🙌🏼 Прошли две поездки в Хеврон с Breaking the Silence и переводом на русский в моем исполнении 🙌🏼

Во мне так много благодарности к вам ко всем. За 60 репостов. За готовность приехать, несмотря на отмененные рейсы, ночные рабочие смены и ультра ранний подъем из Хайфы и Иерусалима. За готовность впустить в себя сложные истории и дать им место в голове и в сердце. За готовность меняться.

На второй экскурсии была моя мама, и она сказала, что я не могла найти варианта лучше, как объяснить ей мои взгляды. Кажется, лучшего фидбека не могло быть.

Скоро мы организуем показ фильма про Хеврон с субтитрами на русском (спасибо ребятам из Хайфского киноклуба) и дискуссией с режиссером после фильма. Совсем скоро напишу все детали.

Напоминаю, что вы тоже можете организовать поездки и встречи с Breaking the Silence на иврите или на английском. Связь с ними по почте на сайте или через нашего экскурсовода.

Что такое Точка встречи?

Точка встречи — это пространство, где мы будем рассказывать на русском языке о том, что сами хотели бы узнать раньше, а также искать новые вопросы и ответы вместе с вами.

Мы появились как независимый подпроект Омдим Беяхад — большого израильского движения, которое объединяет еврее:к, палестино:к и людей с другими идентичностями для борьбы за мир и социальную и экономическую справедливость, а также для борьбы против неравенства, оккупации и расизма. Мы также стали партнерами Роза Медиа — медиа-платформы Омдим Беяхад.

Что мы планируем делать в Точке встречи?

👥 Рассказывать про интересные НКО и инициативы, к которым можно присоединиться, а также пространства, где можно найти единомышленни:ц.
📝 Мы планируем писать свои и переводить уже существующие на других языках тексты.
🗣 Организовывать лекции и дискуссии с израильскими и палестинскими спикер:ками с переводом на русский язык.
🎥 Переводить субтитры фильмов на русский язык и устраивать кинопоказы с последующими дискуссиями.

Кто мы такие?

Русскоязычные израильтян:ки, родившиеся здесь и приехавшие в Израиль в разные годы. Маша, Женя и Йони представились в постах выше, а другие участни:цы предпочли остаться анонимными.

Во что мы верим?

👉🏼 Мы верим, что осознанные перемены начинаются со знаний, а понимание логики разных акторо:к помогает видеть сложность мира и преодолевать упрощения и предубеждения.
👉🏼 Мы верим, что каждый человек заслуживает равных прав, возможностей и уважения, и выступаем против дискриминации.
👉🏼 Мы верим, что не стоит осуждать других за наличие или отсутствие какого-либо жизненного опыта.
👉🏼 Мы придерживаемся принципа ненасильственного сопротивления, верим в диалог, дипломатию и сотрудничество и готовы поддерживать на пути переосмысления и отказа от насилия.
👉🏼 Мы верим, что нам необязательно иметь одинаковые политические взгляды по всем вопросам, если мы совпадаем в фундаментальных гуманистических ценностях.

Канал Точка встречи — следите за обновлениями
Чат друзей и союзников — вступайте, если готовы помочь

Подгон от Андрея.
QR для подачи заявки на участие в защитном присутствии вместе с правозащитниками, когда мирных палестинцев защищают израильские или международные активисты. С октября 2023 произошло более 1800 атак ультраправых поселенцев, при попустительстве армии и полиции. Правое правительство и поселенческие группы целенаправленно провоцируют насилие на Западном берегу, превращая регион в пороховую бочку. Участие в защитном присутствии помогает лучше ознакомиться с ситуацией на земле, увидеть мирных палестинцев, сотрудничающих с израильскими активистами, предотвратить нападения и провокации ультраправых, так как те редко решаются нападать на израильских граждан или иностранцев, а также это помогает показать палестинцам, что есть другие типы израильтян и евреев, помимо силовиков и поселенцев.
Поездки организуются практически ежедневно, есть подвозки. Риски нападения правых, конечно, есть, но они редко когда готовы заходить дальше ругательств в случае с израильтянами.

