В США признали «Антифа» террористической организацией. К этому же движется Венгрия и Нидерладны

Это, конечно, как кажется, мало относится к России. «Барнаул, Алтайский край». Но процессы в мире взаимосвязаны. Авторитарные тенденции тянутся из страны в страну, из режима в режим. Поверить пару лет назад в то, что антифа террористы, да не в России, а в США. И то, что часть правительств начинает на это засматриваться и воплощать у себя — просто удивительно!

Хотя подождите... А точно у США?

Да, в России нет признания Антифа террористическим сообществом. Но помните про АЧК? Не террористы, но тоже сообщество, без единой организованной структуры, которое нежелательны в России. Или, ещё более абсурдное, признание ЛГБТ экстремистской организацией.

Это началось не сегодня и не вчера. И даже не в 2022 году. Но новый виток «несвободы» был запущен в 2022 году. Это, теперь, общемировая история. Это касается многих сфер жизни. Это и усиление контроля за информационной средой. Когда правительства запрещают гражданам получать доступ к какой-либо информации. Это и закручивание гаек в плане свободного ПО (Запрет на разблокированные загрузчики андройда на территории ЕС). Это милитаризация и эскалация конфликтов (Израиль против всех). Это явно правый поворот в Европе, сокращение гуманитарной помощи.

Но чем же можем ответить мы? Убийство Чарли Кирка — это лишь реакция на политику Трампа. Но можно ли решить все проблемы убийствами бесконечных Чарли Кирков? Их может хватить на долго. У нас, вон, есть тот же Дугин. Но разве это выход?

Понятно, что в России сейчас мало что может казаться выходом: государственный террор, как будто бы, не оставляет нам пространства для деятельности. Но разве так было не всегда? И мы всегда если не побеждали в войне, но как минимум давали достойный отпор. Зачастую это сопровождается новой диктатурой, но между старой и новой диктатурой можно хотя бы немного пожить.

Пришли новости из Санкт-Петербурга. Анархистский кружок «Инициатива наказуема» начинает второй «поток». Из интересного они сообщают, что благодаря кружку им удалось создать «товарищеское пространство». Программа кружка также стала более практичной и сжатой, вместо 9 месяцев стало 4-5, что очень хорошо само по себе. Однако относительно содержания программы остаются неясности:

«Акцент смещен с классического анархо-коммунизма на более современные и прикладные подходы» однако примеров, кроме Букчина не представлены. Все-таки, кажется лучше говорить не о «современных» подходах, а больше о прикладных и рабочих. Анархо-коммунизм – это не прикладной подход, это цель, средства к которому могут быть самыми разнообразными. В мире достаточно организаций анархистов, которые используют те или иные подходы в своей работе, конечно, сложно будет их всех изучить, тем не менее, среди этих подходов на русском стал доступен для изучения латиноамериканский эспецифизм. Возможно, в скором времени появится главная работа латиноамериканских «принципиальных бакунистов». Изучение демократического конфедерализма/либертарного муниципализма, конечно, важно, однако, он стоит весьма далеко от собственно анархизма, частично признавая электоральные практики, что в условиях России не совсем-то применимо. Другой прикладной подход связан с целой эпохой анархистского движения в России – недавно в ДИАне выходил текст о Сетях Солидарности в России чей опыт вполне применим и сейчас, с большими поправками на информационную безопасность. Какие еще прикладные подходы можно вспомнить? Кружок год назад публиковал обсуждение платформизма.

В любом случае прикладных подходов крайне много и их стоит изучать, если ваша цель не потешить свой ум, а начинать строить первые кирпичики ко всеобщему самоуправлению. Такие кружки как «Инициатива наказуема» крайне необходимы по всей России, как шаг к более серьезным и обдуманным начинаниям.

Бакунин и Лионское анархистское восстание.

В предыдущих текстах (здесь) мы писали про «Письма к Французу» и ситуацию во Франции перед Революцией 4 сентября, свергнувшей монархию и установившей демократию. Однако, демократия не могла справится, ввиду своей буржуазности, с иностранным вторжением немцев.

Друзья Бакунина звали его в Лион, 11 сентября он приехал в северный Швейцарский городок, где печатались его «письма к французу», а 12 сентября он отправился с Озеровым и Ланкевичем в Лион.

В Лионе в начале сентября произошла антимонархическая революция, приведшая к власти «Комитет общественного спасения», в состав которого входило несколько членов Первого Интернационала (видимо, друзей Бакунина). Этот комитет был распущен и заменен муниципальным советом, состоявшем в большинстве из либералов и прочих реакционеров.

«Приехав в Лион, Бакунин прежде решил объединить вокруг себя социалистов-революционеров (анархистов), чтобы создать сильную социалистическую партию, способную противостоять всем контрреволюционным попыткам со стороны буржуазных элементов. На большом народном собрании 17 сентября было решено образовать «Центральный Комитет Спасения Франции». В состав этого комитета вошли социалисты и революционеры, друзья Бакунина.

