В США пригрозили отрезать Китай от запчастей к самолётам Boeing.
Китайцы, конечно, быстро наштампуют нужные детали для своих внезапно новых лайнеров Bo Ying. А вот американцам, с их бюрократией, будет сложнее без части крыла, двери, элементов обшивки и горизонтальных стабилизаторов, которые делают в Китае.

В связи с тем, что Кабул заявил об успешном завершении операции на территории Пакистана, Дональд Трамп выразил раздражение тем, что не успел на разборку.

Решил Зеленский позвонить Трампу, про Томагавки напомнить. Но тот был в плохом настроении и сказал, что ещё ничего не решил.
"Эх, - подумал Зеленский. - не вовремя я сунулся. Позвоню завтра".
На следующий день у Трампа настроение оказалось ещё хуже, и он заявил, что насчёт Томагавков нужно посоветоваться с Путиным.
Теперь Гнида не решается звонить в третий раз. А вдруг звонок сразу в Москву переведут.

Центробанк решил разрядить щекотливую ситуацию с новой банкнотой и предложил, для начала, просто перенести Грозный-Сити на вершину Эльбруса.

Предъявили мне тут в личке. Мол, там на Ближнем Востоке чего-то, а я - тишина. Ни шуточки, ни анекдота, ни привычного оскала. Как будто без меня мир вдруг стал категорически серьёзен.
Просто не всегда всё укладывается в пять строчек и три саркастических вздоха.
Тема такая, что там за каждым камнем - века истории и тонна лицемерия. Да и вижу я всё это в более широком спектре.
Так что вот статья. Без зубоскальства, без ужимок, без привычных "приправ".
Просто взгляд.
👇

Часть первая

Те, кто давно меня читает, знают: я глубоко погружён в тему Ближнего Востока.
Именно там, в этом странном узле между верой и амбициями, между гордостью и болью, между небом и землёй - можно увидеть, как два древних народа всё ещё решают, чья правда весит больше.
Нет, я - не профессиональный аналитик, но и не простой наблюдатель.
Считываю смыслы и смотрю на происходящее без идеологического тумана - как человек, который ценит факты и помнит, что истина там, где совпадает логика и реальность.
Наблюдатели сидят на трибуне, а я - ближе к полю.
Слишком долго смотрю на этот узел противоречий, чтобы не чувствовать, когда в нём меняется дыхание.
И, возможно, именно поэтому замечаю закономерности, которые не сразу бросаются в глаза.
А закономерность назревает.
Тихая, но неумолимая.
Мир вступает в фазу не борьбы с терроризмом, а борьбы с фанатизмом как мировозрением.
С самой идеей радикализма, которая когда-то была оружием, а теперь стала якорем.
И здесь нужно сделать одно важное уточнение.
Ислам и исламский радикализм - не одно и то же.
Ислам - это вера. Глубокая, дисциплинированная, устойчивая.
Она строит. Учит равновесию между духом и долгом, учит человека быть частью мира, а не его судьёй.
Радикализм же - тень веры, вывернутая наизнанку.
Он разрушает, потому что не верит в Бога - он верит только в собственную правоту.
И если ислам созидает цивилизацию, то радикализм кормится от её руин.
Понимание этой разницы - ключ к тому, что сейчас происходит на Ближнем Востоке, где религия стала оружием, а оружие - языком политики.
И, пожалуй, самым показательным примером этого является Иран.
Много лет он был дирижёром невидимого оркестра.
Сирия, Ливан, Палестина.
Ритм, шум, увертюра сопротивления.
А потом этот оркестр стал играть вразнобой.
Ноты те же, музыка - иная.
7 октября 2023 года должно было стать апофеозом радикализма. Триумфом его идеи.
ХАМАС хотел показать сокрушительную пугающую жестокость, но обернул её против себя.
Вместо победы - растерянность.
Вместо вдохновения - цена.
Даже внутри самого Тегерана это поняли.
Спустя два года, газета Islamic Republic, рупор верховного руководства, допустила то, что раньше было немыслимо: признала стратегическую ошибку.
Без прямых слов, но с очевидным смыслом - ставка не сработала.
А такого в Иране не было со времён революции.

