Обложки детских книжек, сделанные Юрием Даниловым. Особенно хороши «Пурга над «Карточным домиком» (об этой книжке мы отдельно поговорим) и «Другая осень».
Известный драматург пришел в гости к друзьям - прочесть новую пьесу. Не успел он начать, как в комнату вбежал хозяйский пес, схватил корзину для бумаг и поставил к ногам гостя.
— Уберите собаку! — закричал автор. — Что за свинство?! К вам стало невозможно приходить.
Собаку посадили рядом. Как только гость открыл папку, пес вскочил, добежал до корзины и вновь притащил к ногам драматурга.
Собаку заперли в соседней комнате, начались лай и грохот. Когда открыли дверь, история с корзиной повторилась. Возмущенный автор запихнул папку в сумку и ушел.
Хозяева звонили, каялись и просили ознакомить с пьесой - хотя бы дома у драматурга.
— Не знаю, когда найду время, — сказал он. — Приходите завтра.
Гости явились на следующий день. Автор открыл дверь. И тут один из супругов, обернувшись, крикнул вниз, в темноту:
— Ко мне!
Округлив глаза, драматург захлопнул дверь. Убедить его, что это шутка и никакого пса с ними нет, гостям не удалось.
— Уберите собаку! — закричал автор. — Что за свинство?! К вам стало невозможно приходить.
Собаку посадили рядом. Как только гость открыл папку, пес вскочил, добежал до корзины и вновь притащил к ногам драматурга.
Собаку заперли в соседней комнате, начались лай и грохот. Когда открыли дверь, история с корзиной повторилась. Возмущенный автор запихнул папку в сумку и ушел.
Хозяева звонили, каялись и просили ознакомить с пьесой - хотя бы дома у драматурга.
— Не знаю, когда найду время, — сказал он. — Приходите завтра.
Гости явились на следующий день. Автор открыл дверь. И тут один из супругов, обернувшись, крикнул вниз, в темноту:
— Ко мне!
Округлив глаза, драматург захлопнул дверь. Убедить его, что это шутка и никакого пса с ними нет, гостям не удалось.
Драматург Александр Володин некоторое время жил в доме 22 по Восстания, в квартире 2. Факт вполне известный - именно этот адрес Володин подарил героине своих «Пяти вечеров» Тамаре - она прямо так и говорит «Восстания, 22, квартира 2».
Менее известно, что соседом Александра Моисеевича по дому был Донат Мечик, отец Довлатова.
Мечик обитал на Восстания в те же годы, что и Володин. Довлатов регулярно виделся с отцом, так что, возможно, пересекался с Володиным. А может, и нет. Хотя они и так были знакомы.
А еще Володин занимался в литобъединении Маргариты Довлатовой, тетки Сергея Донатовича по матери. И все когда-то - в одно время - обитали на Рубинштейна: Довлатов у себя в 23-м доме, Володин - в №20, Маргарита Степановна - в доме 7, в «Слезе социализма».
В Ленинграде все связано.
Менее известно, что соседом Александра Моисеевича по дому был Донат Мечик, отец Довлатова.
Мечик обитал на Восстания в те же годы, что и Володин. Довлатов регулярно виделся с отцом, так что, возможно, пересекался с Володиным. А может, и нет. Хотя они и так были знакомы.
А еще Володин занимался в литобъединении Маргариты Довлатовой, тетки Сергея Донатовича по матери. И все когда-то - в одно время - обитали на Рубинштейна: Довлатов у себя в 23-м доме, Володин - в №20, Маргарита Степановна - в доме 7, в «Слезе социализма».
В Ленинграде все связано.
К писательнице, которая была в положении, пришел приятель мужа. Сидели-болтали, ждали ее супруга, который работал допоздна, потом включили радио. Давали Пятую симфонию Бетховена. На второй части симфонии у писательницы начались схватки. Возможно, тебе придется везти меня в больницу, сказала она гостю.
— Когда? Сейчас?! — вскинулся он. — Но ведь только-только началась третья часть.
— Ну… я не знаю… Еще — не очень… Но, может, после третьей части?
— После третьей части будет четвертая! И вообще, - возмутился приятель, - бездуховность какая! Не можешь потерпеть, что ли?
— Когда? Сейчас?! — вскинулся он. — Но ведь только-только началась третья часть.
— Ну… я не знаю… Еще — не очень… Но, может, после третьей части?
— После третьей части будет четвертая! И вообще, - возмутился приятель, - бездуховность какая! Не можешь потерпеть, что ли?
Художник Лапшин, как известно, был соседом семьи Васми по коммуналке. И учил юного Рихарда рисованию. Вот пример преемственности поколений (от ленинградской пейзажной школы к арефьевцам), который стоило выдумать, если бы он не был правдой.
В этом посте - работы Лапшина и Васми. Общего между ними немного, разве что сдержанный тон. Ну и город, конечно.
В любом случае все это чудо чудесное, конечно.
В этом посте - работы Лапшина и Васми. Общего между ними немного, разве что сдержанный тон. Ну и город, конечно.
В любом случае все это чудо чудесное, конечно.
Все мы в одном
кинотеатре, мы были
здесь всегда.
Все мы в одном
кинофильме, и каждый
из нас звезда.
И все мы свободны
делать, то что мы
делать хотим.
Всё остальное иллюзии,
всё остальное дым.
Мне нравится думать
что жизнь - это фильм
со счастливым концом.
И я знаю, всё будет
именно так, как мы
захотим.
Ведь герои на экране
погибнув, всегда встают
опять.
И наши фильмы шли
всегда и будут идти
всегда.
Майк.
кинотеатре, мы были
здесь всегда.
Все мы в одном
кинофильме, и каждый
из нас звезда.
И все мы свободны
делать, то что мы
делать хотим.
Всё остальное иллюзии,
всё остальное дым.
Мне нравится думать
что жизнь - это фильм
со счастливым концом.
И я знаю, всё будет
именно так, как мы
захотим.
Ведь герои на экране
погибнув, всегда встают
опять.
И наши фильмы шли
всегда и будут идти
всегда.
Майк.