24-го сентября состоялось новое большое народное собрание, на котором были приняты резолюции относительно замены всех старых офицеров в армии выборными командирами и относительно передачи укреплённых фортов национальной гвардии. Ввиду назревавшей реакции решено было произвести несколько арестов подозрительных лиц и попытаться захватить помещение городского Совета. 26-го сентября состоялось новое собрание, на котором был прочитан и принят революционный манифест об уничтожении государства, замене прежних судов народным судом, замене налогов контрибуцией с богатых, о том, что долги теперь не регулируются, государство заменяется комитетами спасения франции, которые составляют революционный конвент Франции, а тот, опираясь на народ, спасет Францию от немцев. Манифест подписали 26 человек.

«Манифест был отпечатан в срочном порядке. 28-го сентября решено было захватить городскую Думу. В полдень 28-го сентября тысячи манифестантов стали стекаться со всех сторон на площадь Терро. В Городскую Думу была послана делегация из 16 человек рабочих с требованием увеличить заработную плату с 2½ франков до 3-х в день. Вскоре среди манифестантов появился вооруженный отряд, среди которого был Бакунин, Парратон, Бастелика и некоторые другие члены Комитета Спасения Франции. Этот отряд, под командой Сэня, разбил двери Городской Думы и занял зал заседаний городского совета. Члены Комитета Спасения Франции объявили, что Городской Совет считается распущенным, и власть переходит временно в руки революционного Комитета Спасения Франции. Некоторые члены Комитета приступили к составлению революционных приказов и декретов. Напрасно Бакунин и некоторые другие члены Комитета говорили: «нужно действовать, мы теряем время и можем упустить благоприятный момент… Необходимо воспрепятствовать захвату городской думы буржуазной национальной гвардией, необходимо сейчас же арестовать префекта, городского голову, генерала Мазюра, командующего правительственными войсками» Но этих речей не слушали.

Действительно, представители власти тотчас же отдали приказ собраться частям национальной гвардии и двинуться к городской думе. Революционный Комитет, считая, что сопротивление бесполезно, вошёл в переговоры с представителями прежнего правительства и очистил вскоре городскую думу. Бакунин, видя, что попытка закончилась полной неудачей, решил уехать немедленно в Марсель. Покидая Лион, он написал своему другу Паликсу письмо, где обвинял генерала Клюзере в неудаче Революции, который «покинул дело народа».Возможно, тут имеется ввиду его нерешительность встать во главе армии.

Изучения опыта Лионского восстания – первого анархистского восстания в истории, привело автора серии текстов о Бакунине к прочтению книги «Письма Бакунина к Герцену и Огареву». Частично прочтя ее удалось найти, так сказать, историческую сенсацию – документы Лионской коммуны, написанные Бакуниным, которые предполагалось опубликовать, после победы восстания, чтобы составить некую более определенную конституцию повстанческого района. Среди прочих, там указана вкратце система обмена товарами в революционной коммуне, а также предписывается «смертная казнь» изменникам. В качестве контекста добавлены содержания писем Бакунина из этой книги.

Надеюсь, будет интересно.

https://telegra.ph/Interesnye-podrobnosti-o-Lionskom-vosstanii-09-29

«Его (анархизма) признанные вожди стали министрами и заложниками буржуазного государства, которое уничтожило революцию ради того, чтобы проиграть гражданскую войну».

Что Ги Дебор пишет в «общество спектакля» про анархизм? Какие мифы закрались туда от марксистов? Вписывается ли он в анархизм?

Об этом и многом другом читайте в статье на нашем сайте 👇

https://irkdiana.org/post/20251002-anarchism-debour/

Кооперация во взглядах Бакунина.

В бакунинской теории кооперация – это не то средство, через которое можно достичь нового общества. Кооперация – это то, что будет распространено в новом обществе, но не в нынешнем, потому что кооперация в нынешнем обществе – это коммерческий бизнес, который неизбежно обуржуазивает тех, кто этим занимается.

Чтобы наиболее полно выяснить, как Бакунин относился к кооперации, можно обратиться к самим сочинениям Бакунина. А именно – Прибавление А к Государственности и Анархии, Протест Альянса, брошюра «К русской молодежи». Эти три произведения переведены на русский, но есть и четвертое – статья в Эгалите под название «О кооперации», авторство которой не выяснено, но Джеймс Гильом (самый первый биограф и издатель Бакунина) пишет, что ее написал либо Бакунина, либо соратник Бакунина Шарль Перрон. Также имеются упоминания кооперации в некоторых других статьях Эгалите, написанных Бакуниным. В ссылках представлены лишь извлечения из этих работ, касающиеся кооперации, кроме «О кооперации», представленной полностью. Ещё добавлено письмо редакторам "Proletario Italiano", где кооперация критикуется в рамках идей левого республиканства, которое, в принципе, можно распространить на всю кооперацию в нынешнем обществе.