Я думаю, что многие знакомы с Ханной Арендт - еврейской исследовательницей тоталитаризма, наиболее известной своей книгой о Холокосте и банальности зла. Она поддерживала сионистское движение долгое время, однако со временем изменила свои взгляды из-за роста влияния экстремистских кругов в сионистской среде, а также из-за последствий войны в 1948 и изгнания палестинцев. Ключевым текстом, в котором она с позиции специалиста пишет об арабо-израильском конфликте, является статья "Peace or Armistice in the Near East?", написанная в 1950. Её нет в открытых источниках, поэтому я сделал свою пдфку со скринами.

Это важный текст для нашего времени, так как многие тенденции прошлого проявляются и в текущей войне в Газе, которая в некоторых элементах уже превосходит события Накбы в 1948.

Арендт пишет, что мир жизненно необходим для Израиля, и достичь его возможно лишь через мирные переговоры. По ее мнению, изначально евреи и арабы в Палестине находились в своих пузырях, и больше были заинтересованы в коммуникации с британской колониальной администрацией, отстаивая свои интересы, чем в изучении друг друга. Поэтому евреи проглядели растущий антиколониальный сентимент, а арабы игнорировали рост еврейской миграции и экономические успехи иешува. После ухода британцев Израиль без мирного решения оказывает в роли маленькой Спарты, зависящей от постоянной военной мобилизации населения и поддержки американского еврейства. Для арабов же сотрудничество с Израилем становится критическим с точки зрения адаптации к современной экономике и западным методам ведения хозяйства, а анти-западный ресентимент лишь затормозит развитие региона.
Надежного мира можно достичь лишь путем компромиссов и переговоров. Никакие программы и решения извне тут не помогут, так как обе стороны регулярно отклоняли предложенные внешние варианты как антиеврейские/антиарабские. Одна сторона не хотела признавать возможность независимого Израиля, другая - существования палестинцев как отдельной общности.

Арендт обращает внимание как изменилась риторика израильских лидеров. Военные победы окрылили их, хотя они не дают финального решения. Те же люди, что раньше говорили о бедственном положении евреев и необходимости справедливости в их отношении, теперь говорят о праве сильнейшего, военной необходимости, и отрицают любой компромисс. Тут же она подчеркивает, что арабские поражения в корне не меняют подхода к отношениям с Израилем, арабы берут упрямостью, а также пропагандой, преувеличивая стоящие за еврейскими успехами силы. Она пишет про основные аргументы двух сторон в этой ситуации: евреи считают, что вся мировая цивилизация обязана им за 2 тыс. лет преследований и Холокост, а арабская сторона говорит о том, что преследования одного народа не дают ему право угнетать другой. При этом, по ее мнению, обе позиции игнорируют причинно-следственные связи и реальную ситуацию на местах.

Война в 1947-1948 показала насколько два народа далеко друг от друга, несмотря на десятилетия ежедневного взаимодействия. Обе стороны видели лишь фантомов, отражающихся в их собственных идеях, не воспринимая своего соседа в виде конкретного живого существа. Более того, в те годы арабские и еврейские экономические сектора были практически герметичны. Еврейская экономика полагалась на еврейский труд и американские деньги, в первую очередь. Еврейско-арабское сотрудничество было минимальным. Израильский эксперимент удавалось осуществить благодаря поддержке мирового еврейства, а забота об улучшении арабского уровня жизни носила исключительно гуманитарный характер. Притом высокотехнологичный характер еврейской экономики лишал возможности трудоустройства местных жителей, которых обошла индустриализация. Примитивная арабская экономика оказалась подавлена, в местных зародился мощный ресентимент на фоне успехов чужаков. И это, по мнению Арендт, был запланированный сионистскими лидерами курс развития. Еврейско-арабское экономическое сотрудничество никогда не ставилось во главу угла.

Фокус сионизма был исключительно на евреях, поэтому основное направление усилий просто игнорировало нужды местных, руководствуясь лозунгом "Земля без народа — для народа без земли". Арендт подчёркивает основное отличие сионизма в Палестине от типичного колониализма: идеология подразумевала поддержку еврейского труда, а не эксплуатацию местного арабского. Игнорируя капиталистические и колониальные догмы, сионисты должны были воспитать и задействовать дорогую собственную рабочую силу, не используя доступный дешевый арабский труд. Как пишет Арендт: "быть против капитализма означало быть против арабов".

