Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/toxic_orthodoxic/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Токсик-ортодоксик | Telegram Webview: toxic_orthodoxic/1439 -
"Тот уже не имеет Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь" (с) Киприан Карфагенский.
Знаменитое: "Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец". Возникает вопрос: а с чего мы вообще это взяли?
Трактат "О единстве Церкви" Киприан пишет в середине третьего века, когда в Карфагене и в Риме возникают новые церковные расколы. И, несмотря на безусловные заслуги автора, конкретно это его сочинение корректнее было бы назвать "Похвала епископату", когда, вместо того, чтобы предметно обсуждать заблуждения еретиков, епископ Карфагенский предпочитает представить епископат как авторитетную единую фигуру на страже церковного вероучения, которую надлежит слушаться просто потому что. Сочинение посвящено необходимости сохранения верующими единства со своим епископом и пресвитерами, удаляясь от общения со всеми, кто не соглашается со священноначалием. Епископы - те, кому надлежит отстаивать религиозную целостность, единые, как сама Церковь. По большому счету, этот текст - древний памятник церковной пропаганды, который не претендует на великие теологические лавры, но, скорее направлен на слабо образованные массы с целью удержать их из послушания и страха отпадения от Бога. И, конечно, едва ли Киприан полагал, что конкретно этот его опус станет самым цитируемым в веках, и выродится в символ этого раскола, где Церковь - отдельно, а верующие - отдельно.
Но вот же Павел пишет: "а Иерусалим горний свободен: он - матерь всем нам" (Гал. 4:26). Однако материнство горнего Иерусалима или, если угодно, Церкви, здесь заключено скорее в смысле рождающей нас через Иерусалим/Церковь благодати Божией, как и Павел в другом месте называет себя отцом тех, кого "родил во Христе Иисусе благовествованием" (1 Кор. 4:15). Эти скромные, единичные павловы отсылки на материнство и отцовство могут существовать только в значении сопричастности благовествующих материнству и отцовству Бога. Бог - наша Мать, Бог - Тот, Кто словно курица-наседка собирает птенцов своих под крылья (Мф. 23:37), Кто по-матерински утешает (Ис. 66:13), Кто благоутробен и вынашивает (Ис. 46:3-4, Флп. 1:8), Кто рождает нас через страдания (Ин. 16:21). Церковь - мать постольку, поскольку представляется проводником этих действий.
Однако в подавляющем большинстве смыслов Церковь - не мать. Церковь - это люди, общее собрание апостолов, епископов, пресвитеров, дьяконов и мирян. Сама идея, мол, "я не могу себя сравнивать со святыми, где я и где они" - абсурдна до основания. Весь смысл этой многочисленной настенной иконографии в наших храмах состоит в том, что мы уже сравнялись, по факту крещения они - среди нас, вокруг нас, вместе с нами собрались у Божьего престола. Они - не наша мать, не наши отцы, а наши братья и сестры. Нет ничего кощунственного в том, чтобы называть ранних христианских авторов отцами Церкви в павловском смысле их вклада в нашу веру в том виде, в котором она существует, но они - не какие-то недостижимые люди, составляющие Церковь, к которой мы не относимся. В современном смысле подобострастного щенячьего восторга перед стариной глубокой, перед епископами и священством, Церковь никому не мать. Сама идея того, что Церковь - не сами верующие, а какие-то другие люди, сводит на нет весь ее смысл.
Более того, такой подход вредит репутации Церкви. Ее вероучение выглядит так, как оно выглядит не потому, что веками бросать ему вызов, спрашивать и сомневаться было оскорбительно для Бога и преступно для дерзнувшего на это святотатство. У нее хватает философских, библейских, теологических аргументов и без апелляции к авторитету, без запугивания потерей богосыновства. И мы видим закономерную реакцию: целые толпы альтернативно верующих, пребывающих в святой уверенности, что до них никто ни разу голову по назначению не использовал, но все глупо и слепо верили каким-то непонятным догматам, сформулированными на базе безнадежно устаревших монашеских идей, в то время единицы свободомыслящих преследовались и сжигались на кострах.
Возможно, пора принять, что классовое неравенство безвозвратно ушло, и учить не столько тому, что говорили отцы, сколько тому, почему они так считали.
