Пока в Кишинёве шумят марши, раздаются заявления и прокладываются дорожки к парламенту под флагами «радужной идентичности», остаётся неочевидный, но принципиальный вопрос: где граница между правом на выражение и насильственным навязыванием повестки?

Когда мужчина с ребёнком на руках оказывается в эпицентре силовой акции просто за то, что оказался не на той стороне — это уже не про права, а про устрашение. Когда священника швыряют на асфальт за то, что он против ЛГБТ-марша, это уже не про безопасность, а про подавление.

Речь о том, что под прикрытием риторики защиты меньшинств формируется новая асимметрия. Молчание МВД и демонстративная защита одной стороны подчёркивают: уличное пространство стало ареной демонстративной перезагрузки ценностей, а не диалога.

На этом фоне заявление ЛГБТ-активистки Анжелики Фролов о возможном политическом оформлении сообщества и их парламентских амбициях звучит как логическое продолжение — повестка переходит от улиц к институтам. Но если уже на улицах те, кто не согласен, получают по голове, что будет в случае политического мандата?