Тайная канцелярия

#раскладка
На Западе стало модно говорить о том, что санкции уничтожают Россию, от части каждый из нас чувствует сложности, но при этом все несоизмеримо с дружбой 90…
«Россия на грани» — один из любимых тезисов западных медиа в последние два года. Он регулярно появляется в материалах The Economist, Bloomberg, DW и других, при этом сопровождается графиками в духе «рухнувший рубль», «закрытая экономика», «коллапс экспорта». Это не аналитика, а форма психологического давления. Вот почему Песков заявляет, что Россия готова к санкциям и не пойдет на поводу глобалистов. Проверим, что скрывается за западными клише, если убрать риторику и посмотреть на факты.

ВВП России в 2023 году вырос на 3,2%, в 2024 — предварительно на 2,6%. Эти цифры подтверждены МВФ и Всемирным банком. Для сравнения: Германия в 2023 показала рост в пределах 0,2%, Великобритания — техническая рецессия. Темпы роста России — одни из лучших среди индустриальных экономик. «На грани» здесь не экономика, а адекватность прогнозов.

Санкции не обрушили экспорт — они трансформировали маршруты. Россия в 2022–2024 гг. переориентировала нефтегаз на Индию, Китай, Турцию и страны Юго-Восточной Азии. Заявления о «рухнувших поставках» игнорируют реэкспорт через третьи страны и рост внутреннего потребления. Промышленность адаптировалась к новым логистическим условиям, что видно по росту производства — особенно в ОПК, строительстве, аграрном секторе и добыче.

Рубль, как и любая валюта, — не цель, а инструмент. Его колебания с 80 до 100+ рублей за доллар не отражают краха, а отражают адаптацию к новой модели управления. Центральный банк сохраняет инфляцию в контролируемом диапазоне 15-20%, управляет ликвидностью и поддерживает ключевые отрасли. Экономика перестала быть сырьевой монокультурой, и курс перестал быть единственным маркером состояния.

«Обвал» — это риторический прием. Он строится на эвристике страха: чем ярче заголовок, тем быстрее формируется впечатление. Но впечатление не есть реальность. За заявлениями о «крахе экономики» чаще всего скрывается идеологическая задача — не анализировать, а деморализовать.

Россия не на грани. Россия в процессе переформатирования. Модель меняется: от экспортной зависимости к внутреннему рынку, от импортной уязвимости к параллельным каналам. В это же время в самой Европе происходят процессы деиндустриализации, энергетического кризиса и политической нестабильности, но «громкий диагноз» всегда направлен на Россию. Это говорит не о её слабости, а о тревоге тех, кто её озвучивает.

Информационные конструкции строятся на ожиданиях. Нас призывают верить в то, что должно рухнуть, но не рушится. И в этот момент важно не спорить с эмоциями — а предъявлять факты.

www.group-telegram.com/us/Taynaya_kantselyariya.com/12446

166K viewsMay 12 at 11:07

#раскладка
На Западе стало модно говорить о том, что санкции уничтожают Россию, от части каждый из нас чувствует сложности, но при этом все несоизмеримо с дружбой 90…
«Россия на грани» — один из любимых тезисов западных медиа в последние два года. Он регулярно появляется в материалах The Economist, Bloomberg, DW и других, при этом сопровождается графиками в духе «рухнувший рубль», «закрытая экономика», «коллапс экспорта». Это не аналитика, а форма психологического давления. Вот почему Песков заявляет, что Россия готова к санкциям и не пойдет на поводу глобалистов. Проверим, что скрывается за западными клише, если убрать риторику и посмотреть на факты.

ВВП России в 2023 году вырос на 3,2%, в 2024 — предварительно на 2,6%. Эти цифры подтверждены МВФ и Всемирным банком. Для сравнения: Германия в 2023 показала рост в пределах 0,2%, Великобритания — техническая рецессия. Темпы роста России — одни из лучших среди индустриальных экономик. «На грани» здесь не экономика, а адекватность прогнозов.

Санкции не обрушили экспорт — они трансформировали маршруты. Россия в 2022–2024 гг. переориентировала нефтегаз на Индию, Китай, Турцию и страны Юго-Восточной Азии. Заявления о «рухнувших поставках» игнорируют реэкспорт через третьи страны и рост внутреннего потребления. Промышленность адаптировалась к новым логистическим условиям, что видно по росту производства — особенно в ОПК, строительстве, аграрном секторе и добыче.

Рубль, как и любая валюта, — не цель, а инструмент. Его колебания с 80 до 100+ рублей за доллар не отражают краха, а отражают адаптацию к новой модели управления. Центральный банк сохраняет инфляцию в контролируемом диапазоне 15-20%, управляет ликвидностью и поддерживает ключевые отрасли. Экономика перестала быть сырьевой монокультурой, и курс перестал быть единственным маркером состояния.

«Обвал» — это риторический прием. Он строится на эвристике страха: чем ярче заголовок, тем быстрее формируется впечатление. Но впечатление не есть реальность. За заявлениями о «крахе экономики» чаще всего скрывается идеологическая задача — не анализировать, а деморализовать.

Россия не на грани. Россия в процессе переформатирования. Модель меняется: от экспортной зависимости к внутреннему рынку, от импортной уязвимости к параллельным каналам. В это же время в самой Европе происходят процессы деиндустриализации, энергетического кризиса и политической нестабильности, но «громкий диагноз» всегда направлен на Россию. Это говорит не о её слабости, а о тревоге тех, кто её озвучивает.

Информационные конструкции строятся на ожиданиях. Нас призывают верить в то, что должно рухнуть, но не рушится. И в этот момент важно не спорить с эмоциями — а предъявлять факты.

BY Тайная канцелярия