Это большой массив текста, и во всех них кооперация предстает нам чисто буржуазным средством «усыпления» рабочих, а не их освобождения. В них сказано, что к кооперации прибегают богатые рабочие, рабочая аристократия, или рабочие, находящиеся под влияние «надувателей» - буржуазных социалистов школы “Прудона, Шульце-Делича, Макса Гирша, Гарридо” и других. Многие из них использовали рабочих, навязывая им кооперацию, как единственное возможное средство, а вместе с кооперацией часто шла агитации на выборы. В конечном итоге, кооперация потерпела крах в Европе как средство освобождения пролетариата, уступив место рабочим организациям, кассам сопротивления и стачкам. Тем не менее, Бакунин признает полезность кооперативов, но только в спайке, в подчинении у профсоюзов, как дополнение к революционным организациям, а не замене их.

Да, кооперация – это средство «буржуазных социалистов», которое может привести только к двум последствиям – либо рабочие обуржуазятся, станут коллективной буржуазией, тем самым укрепя текущий строй и с помощью экономических механизмов сделают обычных рабочих еще беднее, либо у них ничего не получится и они опустятся еще сильнее вниз.

Таким образом, кооперация – это не средство социальной революции, но ее цель. А настоящее средство – это рабочие организации, борющиеся с капиталистами на рабочих местах. То есть крестьянские или рабочие союзы, среди которых работают революционеры, которые помогают им достичь своих целей, а не навязывают им свою волю.

Использованная литература:
1. Государственность и Анархия
2. К русской молодежи
3. Протест «Альянса»
4. Из статей Эгалите
5. О Кооперации.
6. Из писем Альберу Ришару
7. Из фрагментов испанских писем
8. Из послания моим итальянским друзьям
9. Письмо редакторам “Proletario Italiano”
10. Бонус про спор о Бакунине и кооперации

Самой большой первой анархистской организацией Российской Империи была организация "Земли и Воли" (потом она раскололась на анархистский "Черный передел" и народническую "Народная Воля") 1870-х годов. В обоих своих программных документах они признавали за свои идеалы "анархизм и коллективизм". Однако, здесь хочется поделится песней землевольцев, ставшей их гимном. Стихи эти воодушевляют:

Смело, друзья! Не теряйте
Бодрость в неравном бою,
Родину-мать защищайте,
Честь и свободу свою!

Пусть нас по тюрьмам сажают,
Пусть нас пытают огнем,
Пусть в рудники посылают,
Пусть мы все казни пройдем!

Если погибнуть придется
В тюрьмах и шахтах сырых, —
Дело, друзья, отзовется
На поколеньях живых.

Стонет и тяжко вздыхает
Бедный, забитый народ;
Руки он к нам простирает,
Нас он на помощь зовет.

Час обновленья настанет —
Воли добьется народ,
Добрым нас словом помянет,
К нам на могилу придет.

Здесь хоть и нет "анархистских маркеров", все-таки анархисты-народники пытались как можно дальше отдалится от узкополитического жаргона и говорить народным языком, однако по факту, эта песня - первая анархистская песня в России, объединившая в конце 19 века российских революционеров самых разных течений.

Прослушать полный вариант этой песни вы можете по этой ссылке.

Программу Земли и Воли можно прочитать здесь.

Ошибки анархистов в Испании. №1. Часть 1. Оружие и организация.

Одно из лучших исследований об Испанской революции на русском языке, возможно, написал историк, бывший участник Конфедерации Анархо-Синдикалистов, Александр Шубин. Книга так и называется «Великая Испанская Революция 1931-1939 годов».

Давайте приступим к теме. Для начала, необходимый для нас контекст. Анархисты в Испании были крайне популярной силой, анархистский профсоюз «Национальная Конфедерация Труда» (НКТ) постоянно (с небольшими перерывами) росла в численности, входя в нее, работники подвергались анархистскому влиянию. Энергичное отстаивание прав работников привело ее к огромной популярности, вплоть до того, что каждый второй пролетарий Испании состоял в этом профсоюзе. При всем при этом, в Испании долгое время существовал монархический режим, который в 1920-е стал откровенно диктаторским, полуфашистским, под руководством Примо де Риверы, родственника теоретика испанского фашиста.

Общественные противоречия (в числе которых была великая депрессия) привели к революции 1931 года, установившей Республиканскую форму правления. Параллельно с этим анархисты в некоторых деревнях и городках восставали и устанавливали либертарный коммунизм, через некоторое время постоянно подавливаемый. В 1933 году к власти через выборы пришли консерваторы, которые начали «закручивать гайки». Перед анархистами стояли задачи сделать как можно конкретнее свои анархистские взгляды, как можно сильнее привязать их к реальности. Это в какой-то мере было сделано. Во время правления консерваторов произошло астурийское восстание, которое было подавлено с большими жертвами.