К тому же и британцы, вопреки обещанию подготовить институты самоуправления, больше были заинтересованы в политике "разделяй и властвуй", не инициируя сближение народов со своей стороны, не создавая совместных органов управления. В такой системе у евреев сформировалось с одной стороны романтическое восприятие экзотики арабского традиционного уклада, а с другой стороны - арабов как не имеющего практической важности отсталого населения. Местные же арабы воспринимали евреев как пришельцев из сказки, в лучшем случае, из-за различий в культуре, уровне жизни и технического прогресса, или как объекты для грабежа, в худшем случае. Также арабы неверно поняли характер израильского эксперимента, основанного на романтическом национализме, искусственной трансформации региона и опоре на трудовые профсоюзы, сравнивая его с классической западной колонизацией.

В статье, однако, приводятся и примеры, когда сионистские лидеры пытались договориться с арабами: встреча в 1913 в Дамаске, договор о дружбе 1919 с королем Сирии Фейсалом, еврейско-арабская конференция в 1922, переговоры с Верховным арабским советом палестинцев в 1936, затем спустя несколько лет переговоры с египтянами. В 1945 секретарь Лиги Арабских Государств даже говорил о том, что арабские страны готовы к признанию Палестины домом для еврейского народа. Все эти переговоры велись с элитами, массовой народной поддержки у каких-либо уступок евреям, конечно, не было. Однако в итоге все это разбилось о факт игнорирования сионистским движением подобных начинаний, как только удалось заручиться имперской поддержкой (турецкой или британской). Далее Ханна Арендт отмечает, что существовали и группы, выступавшие за кооперацию с арабами. Особенно в среде Еврейского университета и киббуцников. Она называет организации Брит Шалом и Ихуд, созданные президентом университета И. Магнесом, а также Ха-шомер Ха-цаир из киббуцной среды, как основных проводников идеи сотрудничества между народами.

Весь этот клубок противоречий вполне предсказуемо приводит к войне. Самое серьезное, что произошло по итогам этой войны - появление новой категории арабских беженцев, рассеянных по всему миру, так как политика (насильственного) трансфера и запрета на возвращение была вполне осознанной. Выбор сионистского руководства действовать силовым путем лишь подтвердил недоверие арабской стороны к сионизму, который виделся как колониальный проект, нацеленный на завоевание и изгнание. Арендт цитирует Х. Вайцмана в этой ситуации: "евреи опасны не потому что эксплуатируют феллахов, а потому что не эксплуатируют". Исключение арабского труда из израильской экономики помогло легко осуществить массовое изгнание. Либералы по всему миру были шокированы произошедшим, ведь еще недавно еврейское руководство само говорило о важности справедливости и гуманизма.

Подытоживая, как решение проблемам Ближнего Востока, Арендт высказывается в пользу федерализации, чтобы избежать балканизации. Притом федерация эта должна быть общерегиональная, включающая в себя Турцию, Израиль, Ливан, Иран. А на пути к подобной федерации, Палестинская конфедерация с общей столице в Иерусалиме могла бы быть первым этапом. Одной из важнейших задач подобной федерации является создание экономического базиса для существования Израиля и интеграции его в региональную структуру. Балканизация, милитарзация, агрессивный национализм будут лишь препятствием для долгосрочного развития двух народов.

Также у Арендт есть еще один важный для понимания местной истории текст от 1944 года - Zionism Reconsidered - о ключевом моменте в истории сионизма, когда был взят курс на бескомпромиссность: съезде Всемирной сионистской организации в Атлантик-Сити. Тогда впервые было объявлено о притязаниях на всю территорию Палестины в единогласной одобренной резолюции. Это было серьезно даже по сравнению с Билтморской конференцией, на которой целью сионистского движения объявили создание независимого еврейского государства, и что британский мандат не совпадает с еврейскими интересами, а арабскому большинству населения отводится роль нацменьшинства. Таким образом, изначально маргинальный ревизионистский подход стал основной программой действия, хотя долгое время существовало табу на подобную дискуссию.

Арендт обращает внимание на опасность подобного националистического видения, ведь в окружении арабских стран еврейскому государству все равно придется опираться на помощь некой внешней силы, чтобы удержаться, даже если случится принудительный трансфер арабского населения, который тогда требовали только ревизионисты. Она также пишет, что евреям необходимо вести очень аккуратную дипломатию в Средиземноморье, чтобы не вызвать новую волну антисемитизма и упреки в том, что они служат интересам далеких иностранных сил в регионе.

