Bunin & Co

Об особенностях иранской теократии.

Иранский режим является теократическим по многим признакам. Во главе него стоит пожизненно избираемый рахбар, которым может быть только религиозный деятель. Рахбара избирает Совет экспертов, в состав которого входят исламские законоведы, за кандидатуры которых раз в восемь лет голосует население страны. Впрочем, кандидатов в Совет экспертов отбирает другой орган – Совет стражей, состоящий из 12 законоведов, половину которых назначает рахбар, половину – меджлис (парламент). Если перед выборами президента или депутатов «стражи» могут дисквалифицировать любого кандидата по крайне размытым основаниям, то кандидатов в Совет экспертов стражи специально экзаменуют.

Таким образом функционирование теократии, с одной стороны, зависит от теократа (рахбара), который контролирует Совет стражей и фактически является авторитарным лидером. А, с другой стороны, есть элементы демократии, несвойственные теократической модели. Хотя все кандидаты в Совет экспертов предварительно отобраны, но выборы носят конкурентный характер, и избиратели могут, в принципе, провалить более компетентных в исламском законоведении кандидатов. Так что Совет экспертов – это не аналог коллегии кардиналов, формируемой единолично папой Римским, а более сложный институт.

Но главное – это эволюция института рахбара. Когда аятолла Хомейни разрабатывал свою концепцию исламского правления, то исходил из того, что рахбар должен сочетать в себе качества наиболее авторитетного духовного и наиболее компетентного политического лидера. Авторитет в духовной сфере подразумевал, что рахбар должен быть «марджа ат-таклид» («образцом для подражания», то есть великим аятоллой). Нетрудно заметить, что определяя критерии лидерства, Хомейни исходил из собственной личности – он был и великим аятоллой, и политиком. Это положение было зафиксировано в Конституции 1979 года.

Однако очень быстро возникли проблемы с преемником. Из нескольких возможных кандидатов двое – аятоллы Мотаххари и Бехешти – были убиты террористами, соответственно, в 1979 и 1981 годах (Мотаххари считался наиболее вероятным преемником – до своей гибели он руководил заседаниями Революционного совета, главного координирующего органа после свержения шаха). Никто из них так и не стал великим аятоллой, хотя есть все основания полагать, что проживи они дольше, то получили бы этот титул.

Третий кандидат – аятолла Монтазери – все же стал и великим аятоллой, и официальным преемником, но в течение второй половины 1980-х годов Хомейни все более в нем разочаровывался. И даже не из-за отсутствия харизмы, а в связи с мягкостью и дефицитом качеств жесткого политического лидера (он и в Революционный совет входить отказался). Хомейни, видимо, почувствовал, что Монтазери может начать политическую либерализацию, и решительно пресек такой вариант – как в иной ситуации, но в то же время поступил Дэн Сяопин в Китае. В 1989 году, перед смертью, он лишил его статуса преемника.

Так что «второго Хомейни» найти не удалось. Великие аятоллы либо не проявляли интереса к политике, либо были недостаточно надежны. И тогда Хомейни поменял правила – теперь рахбаром мог стать любой религиозный деятель. Была изменена конституционная норма. И после его смерти лидером страны был избран новый преемник - Хаменеи, который на тот момент не был не только великим аятоллой, но даже аятоллой (великим аятоллой он стал лишь в 1994 году, через пять лет после вступления в должность рахбара). Зато он в течение восьми лет был президентом – и, что немаловажно, главнокомандующим во время войны с Ираком.

Так что Хаменеи в рамках иранской теократии стал лидером не как духовный авторитет, а, по сути, как военно-политический руководитель. Религиозный фактор имеет в Иране огромное значение – хотя суровые запреты сопровождаются системой их обхода. Но роль силовых структур в теократической системе всегда была велика. Поэтому рахбаром и становится не самый авторитетный исламский ученый, а религиозный деятель, способный руководить силовиками и принимать решения в этой сфере.