В 1936 году намечались выборы, анархисты решили, что при консерваторах как-то жить оказывается хуже, чем при либералах, и смягчили свой принцип неучастия в выборах. Это привело к победе «Народного Фронта» – коалиции либералов, социал-либералов, социал-демократов, социалистов и коммунистов над консерваторами, монархистами и фашистами.

Пока выделить какие-то однозначные ошибки было сложно, но они становятся на виду к моменту фашистского мятежа.

Анархисты (или некоторые из анархистов) знали, что рано или поздно, военные фашисты поднимут мятеж, но не знали когда. Во время начал мятежа 17-18 июля правительство оказалось крайне дезорганизовано. Военный министр, либерал Касерес Кирога, словил панику и не мог ничего предпринять. Он на отрез отказался давать народу оружие. Стоит понимать, что народ в большей части Испании был левацки настроен (он массово состоял в профсоюзах и социалистических партиях), значительно было влияние анархистов, они же были наиболее революционно настроены. Как только начался мятеж, началось и противодействие мятежу прежде всего со стороны народа, но народ был безоружен. Там, где он был по большей части безоружен, он буквально заграждал военным путь собственными телами, что в прочем, мятеж не остановило. Касерес Кирога подал в отставку, на его место 19 июля пришел очередной либерал Хираль, который додумался отдать оружие народу, раз уж больше половины армии перешло на сторону фашистов.

НКТ во всю включило собственную организационную машину, из заначек выгребали оружие, но его не хватало. Не дожидаясь санкции правительства в Барселоне 17-18 июля отряды НКТ начали захватывать оружие на военных складах (а также у сторожей и охранников) и брать под контроль улицы. Утром 19 июля солдаты начали выходить из казарм. Анархисты дали бой военным и победили. Абсолютно иная ситуация сложилась в других регионах.

Ошибки анархистов в Испании. №1. Часть 2. Потеря юга и Сарагосы.

В Севилье (кажется, самом большом городе юга Испании) работники-анархисты и социалисты устроили 19 июля всеобщую забастовку, в пригородах пытались сопротивляться, но у них было всего 80 ружей, а гражданский губернатор отказался вооружать народ. К 24 июля Севилья была захвачена фашистами. В Кадисе (городе южнее Севильи) анархисты, социалисты и другие организовали «комитет по связям» и начали раздавать рабочим оружие, происходили жестокие бои, но к 21-22 июля город пал, возможно, оружия оказалось слишком мало, или солдат слишком много. В Гранаде (город западнее Севильи) сопротивление работников было сломлено с помощью пушек, также пала Кордова. В Малаге рабочие «подожгли здания» (как пишет Дамье) и принудили солдат отступить, захватив их оружие – там к 20 июля солдаты капитулировали.

В Валенсии (восточный город Испании) рабочие быстро сорганизовались, а солдаты заперлись в казармах. Местное правительство против них бездействовало, тогда рабочие отстранили от власти правительство, образовав ревком Народного Фронта, чтобы координировать действия. Пока кипишь происходил, солдат не трогали, только через 12 дней анархисты инициировали наступление на них и солдаты сдались.

В столице Арагона, Сарагосе солдаты устроили восстание 19 июля, анархисты (НКТ) и социалисты (Всеобщий Союз Трудящихся) вступили в бои с солдатами, губернатор обещал передать оружие работникам, в ожидании оружия комитеты анархистов и социалистов призвали рабочих отойти в пригороды, но оружие никто не получил, рабочих расстреляли из пулеметов. Город пал. Можно перечислять далее, но на русском данных больше нет.

То есть там, где рабочие уже 17-18 июля получили оружие, солдаты встретили серьезное сопротивление и проиграли. Где-то солдаты не смогли выйти из своих казарм, как например около (подмадридского) города Толедо благодаря вооруженным рабочим.

Таким образом, мы подходим к первой ошибке анархистов. Если не было возможности накопить оружие до реакционного мятежа, то нужно было как минимум, разведать места, где это оружие хранится и в час Х попытаться завладеть им, раздать народу. Нужно иметь слаженные структуры, готовые к быстрым действиям, и знающие что делать. Этот вывод, можно сказать, универсален для революционных ситуаций. Если вы готовитесь к революции, вы должны знать, где взять оружие. И лучше всего, чтобы это оружие было отобрано у правительства.

В результате организационной расхлябанности и вере в то, что кто-то даст работникам оружие (на лицо то, что кто-то забыл про принцип прямого действия), анархисты потеряли две из трех своих «главных вотчин» – Андалусию и Арагон (восточная половина Арагона потом будет отбита ополчением, но столица региона так и останется в руках фашистов).

