После Второй мировой войны молодой буржуа из Бордо встречает бедную девушку без гражданства, дочь разорившейся немецко-русской аристократки и грузинского «биполярника», пропавшего без вести и, скорее всего, расстрелянного во время Освобождения. Вступая с ней в брак, он понимает, что вступает в совсем иные отношения, чем мирный союз с молодой буржуазной девушкой из Бордо, c которой он был обручен. Но он не представляет, насколько именно, какая романтическая судьба и какое количество испытаний ждут его в течение 71 года брака с Элен Зурабишвили, которая под его фамилией Каррер д’Анкосс станет всемирно признанным специалистом по России (а также по эпизоотии овец в Узбекистане), знакомой с Кремлем и вереницей его хозяев, пожизненным секретарем Французской академии. Равно как не знает он и того, что перед своей смертью — «через 147 дней после нее и, по моему мнению, от горя», как пишет Эмманюэль Каррер, — он будет присутствовать на ее государственных похоронах во дворе Инвалидов.
Колхоз — это правдивый роман о четырех поколениях одной семьи, охватывающий более века истории, русской и французской, вплоть до войны в Украине. Эмманюэль Каррер берется за эту тему лично, с виртуозным мастерством повествования, которое превращает их историю в нашу историю. При этом он погружается в архивы своего отца, увлеченного семейной генеалогией. Мы проживаем революцию большевиков, изгнание белых русских в Европу, две мировые войны, распад советского блока, имперскую Россию Путина и ее войны, погружаясь в семейную сагу, одновременно безумно романтичную, трагическую, с престижными или более скромными, порой мрачными и мучительными судьбами. Это большое семейное и историческое повествование, в котором переплетаются трогательные воспоминания, неожиданные повороты, семейные тайны, неожиданные анекдоты и геополитика, является также интимным текстом о жизни и смерти своих близких и о сыновней любви. Вплоть до этого признания: «Всегда наступает момент, когда ты больше не знаешь, кто перед тобой — и я сам не знаю. Или, вернее, я знаю, я знаю очень хорошо: я — лицо моей матери, которое безвозвратно отворачивается, я — бездонное отчаяние моего отца».