Notice: file_put_contents(): Write of 21849 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Анатолий Несмиян | Telegram Webview: anatoly_nesmiyan/16618 -
В свете сложившихся обстоятельств крах Газпрома, как добывающей экспортной компании выглядит уже произошедшим. Любые попытки реанимировать эту модель вроде строительства очередных гига-трубопроводных систем лишь обескровят окончательно компанию и ускорят ее неизбежное банкротство. В скобках стоит указать, что реальные планы относительно будущего Газпрома неизвестны: возможно, что его напоследок перед крахом как раз-таки и постараются «ошкурить» как можно сильнее.
Тем не менее, любой кризис и катастрофа — это всегда шанс начать всё заново и иначе. Парадоксальным образом у Газпрома и у газовой отрасли России такой шанс есть. Мало того, у этого шанса есть и определенные наработки.
Для этого нужно уйти от модели добывающей экспортной компании, сосредоточившись на работе с внутренним рынком. А вот экспортную модель коренным образом переработать, отказавшись от экспорта газа за исключением, быть может, уже имеющихся контрактов.
Как известно, природный газ метан более чем наполовину всех своих известных объемов залегает в так называемых газогидратных месторождениях — по сути, вдоль всей береговой линии Мирового океана под шельфом. Связано это с особенностями формирования метангидратных соединений — низкая постоянная температура и высокое давление. Именно такие условия и созданы под шельфом, и именно поэтому по периметру практически всей береговой линии вокруг всех материков залегают основные запасы метана в мире. Что очень удобно: если бы можно было так просто качать этот газ, то достаточно воткнуть трубу на три-пять километров от берега и подавать на материк искомый газ.
Однако тут и кроется основная засада: теплота разрушения соединения метана с водой велика. Настолько велика, что энергии, получаемой от сжигания кубометра метана, недостаточно, чтобы высвободить кубометр метана из соединения с водой. Проще говоря, энергетически прямой процесс невозможен.
С похожими трудностями столкнулись газовики, когда подошли к задаче извлечения газа из сланцевых пород. И тогда, и сейчас прямой процесс добычи невыгоден. Но газ добывают, и добывают с прибылью. Все дело в тех технологиях, которые были созданы в достаточно короткий срок. Они и сегодня модернизируются, но сам факт появления таких технологий показал, что любые сложности, возникающие при лобовом решении задачи, можно обойти, создав сложный баланс нескольких технологий, включающих в себя как добычу, так и целый ряд других действий. Собственно, сейчас практически все ультрасовременные технологии в самых разных отраслях — это интегральный сплав, где убытки на одном из участков компенсируются доходом (либо продуктовым выходом) на других участках, что и делает весь баланс производства положительным.
Сегодня, в период наличия достаточно высоких запасов природного газа, добываемого по «традиционным» технологиям, интерес к изучению технологий добычи метана из газогидратного состояния носит скорее академический характер. Поразительно, но еще в советское время именно в СССР было открыто Мессояхское месторождение, которое и является газогидратным. Добыча на нем является добычей газа, который находится под продуктовым пластом именно в гидратном состоянии. Ни у кого другого такого производственного опыта нет. Впрочем, нынешним менеджерам Газпрома это, скорее всего, глубоко фиолетово.
Тем не менее задача звучит вполне логично: нужно создать в России экономически обоснованные технологии добычи метана из газогидратных залежей и продавать не сам газ, а именно технологии, позволяющие практически в любой точке береговой линии на любом континенте получить любые объемы метана в интересах любой страны. Причем не просто продавать, а входить в долю компаний, покупающих такие технологии. Понятно, что эти технологии нанесут тяжелейший удар по проектам трубопроводного газа и СПГ, но здесь действует классическое правило: кто первый встал, того и тапки. Никто не мешает именно сейчас, когда Газпром очевидно попал в кризис, выйти из него непрямым образом. Никто, кроме нынешнего руководства концерна и страны. Других причин, по-видимому, просто нет.