Ошибки анархистов в Испании. №1. Часть 3.

Значение первой ошибки.
Выше мы установили, что главной ошибкой первых дней фашистского мятежа для анархистов было излишняя вера в то, что власти им сами дадут оружие дабы побороть фашистскую армию. Этот расчет оказался не верным, только лишь под давлением масс народа где-то, не везде, власти решились отдать оружие. Там, где решились своевременно, фашистов удалось подавить, там, где анархисты на власти не рассчитывали и сами захватили оружие, а также заранее разведали, где это оружие находится и приготовили схроны, там фашисты проиграли, или, как минимум, не смогли выйти за пределы казарм или города.

Если бы эти ошибки не были совершены, траектория истории бы пошла по совсем другому сценарию. Из-за нехватки оружия, а также плохой организации в южной Испании (Андалусии) фашисты смогли захватит ключевые города, и самое главное, порты, которые облегчили переброску самых профессиональных частей испанской армии – морокканской армии. Если бы у фашистов не было бы этих южных городов, морокканцам пришлось бы плыть огибая всю Португалию в захваченную фашистами Галисию или готовить морскую высадку во враждебные порты (или слезно просить Салазара пропустить). В любом случае, это бы дало уйму времени антифашистам на подавление мятежей и организацию собственных сил. А без южного плацдарма, становится маловероятным вообще победа фашистов в гражданской войне – помните, что война закончилась за пять месяцев до начала Второй Мировой и Испания могла стать театром ее военных действий.

Еще одно вероятное последствие подавление фашистов в южной Испании – так это то, что вероятнее всего, ввиду того, что Андалусия была одним из трех «основных очагом» анархизма (еще Бакунин писал какие сильные позиции у анархистов в этом регионе), она стала бы еще одним примером глубоких анархистских социальных преобразований, прежде всего добровольной коллективизации сельского хозяйства, организации анархистских ополчений, перехода промышленности в руки рабочих коллективов, организации анархисткой экономики прямого безденежного продуктообмена и распределения по потребностям. Вероятно, как и в восточной половине Арагона, отвоеванной у фашистов, здесь мог организоваться свой «Военный Совет», который бы защищал этот регион от посягательств мадридского правительства, ослабляя его мощь в тылу, и усиливая собственно анархистов. Таким образом, говоря географически, треть или половина Испании могла бы быть под сильнейшим анархистским влиянием. А в Арагоне, если бы фашистов смогли подавить в столице региона, Сарагосе, у местного анархистского Военного Совета были все шансы соединится со страной Басков и другими северными антифашистскими анклавами. В любом случае у анархистов было бы больше ресурсов, как материальных, человеческих, так и организационных.

В следующий раз перейдем к другой ошибке анархистов.

Эспецифизм – новое течение в социально-революционном анархизме. Часть 1.

Для начала, давайте поймем, какие течение в анархизме сейчас имея теорию, имеют хоть какую-то практику:

На первый взгляд, (если вы неофит, вам должен быть известен Дамье с его статьями и книгами) это анархо-синдикализм. И, черт возьми, благодаря обилию литературы о нем, складывается ощущение, что это единственное течение, которое наиболее полно отвечает на все практические вопросы, от перехода к новому обществу, до того «что делать?» прямо сейчас. Однако, фактически, большинство анархо-синдикалистов сейчас являются сектантами, то есть теми, у кого теория полностью отделилась практики. За исключением, наверно, Тихоокеанского региона и некоторых частей Латинской Америки, где, возможно, анархо-синдикализм все еще совмещает в себе как теорию, так и практику.

Другое течение, более распространенное, в котором возможно происходит все наоборот, практика отделяется от теории, у которых фактически говоря, нет обдуманной теории. Это течение крайне аморфное и неопределенное, оно могло бы восходить к «синтезу» Волина и Фора, если бы могло себя более четко определять.

Ну и третье течение можно назвать «организационным» или «организационалистским». Это название объединяет в себе не связанные между собой течения. Так например, первым «организационалистским» течением можно считать бакунизм, но ввиду большого упора в конспирацию, дальнейшее развитие «организационализма» шло вне бакунинского наследия. Проще говоря, второе рождение организационализма являлся платформизм, но он не знал, что существенные его черты были уже разработаны Бакуниным. Да и сам платформизм, вызвав большой шум, погиб, так и ничего стоящего не сделав (кроме платформистов в Болгарии). Во второй половине XX века платформизм развился в, так сказать, «неоплатформизм» (в западной Европе и Канаде), который, оставляя существенные черты платформизма, отвергал ненужные или вредные. Благодаря своей известности, платформизм стал таким вот стержнем «организованного анархизма», хотя на самом деле «организационализм» появлялся в самых разных уголках планеты не зависимо друг от друга. В Китае и Японии, в Италии и Бразилии, в Корее и так далее, но они не смогли оформить отдельную, более известную школу.

