Анатолий Несмиян

Я не хотел бы подробно освещать ситуацию вокруг открытого дела об оправдании по целому ряду причин, в первую очередь — по причине вполне осознаваемой тривиальности этой ситуации в современных российских условиях. Еще в 2017 году я писал (тогда еще в ЖЖ), что у власти в свете приближающейся катастрофы будет выбор из двух базовых решений: либо попытка трансформации режима, либо переход к фашизации режима и превращения его в террористическую диктатуру. При этом не исключен вариант, что первый сценарий может попытаться возглавить и сам Путин (если у него хватит на это интеллекта). В январе 2020 года, то есть, через два года после такого прогноза, Путин попытался возглавить трансформацию-переворот, объявив о кардинальном обновлении конституции и системы власти. Но уже к апрелю 2020 года попытка провалилась, и вся трансформация свелась к «обнулению». После этого переход к террористической диктатуре стал неизбежен, и «пандемия» помогла режиму перестроиться в достаточно короткие сроки.

Государственный террор стал единственно возможным методом управления, и сегодня он приобрёл структурность и системность. Это не значит, что придут в итоге за каждым, но смысл любого террора — в страхе, который он насаждает. И управлению этим страхом. Ничего другого в государственном терроризме нет, он вполне примитивен.

Так что уже семь лет, как я вполне ясно понимаю, что происходит, и столь же ясно с точки зрения понимания закономерностей развития катастрофических процессов (а государственный терроризм — это последняя фаза существования любой госсистемы управления) понимаю, чем это все закончится. И даже примерно когда.

Это сущностная сторона вопроса. Содержательная не имеет особого значения — дело открыто по поводу слов о том, что «терроризм интересен/выгоден заказчикам теракта». Именно эту фразу выхватили из предложения и строят на ней изучение факта оправдания. Мне сложно сказать, я, видимо, учил и разговариваю на каком-то другом русском языке, но в этой фразе всё вполне очевидно. А кому вообще может быть выгоден теракт, если не заказчикам?

Но в том и заключается смысл любого террора, что он должен быть максимально абсурдным и алогичным. Человек не должен понимать и знать, чего ему бояться. Тогда страх будет максимальным. Иррациональным. Так что и здесь все «по науке».

Моя вина, видимо, в том, что я не призывал убить 20 процентов населения страны, как депутат Гурулев и не призывал взрывать ядерные бомбы над российской территорией, как Симоньян. Будь так, мною бы сейчас интересовался наградной отдел: выписать мне орден «За заслуги» 3 степени, как Симоньян или сразу второй? Именно этот абсурд и составляет ключевую суть развязанной против народа страны террористической войны со стороны власти. Она — банкрот, поэтому может управлять только так и не иначе.

Принципиальное отличие террора от любых иных видов управления заключается в том, что он чудовищно затратен, а потому всегда конечен. Это Голем, не имеющий ограничений, прекрасно описанный Стругацкими в виде кадавра Выбегалло. Его кадавр жрал без остановки, пока не лопнул. Всегда закончится что-то одно — либо ресурс террора, либо устойчивость самой системы, которая сама себя разрушает этим террором. Однозначно кадавр лопнет в момент физической смерти главного террориста, но возможно, что конец наступит и раньше (и обычно так и происходит).

Что произойдет со страной по итогам такой модели управления, в целом понятно — распад. Либо «крупноблоковый», либо периферийный. Это, в общем-то неизбежно на каком-то этапе, как трещины в земле после мощного землетрясения. Но потом они зарастают новой землей, травой, деревьями, так что Россия будет существовать и после Путина. Как бы Володин не уверял в обратном. Вот что будет с ней происходить после этого — это вопрос. Так как ответ на него будет дан лишь по итогам решения базового противоречия страны, которое сотни лет никак не может получить механизм своего разрешения. Вследствие чего мы так и ходим по кругу.