После "чёрного октября" Израиль стал карающей дланью - жестокой, без права на сомнение.
Государство, которое долго жило с оглядкой на чужое мнение, перестало оправдываться.
Израиль не ищет понимания, он ищет безопасность.
И делает это тем языком, который на Востоке понимают лучше всего - силой.
Всё, что раньше было вопросом морали, стало вопросом выживания.
Он перестал убеждать и начал действовать, превращая свои потери в разрушительную энергию и холодную решимость довести начатое до конца.
И именно в этот момент контраст стал очевиден.
Пока Израиль концентрировался, Иран распадался.
Спрут, теряя щупальца, становится похож на боксёрскую грушу.
Сначала обескровленная Сирия.
Потом фактически разгромленная Хизбалла.
Затем - ХАМАС, переступивший черту и погребённый под обломками Газы, вместе с женщинами и детьми.
Иран остался гордым, но одиноким.
И если когда-то он управлял хаосом,
то теперь сам же в нём и тонет.
👇

☝️ Саммит двадцати стран в Египте выглядел не как дипломатическая встреча, а как подписание договора о ликвидации исламского радикализма - мирным, деловым способом.
Каждый участник понимал, что эпоха фанатиков себя изжила, а на смену приходит эпоха бухгалтеров.
Вместо лозунгов - соглашения, вместо веры - проценты, вместо джихада - совместные инвестиции.
И если раньше всё горело идеей, то теперь пришла необходимость включить кондиционер.

Часть вторая

Тем временем, в другой части света, от собственной игры в "гуманизм" задыхается Европа.
От притворной доброты, за которой давно прячется глупость и страх.
Когда-то это называлось "щедростью", теперь - ошибкой, растянутой на десятилетия.
Квоты на приём мигрантов из мусульманских стран давно стали новой религией, а чиновники, боясь быть обвинёнными в нетерпимости, превратили терпимость в форму идиотизма.
Идея "открытых дверей" сгорела в собственном пламени.
Люди, которых звали в гости, решили, что дом теперь их.
С другой культурой, с другими законами, с другими богами.
Европа пыталась нравиться - и перестала быть собой.
Где-то между толерантностью и растерянностью она потеряла свой голос, а вместе с ним - уверенность, что ещё способна выбирать судьбу.
Теперь на улицах Парижа, Лондона и Берлина всё чаще европейская речь растворяется в гортанном эхе чужих земель.
Но есть и другая причина упадка Европы. Она глубже и стыднее.
Европа задыхается не только от мигрантов, но и от собственной глупости - от боязни признать, что конфликт между Россией и коллективным Западом является не "борьбой за демократию", а зоной безответственности Европы, которую она, в том числе, и породила.
Европа тоже поджигала костёр и боится признаться, что теперь сама стоит в едком и удушающем дыму.
Вместо того чтобы искать выход, Европа подбрасывает дрова - санкциями, поставками оружия, громкими заявлениями.
Каждая попытка наказать Россию оканчивается наказанием самой Европы.
Под санкциями рушатся отрасли,
фабрики закрываются, компании бегут в Азию.
И теперь Европа, лишившая себя ресурсов, мечтает избавиться хотя бы от лишних ртов.
Миллионы мигрантов, которых ещё вчера встречали с объятиями, сегодня стали балластом.
И не потому, что они плохие, а потому, что система больше не тянет собственную ложь.
Шарм-эш-Шейх стал для европейцев исповедью, где вместо молитвы - протокол.
Франция, Германия, Британия, Испания - все, кто утонул в собственном "гуманизме", прилетели туда искать способ вернуть вспять то, что уже кажется необратимым.
Они не говорят "депортация" - они говорят "перераспределение", "координация", "стабилизация".
Но смысл один: как избавиться от тех, кто пришёл в Европу со своим уставом, и не хочет оттуда уходить.
На этом фоне признание Палестинского государства - лишь продолжение этой игры.
Европа не поддержала Палестину - она поддержала собственный страх.
Это попытка купить лояльность мусульман внутри Европы,
чтобы не услышать завтра взрывы в Париже и не увидеть погромы в Брюсселе.
Политика умиротворения, выданная за мораль.
Как будто бумажное признание может заменить мужество,
а дипломатический жест - утраченные границы.
Поэтому для Европы саммит в Египте - не дипломатия, а аутопсия, где она вскрывает сама себя без наркоза,
пытаясь понять, где умер разум и началась вера в собственное слабоумие, искусственно выдаваемое за рассудок.
Европа не ищет выхода - она ищет оправдание.
И в этом - её настоящая болезнь.
Болезнь, в которой одышку называют дыханием, лихорадку - теплом, а страх - состраданием.
И пока она путает симптомы с жизнью,
её лечит история - жестко, без анестезии, и, возможно, в последний раз.
👇