Ревизионистский уклон в WZO проявился в связи с долгим отсутствием конкретных ответов на давно назревшие вопросы. Цели сионистского движения можно было интерпретировать как угодно в такой ситуации. Однако даже в герцлевском видении угадывались тенденции, которые теперь можно интерпретировать как ревизионистские. Например, острым являлся вопрос еврейской политической организации и двойной лояльности, ведь даже глава WZO и Еврейского агентства был британским подданным, чья лояльность Британии не должна была подвергаться сомнению. Ревизионисты же выступали за независимое национальное государство. Другим вопросом, где интересы мейнстримного сионизма и ревизионистов пересекались, была работа с антисемитизмом. Как в наши дни многие удивляются почему израильское правительство так охотно взаимодействует с правыми по всему свету, так и тогда ревизионисты и основное руководство сионистов взаимодействовали с антисемитскими правительствами немцев и поляков в своих интересов и для подстегивания эмиграции. По вопросам будущего местных арабов мейнстримный сионизм предлагал добровольный трансфер, либо положение нацменьшинства, что не сильно отличалось от ревизионистских принципов (но они выступали за насильственное переселение). Ключевым различием между движениями Арендт видела лишь отношение к Британии, так как при поддержке американского еврейства ревизионисты занимали более открытую антиколониальную, антибританскую позицию.

Дальше Арендт раскрывает различия между восточным и западным европейским сионизмом. Для восточноевропейского еврейства базовым являлся социалистический характер движения и эмпансипация. Оно готовилось к мировой революции, бесклассовому обществу без национальных государств. Эти люди бежали от притеснений и жизни в гетто, в их целях не было национального конфликта с арабским населением. Из этих людей выросло пионерское и киббуцное движение. Это были независимые самодостаточные движения, не сильно интересующиеся палестинской или еврейской политикой, довольно замкнутые на себе и создании нового типа трудового еврея. Эта замкнутость привела в дальнейшем к тому, что сионистские политики начали взаимодействовать с нацистами, игнорируя торговый бойкот и общественное возмущение многих евреев, но киббуцное движение игнорировало происходящее и не смогло взять на себя роль протагониста в мировой еврейской политике, смирившись с действиями WZO. К сожалению, киббуцное движение, несмотря на свой революционный бэкграунд, не смогло освежить сионистскую политику и твердо выступить против ревизионистского движения. Арендт пишет, что по мере нарастания конфликта в Палестине, ревизионистский уклон Бен Гуриона, который еще сдерживался Рабочей партией в 30-е, стал пользоваться большей поддержкой. Движение с настолько высокими базовыми идеалами, как часто бывает, скатилось в национализм и шовинизм.

Арендт рассказывает о роли антисемитизма в становлении сионизма. В европейском еврействе было два противоборствующих лагеря: выступавших за ассимиляцию и поддержавших сионизм. По ее мнению, вместо политической борьбы за свои права обе стороны выбрали уклонение, просто разными способами. Сионистское движение всячески пыталось представить позицию противоположной стороны как национальный суицид, хотя сами сторонники ассимиляции вовсе не стремились отказываться от еврейской культуры. При этом сионисты выработали иррациональное видение антисемитизма, представляя его как гойскую неизменяемую данность, и отталкивались от такой интерпретации в отношениях со всеми прочими народами, что в общем имело определенную базу в культуре. В сионистском движении даже возник тезис, что без антисемитизма еврейский народ так бы не сплотился и не выжил в течение веков - общий враг сплачивает нацию. Герцль даже выдал фразу, что самые надежные друзья для сионистского движения - это антисемиты и антисемитские страны. Такая абсурдная доктрина, конечно, вызывала конфуз, так как сложно было различать друзей и врагов.