То течение, которому посвящен этот текст, называется «эспецифизмом» и он также исторически вышел не из платформизма, а развился самостоятельно. Как пишет один из его теоретиков Филиппе Корреа, тексты о платформе начали доходить до бразильцев, уругвайцев и других только в 90-х годах, в то время как эспецифизм уже оформился в самостоятельную теорию в 50-70 годах. В этом тексте мы не сможем полностью объять эспецифизм, ввиду того, что в каждой стране он разный, и в самой сути его положено утверждение, что условия должны менять теорию, тем более что более менее четкий текст есть только по бразильскому эспецифизму, но найти документы по уругвайскому, аргентинскому и американскому эспецифизму гораздо труднее, или они недостаточны и отрывочны по содержанию. По бразильскому эспецифизму, напротив, существует целая книга, вышедшая в начале 10х годов, под названием «Социальный анархизм и Организация». Бразильский эспецифизм, конечно, не остановился в своем развитии, но интересно будет сделать обзор на эту книгу на этом канале.

Анархо-синдикализм. Что вам не расскажет Дамье? Часть 1.

Национальная Конфедерация Труда (НКТ, CNT) Испании является культовой организацией трудящихся для анархистов всего мира. В России популяризовал ее историю прежде всего историк Дамье, а ещё, менее апологетично, историк Шубин. Благодаря ним мы буквально почти поминутно знаем об истории Конфедерации в первой половине XX века, но практически ничего не знаем об ее истории во второй половине этого же века, не говоря уже о XXI веке.

Кто начнет изучать анархо-синдикалистские профсоюзы по всему миру увидит, что объединяют они крайне малое количество рабочих, буквально десятки, сотни, или тысячи, но не десятки тысяч и уж тем более не сотни тысяч.

Как так? У Дамье достаточно припасено оправданий этому. Дамье - апологет форизма, самой идеологизированной версии анархо-синдикализма, но есть и другие течения. В Испании, помимо НКТ есть и другие организации анархо-синдикалистов. Как они появились? История их появления напрямую связана с постфранкистской историей Испании.

Не многие знают, но после перехода от фашизма к демократии в Испании НКТ вдруг возродилась с десятками тысяч членов... но тут же раскололась. В прошлом НКТ уже кололась в 1930е на анархо-синдикалистов (большинство) и трентистов (чистых синдикалистов), но раскол не продлился долго. На этот раз раскол произошел на первом же конгрессе после поражения в гражданской войне (1936-1939). В результате него появилась Всеобщая Конфедерация Труда (CGT, ранее НКТ-Валенсиийского Конгресса, то есть альтернативного конгресса одобрившего участие в комитетах предприятий, а значит и некоторую роль профбюрократа), которая отличалась от основной НКТ только признанием участия в выборах в советы/комитеты на предприятии - что-то вроде представительства работников/посредника в отношениях работников всего предприятия, а не только профсоюза, с работодателем, тут имеются большие дебаты плохо это (у профбюрократов больше прав) или хорошо (если нормально управляться с этим, можно получить работникам доступ к документации и другим плюшкам, ещё например субсидии от государства можно получить). ВКТ ушла с 8 тысячами работников, а в НКТ осталось где-то 16 тысяч. Потом из ВКТ вышла “Рабочая солидарность”, которая в этом вопросе оставляла свободу выбора, но была против получения субсидий.

Не представляете, но от оригинальной НКТ в 1996 году снова откололась часть профсоюзов, на этот раз в Каталонии - появилась “НКТ-Хоакин Коста” по названию улицы в Барселоне, где находится штаб-квартира. Они в 2019 году вступили в НКТ-МАТ (CNT-AIT, о ней ниже). Кажется, этот раскол не был вызван идеологическими причинами.

В 2015-2016 годах произошел, вы не поверите, новый раскол. Одна сторона обвиняла другую, что та заигралась в вертикализм и очернила чистоту анархо-синдикализма, а другая - в том, что у них в профсоюзах нет людей и нет никакой деятельности. Но этот раскол особенный, ибо повлиял на мировой анархо-синдикализм: Оригинальную НКТ исключили из Международной Ассоциации Трудящихся (МАТ, IWA-AIT), вместе с ФОРА (аргентинцы, Дамье бы сильно расстроился: в книге “Бури на серебряной реке” он пишет мол, молодежь не разбиралась в доктрине и поэтому вывела ФОРА из МАТ, но не бойтесь, скоро настоящую ФОРА возродят, но что-то ещё не возродили), с ФАУ (немецкими анархо-синдикалистами), УСИ (итальянцами) (шведы, которые помогли россиянам создать КАС в 1980-1990е вышли из нее ранее). Из МАТ таким образом вышло более 90% анархо-синдикалистов, которые создали свой Интернационал - “Международная Конфедерация Труда” (ICL-CIT) вместе с Индустриальными рабочими мира.