☝️Часть третья

Мир снова смотрит на Ближний Восток.
Но теперь - другими глазами.
Видя не источник хаоса, а площадку, где, возможно, рождается новая система координат.
Всё, что раньше казалось драмой, теперь выглядит репетицией чего-то большего.
Трамп, вернувшийся на арену, видит регион не полем сражения, а офисом для сделки.
Он мыслит не категориями союзов, а категориями выгод.
Авраамские соглашения - не про дружбу, а про уравновешивание страхов, где каждый боится ровно настолько, чтобы не рисковать.
Израиль в этой схеме - не объект, а инструмент.
Он действует, как мясник: холодно, жёстко, без эмоций, с расчётом.
Парадоксально, но именно через его действия формируется контур новой ближневосточной реальности.
И здесь война становится аргументом в переговорах, а мир - способом сэкономить ресурсы.
Иран, потерявший сеть влияния, остаётся фоном - тенью ушедшей эпохи.
Он стал символом того, что идеология без экономики - это роскошь.
А фанатизм, который когда-то служил оружием, теперь стал дефицитом.
И вот на этом фоне исторических пертурбаций неизбежно возникает вопрос: а где же в этой новой конфигурации Россия?
А Россия - на расстоянии полушага.
Достаточно близко, чтобы слышать шум перемен, и достаточно далеко, чтобы не попасть под удар звуковой волны.
У неё на данный момент - своя задача и свои цели.
Она может сегодня позволить себе редкую роскошь - наблюдать.
Без вмешательства, без суеты,
понимая, что этот громкий конфликт всё равно закончится переговорами.
А переговоры - новыми картами,
на которых линии границ чертят не танки, а логика и расчёт.
Фанатики - умирают, гуманисты - оправдываются, а сильные политики - выстраивают новую архитектуру мира.
Приходит век прагматизма: холодного, скучного, но устойчивого.
И в этом новом, постэмоциональном мире начинает оформляться то, о чём говорил Путин - многоцентричность.
Мир устал от диктатуры одного гегемона, который уже не в состоянии с наглостью объять необъятное.
Устал от навязанных истин и принудительных союзов.
Многоцентричность - это не борьба за лидерство, а возвращение к естественному балансу.
Когда страны не управляют миром, но незримо поддерживают равновесие.
👇

☝️Новая геометрия мира строится тихо.
Невидимая линия будет проходить между полушариями интересов.
Например, на одной стороне Ближний Восток, на другой - Европа.
И где-то посередине, на уровне холодных течений, лежит невидимая грань ответственности, которую чувствуют лишь те, кто способен думать десятилетиями.
Эта грань не делит - она соединяет.
Не ограничивает - балансирует.
И здесь парадокс: разные лидеры, разные стили, но, кажется, тот же вектор.
Путин и Трамп идут к одной цели - к системе, где мир управляется не страхом, а интересом.
Где равновесие выгоднее доминирования.
Один приходит к этому через экономику сделок, другой - через геополитику смыслов.
Но итог, как ни странно, общий: сделать мир предсказуемым.
Может, именно это - та самая невидимая часть их разговоров на Аляске, а может и раньше, в 2018-м в Хельсинки, когда отключили микрофоны.
Многоцентричность - это не отказ от силы, это её взросление.
Когда власть - не управление, а ответственность.
Когда великие державы не владеют миром, а оберегают его от очередного безумия.
Тихо, почти незаметно.
Так, чтобы сохранить движение, но не допустить падения.
И если хорошенько всмотреться - где-то там, на границе полушарий, кое-что уже выстроено.
Без громких слов, без деклараций.
И потихонечку начинает работать.
Как дыхание планеты, которая, кажется, впервые за долгое время сможет дышать относительно ровно.

Рютте заявил, что НАТО не будет сбивать российские самолёты,
потому что альянс сильнее.
Старый принцип детского сада:
если ссышь ответить - скажи, что ты уже слишком взрослый для этого.

На границе Афганистана с Пакистаном снова идёт бой.
Но Трамп, скорее всего, скажет, что это Мозамбик воюет с Лихтенштейном, потому что Афганистан с Пакистаном у него уже в "копилочке" лично завершённых войн.

Украина должна так погрузиться во тьму, чтобы её капитуляция воспринималась как свет в конце тоннеля.

На фоне скандала с новой 500-рублёвой купюрой Владимир Соловьёв предложил "рисовать" на деньгах мечети, синагоги и другие святыни. Разумеется, после того как "дорисуют" храмы и церкви.
Но, во-первых, на многоконфессиональность России купюр всё равно не хватит, а во-вторых, тут же начнётся дикий срач по поводу того, у кого больше номинал.

Если вы ещё не прониклись "успехами" Трампа в прекращении настоящих и вымышленных войн, то знайте, что он готовится остановить главное противостояние - между Матрицей и Реальностью. Правда, Нобелевку ему всё равно не дадут, потому что весь нобелевский комитет, как и Трамп, тоже живёт в Матрице.