Затем Арендт говорит о том, что альтернативно восточноевропейскому революционному движению, в Центральной Европе возникло движение практических (Общих) сионистов. Они являлись продуктом буржуазной европейской культуры, мало знали о жизни своих собратьев на востоке, были ориентированы на капиталистические ценности, однако их усилия и деньги давали широкие возможности для экспериментов восточному сионистскому движению, так как вмешательство в дела друг друга было минимальными. Базой общего сионизма стал совершенно новый класс еврейской молодежи - люди, получившие европейское университетское образование, достаточно оторвавшиеся культурно и социально от еврейской общины, но также не полностью принятые в гойском мире. У их новомодных профессий художников, журналистов, ученых не было возможности реализоваться в традиционном еврейском обществе, сплоченном вековыми родственными и деловыми связями. Чувствуя, что им нет места в "отцовском доме", они начали искать новое место для реализации своего еврейства. Их высокий уровень образования и достаточная степень ассимилированности привели к пониманию актуальности политического антисемитизма, на который они решили ответить созданием собственного национального государства. Ирония в том, как подмечает Арендт, что сионисты вели таким образом к нормализации и ассимиляции еврейского народа наравне с прочими, в то время как их политические оппоненты, поддерживающие ассимиляцию, на самом деле поддерживали уникальность еврейской культуры в своих странах. Западные сионисты, в отличие от восточных, не были революционерами, они желали не изменить мировой порядок, а лишь воспроизвести существующие порядки для независимой еврейской нации. Как ответ на мировой антисемитизм, ими был предложен тезис о том, что Палестина - единственное место спасения для еврейства (хотя Арендт замечает, что удачное наступление Роммеля сулило ту же участь местным евреям, что и европейским).

Отдавая такую роль Палестине, сионисты отчуждали себя от судьбы мирового еврейства, как считала Арендт. По их мнению, жизнь в галуте вела лишь к дальнейшей деградации, и так формировалась особая отчужденная ментальность у палестинского еврейства. Вместо того, чтобы стать авангардом еврейского мира, у него выработалось эгоцентричное мышление, отрицающее все многообразие связей между еврейскими общинами в различных странах, заявляющее о том, что единственный правильный выбор - это эмиграция в Палестину.

В следующей части своего эссе Арендт рассказывает как сионистское движение сотрудничало с империалистическими силами. Сначала это была Османская империя, настроенная получить лояльные еврейские поселения для контроля над арабским населением. Даже геноцид армян не стал помехой для переговоров с султаном. Затем произошла переориентация на Великобританию по итогам Первой мировой войны. Арендт вообще отмечает, что сионистское движение никогда не поддерживало революционные силы и не выражало солидарность с угнетенными народами, чтобы заручиться поддержкой Великих держав, несмотря на схожие интересы. Арендт предостерегает, что подобный союз с британцами навряд ли приведет к чему-то хорошему, ведь имперский интерес не может совпадать с национальным. Однако в сионистском движении внутренняя оппозиция такой политике достаточно слаба, даже наиболее левые силы ограничиваются максимум воздержанием от голосования.

Тут она также критикует левые силы палестинское еврейства за их борьбу с арабскими рабочими, более дешевой рабочей силой. Сионистское движение делает ставку на еврейский труд и индустриализацию, тем самым ограничивая кооперацию с местными населением и увеличивая социальную напряженность. Эта социальная напряженность, при политическом молчании левосионистских сил, обостряет пассивную внутреннюю войну в Палестине идущую с 20-х, а это в свою очередь укрепляет позиции мейнстримового сионизма. Чем больше у еврейского населения проблем с местными, тем серьезнее ставка делается на сотрудничество с британцами.

Причинами такого поведения левых сил она называет принятие общего сионистского мировоззрения, сосредоточенного на уникальности еврейской истории в отрыве от европейской, представляющего еврейство как чуждый азиатский народ, изгнанный из дома, но в то же время при отсутствии солидарности с революционной борьбой азиатских народов. В результате сионистский концепт удерживает еврейский вопрос в воздухе, вне Азии и Европы, и ведёт к экстремальному изоляционизму, что, в свою очередь, является калькой с немецкого национализма, объяснявшего нацию как биологический, а не политический продукт. Проблемой такого подхода в дальнейшем стала мисконцепция, при которой для национального строительства достаточно просто переместить людей (в Палестину) при поддержке одной из Великих держав, без необходимости органичного развития подлинного народного суверенитета. Так и образовалась зависимость от колониальных британских сил, а отношения с местным арабским населением только ухудшались год от года.

Вслед за тем Арендт пишет об опасностях, которые появятся с появлением национального еврейского государства в окружении арабов. Подобно тому, как словаки повернулись против чехов, или хорваты против сербов, конфликт с арабами будет неизбежен. Выбор в пользу национального государства при империалистическом покровительстве в противовес би-национальному Палестинскому государству она называет очень опасным приключением. Арендт откровенно пишет, насколько это безумно: портить отношения с ближайшими соседями, полагаясь лишь на поддержку Великих держав, особенно в условиях когда евреи все еще составляют нацменьшинство в Палестине.