В результате этого раскола Испания теперь имеет оригинальную НКТ (CNT.es), сектантскую CNT (CNT-AIT, друзья Дамье), в которую вошла CNT-Хоакин Коста.

50 лет расколов в испанском анархо-синдикализме. Думаете, этим все ограничилось? Были конфликты, судебные тяжбы, драки и избиения. Но, сейчас, кажется, настал период низкой конфликтности, но не отсутствия его. В 2023 году ВКТ (откол от CNT.es), CNT.es и Рабочая Солидарность (откол от ВКТ) договорились друг друга поддерживать.

Анархо-синдикализм. Что вам не расскажет Дамье? Часть 2.

Так. А кто в Испании самый сильный из анархо-синдикалистов?

1) ВКТ (CGT), имеет 100 тысяч членов - это кажется, самый большой анархо-синдикалистский профсоюз в мире. Имели 8 тысяч в конце 1970х, к 1990м годам их стало 50 тысяч, а к 2023 году уже 100 тысяч. Кажется и сейчас они растут и являются 4м по численности профсоюзом Испании. Основной рост произошел из-за того, что большие профсоюзы, оказывается, являются умеренными в отношении реформ левого правительства в 2010-2014 годах. Ещё они призвали перевести весь транспорт и телекоммуникации в общественную собственность (то есть сферы, где они наиболее сильны).

2) Возможно, оригинальная CNT.es - около 12 тысяч. Ее выгнали из МАТ (IWA-AIT), и она основала МКТ (ICL-CIT), уведя с собой 90% активистов МАТ. Не признает “комитеты предприятий” считая их органами, которые возвышают профбюрократию и нездоровые практики политической демократии на сферу труда. Получается, с момента раскола с ВКТ эта организация только уменьшилась, но есть неподтвержденная информация о членстве до 50 тысяч человек, хотя платят взносы только 10 тысяч. Уменьшилась, очевидно, из-за расколов.

3) Рабочая Солидарность. Пишут, что они занимают премежуточную позицию между “реформизмом” ВКТ и радикализмом НКТ. Выборы в комитеты допустимы, но субсидии - нет! Имеет 2 тысячи членов.

4) CNT-AIT, друзья Дамье. Про нее даже странички в Википедии нет. Основной укор в сторону организаций выше - в том, что они используют “юридические стратегии”. А мы самые последовательные. Об их численности ничего не известно, скорее около, навскидку, от нескольких сотен до нескольких тысяч.

Парадокс, но все они имеют черно-красные флаги и считают себя анархо-синдикалистами.

В последние десятилетия ВКТ, как самая многочисленная организация анархо-синдикалистов в мире, пытается строить какие-то международные объединения, например, вместе с теми же шведами они организовали кучу интернационалов: “Междунар. Либерт. Солидарность” (2001-2003), “Европейская федерация альтернативного синдикализма” (или профсоюзного движения, эти слова в латинских странах синонимы) 2003-2009, “Черно-Красная Координация” (с 2010). Известно, что они разъезжают по странам и поддерживают всяких анархистов, например, приезжали в Сан-Паулу к местным эспецифистам.

На этом пожалуй, закончим. Анархистскому движению нужен какой-то обобщающий труд по систематизации истории анархо-синдикализма в постфранкистской Испании с более откровенным исследованием ошибок и их причин. То что вы прочитали - это лишь краткий обзор, на основе материалов доступных в интернете, здесь могут быть неточности. Пусть читатель, особенно тот, кто симпатизирует анархо-синдикализму, сделает выводы сам.

Эспецифизм – новое течение в социально-революционном анархизме. Часть 2. Социальный анархизм и классы.

“Социальный анархизм и организация” начинается с того, что констатирует тот факт, что нынешний анархизм можно разделить, повторяя за Букчиным на «анархизм образа жизни» (ссылка на прамень) и собственно «социальный анархизм». Преобладание первого над вторым лишило анархизм собственного «социального вектора». Но у самого процесса лишения социального вектора были более глубокие причины, чем простая победа анархо-индивидуалистов. В Бразилии во второй половине XX века, после всех социальных потрясений, после упадка рабочего движения и деполитизирующих диктатур, анархизм лишился собственной социальной базы – работников. Лишившись социальной базы, анархизм ушел из классовой борьбы – единственного поля деятельности для анархизма.

Далее дается более широкое, чем в марксизме, трактовка понятия «класс». Расширение понятия класс не должно менять основное поле деятельности – классовую борьбу. Вкратце, «класс» становится очень сильно связан с концепцией «центра и периферии» как в отношении власти, богатства, так и географически. Более подробно угнетенный класс выглядит так:

«а. Культуры и общества, полностью отчужденные и отдаленные от центра; совсем не «интегрированные» и «дикие» в глазах центра. Например, индейцы Амазонки.