- Донни, ты же говорил, что не хочешь никаких войн?
- Так я и сейчас говорю.
- А что за чепуха с Томагавками?
- Слушай, ну мои орлы в Пентагоне всё время хотят ими шмальнуть куда-то. Иран, Афганистан, Венесуэла - им пофиг куда. А так, нет Томагавков - и пулять нечем.
- Но ты же их на Украину посылать собрался.
- Ой, да какая там Украина?! Границу пересекут - я координаты скину на ваш с Меланией канал связи.

После разговора с Путиным Трамп заявил, что Третьей мировой не будет. С прозрачным намёком, что это он её не допустил.
Путин, видимо, не возражал.
В конце концов, спорить с человеком,
который каждый день "спасает планету" - утомительно.

В США прилетал Зеленский.
Возле трапа торжественно встречали свои. Пилоты, прилетевшие с ним, Ермак, стюардесса.
Рукопожимались искренне, с чувством долгой разлуки и внезапной встречи.
Красную дорожку взять забыли, поэтому кадры - исключительно по пояс. Так не видно бетона.
Сам Зеленский - в чёрном, похоронном френче костюмного типа.
На случай - если случай. Чтобы не переодевать.
В дороге неожиданно сказали прибыть с опозданием на тридцать минут:
- У президента - Бочелли. Поёт в кабинете "Time to Say Goodbye" ("Время прощаться").
- Это намёк?
- Просто приезжай попозже, придурок. Ну не знаю, выйди на трассе поссать.
Произведение искусства - маленькое, изящное унижение под аккомпанемент мирового шедевра.
Ладно, сожрали, не привыкать. Доехали.
Вышел Трамп - сияющий, с широкими жестами. Улыбался, как ковбой на скотобойне.
Зеленский группировался - вдруг хлопнет по плечу, тыкнет в живот.
Потом - брифинг.
Рядом сидел Хэгсет, в галстуке цветов российского флага.
Никто не подмигивал, не шутил, но совпадение было настолько аккуратным, что балалайка в руках была бы уже лишней.
Брифинг - без сенсаций.
Зеленский говорил о перемирии, Трамп - о долгом мире.
Разница очевидна: один хотел передышки, другой - чтобы его не перебивали, когда он говорит о мире.
Когда Трамп упомянул идею тоннеля между Россией и Аляской, назвав её "интересной", Зеленский не удержался и сказал, что ему она не нравится.
"Не пи**и", - подумал Трамп, и переводчик тихо перелистнул блокнот.
Тогда Зеленский опять начал нудить про томагавки, и тут Трамп резко перешёл к теме Китая - к торговым отношениям, цифрам, процентам.
Гнида временно растворился.
Не ушёл - исчез из внимания.
Сидел, кивал, но где-то в другом измерении.
Напоследок сделали фотографию для прессы - со спины, чёрно-белую, на память.
От траурной рамки спасло присутствие Трампа.
А затем Трамп улетел, и Зеленского выпроводили из Белого дома в парк напротив, где у него случилась встреча с журналистами.
Говорил, что по томагавкам решили никому ничего не говорить, потому что США не хотят эскалации.
Пытался говорить уверенно, ловко слизывая хрен с морды.
Неделю обнадёживал Украину, а теперь слизывал эту надежду.
При этом кивал, старательно ловил ракурсы.
Сбоку мелькала белка - единственное существо, которое, казалось бы, слушало по-настоящему.
А журналистам мешал ветер
и собака, лающая на белку.
Ведь на записи собака будет звучать куда убедительнее. За такой ролик я бы заплатил больше.

В Евросоюзе заявили, что будущая встреча в Венгрии - это пренебрежение Европой.
Не пренебрежение, а новая система координат, где вектор прагматизма и вектор влияния пересекутся в Будапеште. Тогда как Европа, о которой говорят в ЕС, давно уже скатилась с политической плоскости по наклонной.

Когда Тома начинает гавкать на других водителей, она попадает в Киев на 10 минут быстрее.

Америка, наконец, дождалась - цветная революция пришла домой.
Четыре миллиона протестующих.
Антифа, феминистки, трансгендеры, экологи. Последние - особенно буйные.
Не демонстрация, а комбо-набор.
Все за демократию, все.
Не зря же столько лет экспортировали!
Опыт - колоссальный.
Папа-Сорос гадил на улице, сын-Сорос, лентяй, присел прямо дома - на ламинат.
Откуда им знать, что бумеранг - штука ретроактивная.