К 70-летию великого и ужасного Владимира Георгиевича Сорокина вместе с коллегами написал несколько слов о нем для "КиноПоиска".

В нулевые часто приходилось слышать, что Владимир Георгиевич – главный отечественный фантаст, поскольку никто не умеет так испугать антиутопией и шарахнуть гиперболой. Он был вроде заведующего обратной стороной будущего. Представлялось, будто Сорокин – как создатели хорроров – заговаривает страшное, чтобы оно не постучалось в наш дом. А вышло, что он точно и безжалостно картографировал настоящее.

Еще один сегодняшний именинник - Алексей Сальников. Автор, кажется, лучшей книги о том, почему мы оказались в этом, а не в каком-нибудь другом месте - "Отдел".

это великое фото сделано Васей Владимирским

Как они горят

Рукописи, конечно, горят, что бы ни говорил глава запрещенной в России организации Воланд.
А еще остаются в столе или пропадают разными другими способами.
Часто приходится слышать, что хороший текст все равно пробьется, но я в это, к сожалению, не особенно верю.
В юности мне случилось быть в роли рецензента красноярского литературного журнала "День и ночь". Это крупнейший в Сибири "толстый" журнал, некогда вполне пристойного качества. Он не был местечковым. В нем публиковали Виктора Пелевина, Василия Аксенова, Михаила Успенского и много кого еще.
Рецензентов было двое: я и блестящий молодой прозаик Саша Силаев. Мы делили приходящие в "ДиН" рукописи и читали каждый свою часть. Возникали сомнения - советовались.
И вот однажды мне звонит Саша и говорит, слушай, тут такое дело, не знаю, что и думать, Давай ты тоже посмотришь. А надо сказать, что Сашу смутить трудно, я сразу заинтересовался.
И вот передает он мне рукопись под названием "Раковина". Имя автора какое-то самое обычное, нам не известное.
Сажусь читать и очень скоро понимаю, что это совершенно не похоже на 99% того, с чем мы до этого сталкивались. Два уровня повествования: реалистический и притчевый. Во втором - история древнего моллюска. Странный фокус, необычный ритм, сложные вшитые метафоры. Текст, казалось, ошибся адресом, он не был похож на журнальный самотёк.
Я с некоторым обалдением это прочитал и говорю Силаеву: слушай, я, кажется, сильно не все понял, но очень круто. Вот да, говорит Силаев, то же ощущение. А тут опять надо отметить - ладно я, но Сашу, к 20 годам прочитавшего весь корпус мировой философии, поймать на комментарии "я не понял" было очень затруднительно.
В общем, мы написали восторженные рецензии и безусловно предлагали роман к публикации.
А потом редактор "ДиНа" Роман Солнцев рукопись потерял. Как это произошло - бог весть. Но рукопись была распечаткой в большом почтовом конверте (он потерялся вместе с ней). Имени автора никто не записал. Копии не было.
С тех пор прошло больше 20 лет. И сами, и с помощью знакомых мы несколько раз с тех пор пытались найти создателя "Раковины" и ее саму, но тщетно.
Несколько раз я пробовал обнаружить следы романа на сетевых площадках - но опять же без результата.
Не исключено, что сегодня этот текст ни мне, ни Силаеву бы уже не показался столь впечатляющим. Не исключено, что память окутывает его флером загадочности, которой первоисточник был лишен.
И все же факт остается фактом: роман, который был куда более достоин публикации, чем сотни других, похоже, так и не встретился с читателем.
Поэтому как бы удачно или нет ни складывалась судьба любого из нас, что-то опубликовавших, всегда стоит помнить, что нам очень повезло. А многим - ничуть не менее (а часто - более) достойным - нет.

Четверть века прошло уже - с "Курска".

Иногда я задумываюсь о том, как себе объясняют свою работу люди в так называемом Роскомнадзоре. В самом ли деле полагают, что грудью закрывают Родину от шпионов, иноагентов и прочих троцкистов, которые норовят облизнуться на нашу Отчизну. Просто ли убедили себя, что, ну, все равно кто-нибудь это сделает, так что никакой разницы, я или не я. Или кому-то все же там неуютно, совестно, может даже, стыдно признаваться, где именно работает.
Интересное могло бы быть антропологическое исследование.

Насчёт запретов на новые технологии (в виде общения и звонков через мессенджеры) - это попытка отменить прогресс, там где он уже стал нормой жизни.
Политикой интересуются единицы, мессенджерами пользуются все. Создавать неудобства и проблемы для всех это толкать лишнее число людей в политику. При этом если режим на чем то и держится, то на массовом гражданском неучастии в политической и общественной жизни.
Отменять прогресс это всё равно что пересаживать людей с машин на сани с лошадьми, или заставлять носить лапти.
На длинную дистанцию это обречено на поражение.
Такими решениями власть идет против общества, показывая что её интересы и интересы общества и обычных людей, мягко говоря, отличаются. Люди воспринимают это как самодурство, и власть ничего с этим сделать не сможет

Трактовки песен «Кино» через призму поиска евангельских и апокалипсических мотивов в творчестве Виктора Цоя доходили до курьезов: к примеру, в 1999 году, когда многие эсхатологически настроенные люди ждали конца света, вышла книга астронома и уфолога Зуфара Сабирзяновича Кадикова «По следам пророка света», полностью посвященная расшифровке тайных смыслов 18 текстов Цоя. Сам музыкант называется автором-предтечей второго пришествия Христа. Кадиков построчно разбирает стихи Цоя, иногда приглашая читателя к самостоятельным духовным упражнениям: например, сутки медитировать на могиле Цоя с закольцованным треком в наушниках, чтобы понять тайну строчки «24 круга прочь» в песне «Я асфальт».

https://sreda.v-a-c.org/ru/read-19

35 лет со дня гибели Цоя сегодня.

