеизации, свободе и множественности русской культуры. Но сегодня его призыв не к кому обратить. И менее всего к тем, кто ещё именует себя интеллигенцией, но превратился в сетевую образованщину».

BY Толкователь


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/tolk_tolk/11362

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from us


Telegram Толкователь
FROM American