Алексей Макаркин

www.group-telegram.com/us/BuninCo.com/4666

3.32K viewsJun 17 at 17:47

Об особенностях иранской теократии.

Иранский режим является теократическим по многим признакам. Во главе него стоит пожизненно избираемый рахбар, которым может быть только религиозный деятель. Рахбара избирает Совет экспертов, в состав которого входят исламские законоведы, за кандидатуры которых раз в восемь лет голосует население страны. Впрочем, кандидатов в Совет экспертов отбирает другой орган – Совет стражей, состоящий из 12 законоведов, половину которых назначает рахбар, половину – меджлис (парламент). Если перед выборами президента или депутатов «стражи» могут дисквалифицировать любого кандидата по крайне размытым основаниям, то кандидатов в Совет экспертов стражи специально экзаменуют.

Таким образом функционирование теократии, с одной стороны, зависит от теократа (рахбара), который контролирует Совет стражей и фактически является авторитарным лидером. А, с другой стороны, есть элементы демократии, несвойственные теократической модели. Хотя все кандидаты в Совет экспертов предварительно отобраны, но выборы носят конкурентный характер, и избиратели могут, в принципе, провалить более компетентных в исламском законоведении кандидатов. Так что Совет экспертов – это не аналог коллегии кардиналов, формируемой единолично папой Римским, а более сложный институт.

Но главное – это эволюция института рахбара. Когда аятолла Хомейни разрабатывал свою концепцию исламского правления, то исходил из того, что рахбар должен сочетать в себе качества наиболее авторитетного духовного и наиболее компетентного политического лидера. Авторитет в духовной сфере подразумевал, что рахбар должен быть «марджа ат-таклид» («образцом для подражания», то есть великим аятоллой). Нетрудно заметить, что определяя критерии лидерства, Хомейни исходил из собственной личности – он был и великим аятоллой, и политиком. Это положение было зафиксировано в Конституции 1979 года.

Однако очень быстро возникли проблемы с преемником. Из нескольких возможных кандидатов двое – аятоллы Мотаххари и Бехешти – были убиты террористами, соответственно, в 1979 и 1981 годах (Мотаххари считался наиболее вероятным преемником – до своей гибели он руководил заседаниями Революционного совета, главного координирующего органа после свержения шаха). Никто из них так и не стал великим аятоллой, хотя есть все основания полагать, что проживи они дольше, то получили бы этот титул.

Третий кандидат – аятолла Монтазери – все же стал и великим аятоллой, и официальным преемником, но в течение второй половины 1980-х годов Хомейни все более в нем разочаровывался. И даже не из-за отсутствия харизмы, а в связи с мягкостью и дефицитом качеств жесткого политического лидера (он и в Революционный совет входить отказался). Хомейни, видимо, почувствовал, что Монтазери может начать политическую либерализацию, и решительно пресек такой вариант – как в иной ситуации, но в то же время поступил Дэн Сяопин в Китае. В 1989 году, перед смертью, он лишил его статуса преемника.

Так что «второго Хомейни» найти не удалось. Великие аятоллы либо не проявляли интереса к политике, либо были недостаточно надежны. И тогда Хомейни поменял правила – теперь рахбаром мог стать любой религиозный деятель. Была изменена конституционная норма. И после его смерти лидером страны был избран новый преемник - Хаменеи, который на тот момент не был не только великим аятоллой, но даже аятоллой (великим аятоллой он стал лишь в 1994 году, через пять лет после вступления в должность рахбара). Зато он в течение восьми лет был президентом – и, что немаловажно, главнокомандующим во время войны с Ираком.

Так что Хаменеи в рамках иранской теократии стал лидером не как духовный авторитет, а, по сути, как военно-политический руководитель. Религиозный фактор имеет в Иране огромное значение – хотя суровые запреты сопровождаются системой их обхода. Но роль силовых структур в теократической системе всегда была велика. Поэтому рахбаром и становится не самый авторитетный исламский ученый, а религиозный деятель, способный руководить силовиками и принимать решения в этой сфере.

Алексей Макаркин

BY Bunin & Co