"Тот уже не имеет Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь" (с) Киприан Карфагенский.
Знаменитое: "Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец". Возникает вопрос: а с чего мы вообще это взяли?
Трактат "О единстве Церкви" Киприан пишет в середине третьего века, когда в Карфагене и в Риме возникают новые церковные расколы. И, несмотря на безусловные заслуги автора, конкретно это его сочинение корректнее было бы назвать "Похвала епископату", когда, вместо того, чтобы предметно обсуждать заблуждения еретиков, епископ Карфагенский предпочитает представить епископат как авторитетную единую фигуру на страже церковного вероучения, которую надлежит слушаться просто потому что. Сочинение посвящено необходимости сохранения верующими единства со своим епископом и пресвитерами, удаляясь от общения со всеми, кто не соглашается со священноначалием. Епископы - те, кому надлежит отстаивать религиозную целостность, единые, как сама Церковь. По большому счету, этот текст - древний памятник церковной пропаганды, который не претендует на великие теологические лавры, но, скорее направлен на слабо образованные массы с целью удержать их из послушания и страха отпадения от Бога. И, конечно, едва ли Киприан полагал, что конкретно этот его опус станет самым цитируемым в веках, и выродится в символ этого раскола, где Церковь - отдельно, а верующие - отдельно.
Но вот же Павел пишет: "а Иерусалим горний свободен: он - матерь всем нам" (Гал. 4:26). Однако материнство горнего Иерусалима или, если угодно, Церкви, здесь заключено скорее в смысле рождающей нас через Иерусалим/Церковь благодати Божией, как и Павел в другом месте называет себя отцом тех, кого "родил во Христе Иисусе благовествованием" (1 Кор. 4:15). Эти скромные, единичные павловы отсылки на материнство и отцовство могут существовать только в значении сопричастности благовествующих материнству и отцовству Бога. Бог - наша Мать, Бог - Тот, Кто словно курица-наседка собирает птенцов своих под крылья (Мф. 23:37), Кто по-матерински утешает (Ис. 66:13), Кто благоутробен и вынашивает (Ис. 46:3-4, Флп. 1:8), Кто рождает нас через страдания (Ин. 16:21). Церковь - мать постольку, поскольку представляется проводником этих действий.
Однако в подавляющем большинстве смыслов Церковь - не мать. Церковь - это люди, общее собрание апостолов, епископов, пресвитеров, дьяконов и мирян. Сама идея, мол, "я не могу себя сравнивать со святыми, где я и где они" - абсурдна до основания. Весь смысл этой многочисленной настенной иконографии в наших храмах состоит в том, что мы уже сравнялись, по факту крещения они - среди нас, вокруг нас, вместе с нами собрались у Божьего престола. Они - не наша мать, не наши отцы, а наши братья и сестры. Нет ничего кощунственного в том, чтобы называть ранних христианских авторов отцами Церкви в павловском смысле их вклада в нашу веру в том виде, в котором она существует, но они - не какие-то недостижимые люди, составляющие Церковь, к которой мы не относимся. В современном смысле подобострастного щенячьего восторга перед стариной глубокой, перед епископами и священством, Церковь никому не мать. Сама идея того, что Церковь - не сами верующие, а какие-то другие люди, сводит на нет весь ее смысл.
Более того, такой подход вредит репутации Церкви. Ее вероучение выглядит так, как оно выглядит не потому, что веками бросать ему вызов, спрашивать и сомневаться было оскорбительно для Бога и преступно для дерзнувшего на это святотатство. У нее хватает философских, библейских, теологических аргументов и без апелляции к авторитету, без запугивания потерей богосыновства. И мы видим закономерную реакцию: целые толпы альтернативно верующих, пребывающих в святой уверенности, что до них никто ни разу голову по назначению не использовал, но все глупо и слепо верили каким-то непонятным догматам, сформулированными на базе безнадежно устаревших монашеских идей, в то время единицы свободомыслящих преследовались и сжигались на кострах.
Возможно, пора принять, что классовое неравенство безвозвратно ушло, и учить не столько тому, что говорили отцы, сколько тому, почему они так считали.
#ТО_Церковь
BY Токсик-ортодоксик
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows.
from us