В свете сложившихся обстоятельств крах Газпрома, как добывающей экспортной компании выглядит уже произошедшим. Любые попытки реанимировать эту модель вроде строительства очередных гига-трубопроводных систем лишь обескровят окончательно компанию и ускорят ее неизбежное банкротство. В скобках стоит указать, что реальные планы относительно будущего Газпрома неизвестны: возможно, что его напоследок перед крахом как раз-таки и постараются «ошкурить» как можно сильнее.
Тем не менее, любой кризис и катастрофа — это всегда шанс начать всё заново и иначе. Парадоксальным образом у Газпрома и у газовой отрасли России такой шанс есть. Мало того, у этого шанса есть и определенные наработки.
Для этого нужно уйти от модели добывающей экспортной компании, сосредоточившись на работе с внутренним рынком. А вот экспортную модель коренным образом переработать, отказавшись от экспорта газа за исключением, быть может, уже имеющихся контрактов.
Как известно, природный газ метан более чем наполовину всех своих известных объемов залегает в так называемых газогидратных месторождениях — по сути, вдоль всей береговой линии Мирового океана под шельфом. Связано это с особенностями формирования метангидратных соединений — низкая постоянная температура и высокое давление. Именно такие условия и созданы под шельфом, и именно поэтому по периметру практически всей береговой линии вокруг всех материков залегают основные запасы метана в мире. Что очень удобно: если бы можно было так просто качать этот газ, то достаточно воткнуть трубу на три-пять километров от берега и подавать на материк искомый газ.
Однако тут и кроется основная засада: теплота разрушения соединения метана с водой велика. Настолько велика, что энергии, получаемой от сжигания кубометра метана, недостаточно, чтобы высвободить кубометр метана из соединения с водой. Проще говоря, энергетически прямой процесс невозможен.
С похожими трудностями столкнулись газовики, когда подошли к задаче извлечения газа из сланцевых пород. И тогда, и сейчас прямой процесс добычи невыгоден. Но газ добывают, и добывают с прибылью. Все дело в тех технологиях, которые были созданы в достаточно короткий срок. Они и сегодня модернизируются, но сам факт появления таких технологий показал, что любые сложности, возникающие при лобовом решении задачи, можно обойти, создав сложный баланс нескольких технологий, включающих в себя как добычу, так и целый ряд других действий. Собственно, сейчас практически все ультрасовременные технологии в самых разных отраслях — это интегральный сплав, где убытки на одном из участков компенсируются доходом (либо продуктовым выходом) на других участках, что и делает весь баланс производства положительным.
Сегодня, в период наличия достаточно высоких запасов природного газа, добываемого по «традиционным» технологиям, интерес к изучению технологий добычи метана из газогидратного состояния носит скорее академический характер. Поразительно, но еще в советское время именно в СССР было открыто Мессояхское месторождение, которое и является газогидратным. Добыча на нем является добычей газа, который находится под продуктовым пластом именно в гидратном состоянии. Ни у кого другого такого производственного опыта нет. Впрочем, нынешним менеджерам Газпрома это, скорее всего, глубоко фиолетово.
Тем не менее задача звучит вполне логично: нужно создать в России экономически обоснованные технологии добычи метана из газогидратных залежей и продавать не сам газ, а именно технологии, позволяющие практически в любой точке береговой линии на любом континенте получить любые объемы метана в интересах любой страны. Причем не просто продавать, а входить в долю компаний, покупающих такие технологии. Понятно, что эти технологии нанесут тяжелейший удар по проектам трубопроводного газа и СПГ, но здесь действует классическое правило: кто первый встал, того и тапки. Никто не мешает именно сейчас, когда Газпром очевидно попал в кризис, выйти из него непрямым образом. Никто, кроме нынешнего руководства концерна и страны. Других причин, по-видимому, просто нет.
BY Анатолий Несмиян
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists."
from us