При таком количестве накопившихся вопросов, сионистскому движению придется пересмотреть ряд своих доктрин, по мнению Арендт, так как полагаясь на методы и идеи девятнадцатого века, спасти Палестину или мировое еврейство сионистам будет не под силу.

not in our name

Почему Израиль ненавидят?
Статья обозревателя Единот Ахронот в Вестях.

"С момента первой публикации итоговых данных в апреле число погибших увеличилось. Сейчас в секторе говорят уже о 53.000 погибших, 121.700 раненых и примерно тысяче пропавших без вести, до которых спасатели не могут добраться. Сообщения основаны на ежедневных сводках больниц сектора, на сообщениях семей и, прежде всего, на данных палестинского департамента здравоохранения. По этим подсчетам, 5% из 2,2 миллиона жителей сектора были убиты или ранены, а 2200 семей уничтожены полностью. Только за последние 2 дня в больницы поступили 87 тел, а 290 раненых не смогли попасть на лечение, потому что в стационарах нет мест и не хватает медперсонала."
"
помню видео девочки 4 или 5 лет, которая несла на руках младшего брата, искала для него "что-нибудь попить" и говорила: "Больше нет ни папы, ни мамы". В какой-то момент местная семья решила взять ее к себе, и девочка присоединилась к ним с младенцем на руках."

"Если разделить число ( погибших) на дни с 8 октября, получается 93 погибших в день. Подавляющее большинство погибших - гражданские лица, а половина из них - женщины и дети. Еще одна не менее тяжелая цифра - тысячи тел до сих пор остаются под завалами зданий, и спасатели не могут их извлечь."

"Есть еще один неоспоримый факт: более 1,9 миллиона жителей сектора Газы (из 2,2 миллиона) были вынуждены покинуть свои дома во время войны, и с тех пор они скитаются, разбивают палаточные лагеря, пока не поступит приказ от ЦАХАЛа покинуть и это место ради их безопасности. Тогда они снова отправляются в путь, потому что в секторе для них больше нет безопасного места."
@alla_bor_lin

Куча русскоязычных блогеров сегодня внезапно узнала, что Марш с флагами после Дня Иерусалима является традиционной ультраправой вакханалией и провокацией. Хотя это происходит годами.
В 2021 году уже успел написать про происходящее, пока учился на Таке, так как сам видел неоднократно поведение еврейской правой молодежи в городе.

В этой ситуации снова стоит отдать должное активистам "Омдим беяхад" за спасение морального облика израильтян.
Ранее они уже занимались защитой гуманитарных конвоев в Газу от ультраправых.

Для всех, кто хочет больше узнать об организации и помочь донатами, вот линк:
https://www.standing-together.org/en

Их инстаграм: https://www.instagram.com/standing.together.english

была на защитном присутствии. ничего не было.

был сильный ночной ветер и разговоры с бедуинами. вот примерная выжимка:

до 7 октября многие получали разрешения и работали в Израиле, поэтому говорят на иврите, никакой идеологической нелюбви ни к евреям, ни к израильтянам не питают.

а потом возможность работы закрылась. а активная беспроглядная травля со стороны поселенцев началась. бедуины начали заниматься овцами (каждая стоит целое состояние!..) — поселенцы воруют овец при помощи/несопротивлении армии, портят купленный для них корм. устраивают пожары в домах; пугают детей, открывая по ночам окна в домах, где те спят; заявляются на частную территорию. в общем, делают все возможное, чтобы обогатиться за счет бедуинов или хотя бы пустить их траты и имущество на ветер; запугать и унизить.

эти ребята не грезят о государстве. им вообще идея государственности (любой) неблизка. они всего лишь хотят перестать быть бесправными грушами для битья и чтобы не было нужды постоянно охранять безопасность своих детей и имущества. хотят, чтобы их просто оставили в покое на их собственной земле и не лишали нажитого в пользу жестоких идейных хулиганов. запросы вроде не космические…

отдельно — не уставая повторять — выражу восхищение и благодарность людям, которые тратят свое время и силы (рискуя при этом здоровьем) на исправление ошибок своего государства и сограждан. ну и позор этой бесчеловечной системе, бесконечный позор.

По-моему, это видео про кенгуру окончательно подтверждает, что мы живём в постмодерне. Причём явно с уклоном в гипер-, а не в метамодерн.