Признанные мастера отечественной фантастики Владимир Васильев и Юлия Зонис, талантливые молодые авторы Евгений Шиков и Сергей Игнатьев, а также прославленные классики мировой литературы Герберт Уэллс и Гилберт Честертон встретились на страницах этого сборника. 80-летию Великой Победы посвящается.

Лучше уже не будет

Прислали вот (привет красноярцам читателям "Комитета охраны мостов")

Кстати, про "Комитет". В свое время Леша Поляринов - один из бета-ридеров - советовал "выпустить кракена", то есть дать слово непосредственно Зимнему Прокурору. Я над этой его идеей думал, но в итоге отказался, так как пришлось бы перевести текст полностью в мистическую плоскость, лишая читателя выбора трактовки.
Однако интересно, что в первых набросках, сделанных задолго до написания "Комитета", Кышикыс действует вполне во плоти (или что там у него вместо нее).

Когда вице-мэр все же смог окончательно посрамить фольгу, в ней оказалась только долька лимона, на которой лежал рыбий глаз.
- Что за херь? – вставая из-за стола, зашипел Павел Валерьевич, глядя на содержимое тарелки.
- Будет вам, - заметил Кышикыс, оторвавшись от меню, – покушали и собирайтесь. Вас долго ждать не будут.
- В жопу! - неопределенно высказался Павел Валерьевич и с тоской посмотрел в сторону барной стойки.
Кышикыс поднялся.
- Это как угодно, - сказал он. – Я пойду до машины, а вы решайтесь.

2005 год

«Жду допечатку»

Тут в комментах возник диалог и ситуация: читатель ждёт, когда издатель допечатает некую переводную книгу, вышедшую пару лет назад. И ждёт, как выяснилось, напрасно, потому что договор с иностранным правообладателем давно закончился.

Давайте тогда немного поговорим о допечатках. И тут, конечно, надо иметь в виду, что у каждого издательства своя политика относительно допечаток. Я могу говорить только о том, как это устроено в «АСТ» в последние годы, да и то в усреднённом варианте.

Для допечатки книга должна не просто закончиться на складе. Она должна продаться быстро и везде. Быстро — это в течение 3–4 месяцев после выхода, причём остатков не должно быть не только на издательском складе, но и у оптовиков и в рознице. Максимум — полгода, при этом издатели ещё обращают внимание на динамику: если книга лежала-лежала пару-тройку месяцев, а потом бойко пошла по 100 экз. в неделю, пока не закончилась — возможно, допечатка будет. Если сначала продавалась бодро, а последние 200 экз. расходились полгода — допечатки не будет. Если тираж 2000 экземпляров расходился в течение года, на допечатку, как правило, можно не рассчитывать.

Впрочем, если руководство против допечатки в текущем виде, иногда есть обходные манёвры — книгу можно не допнуть, а переиздать в другой серии и другом оформлении. Для этого, правда, она хотя бы за год, но закончиться должна. Если на складе ещё лежат грандиозные остатки, переиздание тоже маловероятно.

(И да, мы сейчас не трогаем момент авторских и издательских чаяний, разочарований и часто печальную историю продвижения, всё это «да как же оно продастся, если никто не продвигает?!» Говорим только о сухих цифрах и темпах. Поэтому очень прошу в комментах помнить об этом, не я создатель такой системы, будь моя воля, я бы тиражи и допы ставила бы посмелее, как человек в принципе склонный к авантюрам и стоящий на стороне авторов.))

На практике бОльшая часть книг выходит одним тиражом и не допечатывается. Есть книги, у которых стартовый тираж расходится бойко, издатель делает допечатку, а вот её уже рынок переварить не может. Когда договор на такую книгу заканчивается, его обычно не продляют, права возвращаются к автору, и он может переиздать эту книгу где-то ещё или продавать на своих ресурсах.
А бывают книги, которые становятся лонгселлерами, допечатываются и допечатываются по нескольку раз и продолжают хорошо продаваться, а когда договор на такую книгу заканчивается — его продлевают. Скорее всего, с улучшением условий для автора.

Это что касается русскоязычных книг. С переводными всё почти так же, но стоит ещё учитывать более длительный срок подготовки книги. Порой случается, что договор был на 3 года, 2 из них ушло на перевод (огромный объём, или у переводчика что-то такое в жизни случилось, что он задержал перевод, или искренне продолбал все сроки, но приходится с этим мириться, потому что если передать книгу кому-то другому, это займёт ещё больше времени). Потом пока редактировали, пока верстали, пока выпустили — осталась пара месяцев до конца прав. За пару месяцев тираж разошёлся, а допечатать нельзя, потому что права закончились. Иногда продлить их реально (если правообладатель лоялен, а у издателя есть надежда, что книга станет лонгселлером), а иногда нет. В последнее время, как мы понимаем, количество проблем с продлением прав на переводные книги сильно возросло.

Главный итог из этого всего: если вы читатель и в принципе хотели бы купить ту или иную книгу — не ждите, покупайте сразу. Если это отечественный автор, то даже вот этой своей единичной покупкой вы внесёте вклад в продажи и их динамику и немного поможете автору. Если это переводная книга — всё то же самое. Если книга вышла год-два назад и в рознице закончилась — лучше ищите у букинистов и не ждите допечатку, потому что её может и не быть.

#авторам, #будни_и_праздники