www.group-telegram.com/us/anatoly_nesmiyan.com/25243

68.6K viewsJun 3 at 05:40

Я не хотел бы подробно освещать ситуацию вокруг открытого дела об оправдании по целому ряду причин, в первую очередь — по причине вполне осознаваемой тривиальности этой ситуации в современных российских условиях. Еще в 2017 году я писал (тогда еще в ЖЖ), что у власти в свете приближающейся катастрофы будет выбор из двух базовых решений: либо попытка трансформации режима, либо переход к фашизации режима и превращения его в террористическую диктатуру. При этом не исключен вариант, что первый сценарий может попытаться возглавить и сам Путин (если у него хватит на это интеллекта). В январе 2020 года, то есть, через два года после такого прогноза, Путин попытался возглавить трансформацию-переворот, объявив о кардинальном обновлении конституции и системы власти. Но уже к апрелю 2020 года попытка провалилась, и вся трансформация свелась к «обнулению». После этого переход к террористической диктатуре стал неизбежен, и «пандемия» помогла режиму перестроиться в достаточно короткие сроки.

Государственный террор стал единственно возможным методом управления, и сегодня он приобрёл структурность и системность. Это не значит, что придут в итоге за каждым, но смысл любого террора — в страхе, который он насаждает. И управлению этим страхом. Ничего другого в государственном терроризме нет, он вполне примитивен.

Так что уже семь лет, как я вполне ясно понимаю, что происходит, и столь же ясно с точки зрения понимания закономерностей развития катастрофических процессов (а государственный терроризм — это последняя фаза существования любой госсистемы управления) понимаю, чем это все закончится. И даже примерно когда.

Это сущностная сторона вопроса. Содержательная не имеет особого значения — дело открыто по поводу слов о том, что «терроризм интересен/выгоден заказчикам теракта». Именно эту фразу выхватили из предложения и строят на ней изучение факта оправдания. Мне сложно сказать, я, видимо, учил и разговариваю на каком-то другом русском языке, но в этой фразе всё вполне очевидно. А кому вообще может быть выгоден теракт, если не заказчикам?

Но в том и заключается смысл любого террора, что он должен быть максимально абсурдным и алогичным. Человек не должен понимать и знать, чего ему бояться. Тогда страх будет максимальным. Иррациональным. Так что и здесь все «по науке».

Моя вина, видимо, в том, что я не призывал убить 20 процентов населения страны, как депутат Гурулев и не призывал взрывать ядерные бомбы над российской территорией, как Симоньян. Будь так, мною бы сейчас интересовался наградной отдел: выписать мне орден «За заслуги» 3 степени, как Симоньян или сразу второй? Именно этот абсурд и составляет ключевую суть развязанной против народа страны террористической войны со стороны власти. Она — банкрот, поэтому может управлять только так и не иначе.

Принципиальное отличие террора от любых иных видов управления заключается в том, что он чудовищно затратен, а потому всегда конечен. Это Голем, не имеющий ограничений, прекрасно описанный Стругацкими в виде кадавра Выбегалло. Его кадавр жрал без остановки, пока не лопнул. Всегда закончится что-то одно — либо ресурс террора, либо устойчивость самой системы, которая сама себя разрушает этим террором. Однозначно кадавр лопнет в момент физической смерти главного террориста, но возможно, что конец наступит и раньше (и обычно так и происходит).

Что произойдет со страной по итогам такой модели управления, в целом понятно — распад. Либо «крупноблоковый», либо периферийный. Это, в общем-то неизбежно на каком-то этапе, как трещины в земле после мощного землетрясения. Но потом они зарастают новой землей, травой, деревьями, так что Россия будет существовать и после Путина. Как бы Володин не уверял в обратном. Вот что будет с ней происходить после этого — это вопрос. Так как ответ на него будет дан лишь по итогам решения базового противоречия страны, которое сотни лет никак не может получить механизм своего разрешения. Вследствие чего мы так и ходим по кругу.

BY Анатолий Несмиян