group-telegram.com/Zhilino/316
Last Update:
Продолжаю опубликовывать воспоминания следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР (1980-1992) Калиниченко Владимира Ивановича. Часть 13.
К концу дня меня, Г. П. Каракозова и Ю. Н. Шадрина вызвал В. В. Найденов. Он заметно нервничал и не скрывал своего состояния. Выслушав подробный доклад о доказательствах, которыми располагало следствие, задумался, а затем засыпал нас вопросами по делу. Суть их сводилась к тому, что он колебался: хватает ли данных, чтобы дать санкцию на арест Баринова? Несколько раз раздраженно предлагал нам выйти из кабинета и «хорошо подумать».
— Виктор Васильевич, это единственное и правильное в такой ситуации решение,— многократно повторял Каракозов,— все остальное приведет к провалу дела.
В очередной раз Найденов обратился к Шадрину:
— Юрий Николаевич, они оба горячие по характеру люди, но твоя сдержанность и осторожность известны всем. Ты уверен, что мы не ошибаемся?
Шадрин был тверд. И тогда Найденов в очередной раз предложил нам выйти. На ходу я оглянулся. Рука Виктора Васильевича легла на телефон. Мы так никогда и не узнали, кому он звонил и кому докладывал, но когда пригласил к себе, я увидел, что лицо его покрылось багровым румянцем. Протянув постановление, которым он санкционировал арест Баринова, Найденов проговорил:
— Учтите, здесь моя голова.
— Наверное, сначала моя? — ответил я ему.
Найденов зло усмехнулся:
— О вашей голове я вообще не говорю. Вы свободны.
От должности заместителя Генерального прокурора СССР Виктора Васильевича Найденова освободили без всякого объяснения причин такого решения чуть позже, а точнее — через несколько лет. Тогда он руководил расследованием так называемого «сочинско-краснодарского» дела. Тогда и перенес он первый инфаркт. Третьего сердце не выдержало.
Арест Баринова обострил обстановку до предела. Водителя служебной автомашины, обслуживающего нас, задержали после работы, когда он на своих «Жигулях» добирался домой. Его пытались спровоцировать, но он держался мужественно. Было и много других провокаций, мелких и более серьезных. Вспоминать обо всем просто неприятно. Нужно было реагировать на происходившее, и немедленно.
По указанию Ю. В. Андропова с Щелоковым встретился один из заместителей председателя КГБ СССР. Предъявленные министру материалы о противозаконной деятельности его подчиненных были бесспорными, он извинился и заверил, что необходимые меры примет.
Действительно, обстановка после этого стала поспокойнее, но разговоры о том, что материалы дела фабрикуются, шли на различных уровнях. Психологический прессинг продолжался.
Мы хорошо понимали, что показания показаниями, но точки в этом деле могли быть поставлены в случае обнаружения вещественных доказательств. Все наши усилия были направлены на то, чтобы их найти. При работе в этом направлении нас ожидал своеобразный сюрприз.
Во время допросов Лобова обратили внимание на то, что он очень обеспокоен тем, как ведет себя на следствии его жена. У нас крепла уверенность в том, что она располагает информацией о преступной деятельности мужа. Но какой? Поединка со следствием они не выдержали одновременно, в одни день.
— Понимаете, я ведь доподлинно ничего не знаю,— стала рассказывать жена Лобова,— но однажды, лет пять назад, уезжала на несколько дней, а когда вернулась, увидела в комнате много следов крови. Виктор сказал, что подрался с приятелем. Я помогала ему эти следы замывать... А потом, года через два, он пришел домой сильно пьяным и сказал, что у нас в квартире убил человека...
Продолжение следует.
#Убийство_на_Ждановской
Жилино