б. Периферийные районы, связанные с центром и принадлежащие к его социально-экономическим и политическим структурам, которые в то же время пытаются сохранить свою идентичность. Они находятся под господством центра, их существованию угрожает его экономическая экспансия. По меркам центра они «отсталые» и неразвитые. Например, коренные общины Мексики и Андских стран. Другие примеры в этой категории – возможно, следует говорить о подгруппе б.1 – мелкие фермеры, квалифицированные рабочие и крестьяне, социальное и экономическое существование которых находится под угрозой из-за роста центра и которые все еще борются за свою независимость.

в. Экономические классы или социально-экономические системы, которые раньше принадлежали к центру, но вернулись на периферию после технологических инноваций и социально-экономических изменений в центре. Например, люмпен-пролетариат, нестабильные неформальные работники и постоянная армия безработных.

г. Социальные классы и группы, которые участвуют в жизни центра в экономическом смысле, но являются периферийными в социальном, культурном и/или политическом смысле: рабочие классы, пролетариат в развивающихся индустриальных обществах, женщины, чернокожие, ЛГБТ-персоны.

д. Центр-периферийные отношения политического характера, будь то между государствами или внутри них: колониальные или империалистические отношения, отношения столицы и окраины и так далее. Такие отношения в капиталистической системе развиваются параллельно с экономическими отношениями, упомянутыми выше – или, группа д.1: неокапиталистическое господство, внутренняя колонизация и эксплуатация».

Эспецифизм – новое течение в социально-революционном анархизме. Часть 3. Социальный анархизм и классы.

«Принимая эту классификацию и осознавая ее ограниченность, мы определяем категорию эксплуатируемых классов как периферийные области, над которыми доминирует центр. Важно подчеркнуть, что мы не считаем частью этой группы эксплуатируемых классов тех, кто теоретически находится на периферии, но на практике устанавливает отношения господства над другими, становясь, таким образом, новыми центрами. Отсюда следует, что вся борьба эксплуатируемых классов должна иметь революционную перспективу, чтобы они не стремились просто превратить часть периферийных областей в новые центры».

Из такой терминологии вытекает, что есть два направления – авторитарная, исходящая от центра, и либертарная, исходящая от периферии. «Авторитарии, в том числе и те, кто называет себя анархистами, думают о центре как о средстве и ориентируются на него в своей политике. Для них центр – государство, партия, армия, власть – это инструмент освобождения общества, и «революция означает прежде всего захват центра и его структуры власти или создание нового центра. Сама концепция класса у авторитариев основана на центре, поэтому когда они определяют промышленный пролетариат как исторический субъект, они приходят к тому, что исключают и маргинализируют другие категории эксплуатируемых классов, находящихся на периферии, например, крестьянство»

«С такой концепцией революционных сил мы утверждаем, что «все указывает на то, что именно на периферии, в «маргиналах», революция поддерживает свое пламя». Таким образом, мы приходим к выводу, что анархизм должен находиться в постоянном контакте с периферией, чтобы реализовать свой проект социальных преобразований».

Такое определение классов роднит эспецифизм прежде всего с анархо-коммунизмом Кропоткина, который больше пользовался термином «народ», а не «пролетариат», а не с анархо-синдикализмом. Это же определение находит явные сходства (в некоторой степени) с интерсекциональной теорией.

Эспецифизм – новое течение в социально-революционном анархизме. Часть 4. Начало истории бразильского анархизма.

Вот так вот незаметно мы дошли до третьей части «Анархизм в Бразилии» из книги "Социальный Анархизм и Организация". Историю их отечественного анархизма они рассматривают через призму концепции «социального вектора» и «внедрения» анархизма в народ.

«Мы называем социальным вектором анархизма те народные движения, которые имеют значительное анархистское влияние – прежде всего в отношении их практических аспектов... Эти выступления, плоды классовой борьбы, не являются анархическими, поскольку они организованы вокруг вопросов, имеющих специфические требования. Например, в профсоюзе рабочие борются за повышение зарплаты, в движении бездомных – за жилье, в движении безработных – за работу и так далее. Однако они являются пространством для социального внедрения анархизма, который, благодаря своему влиянию, наделяет наиболее боевые и автономные практические движения практиками использования прямого действия и прямой демократии, направленным на социальные преобразования. Выступления, составляющие социальный вектор анархизма, осуществляются внутри социальных движений, рассматриваемых нами как предпочтительные пространства для социальной работы и накопления сил, а не как масса, которой нужно управлять»

Так, анархизм в Бразилии возник вместе с первыми рабочими выступлениями. Одновременно с анархизмом в Бразилии начал развиваться синдикализм. Появлялись самые разные рабочие организации, следовавшие модели французской революционно-синдикалистской ВКТ. С помощью синдикализма анархизм в Бразилии к 1904 году обрел свой первый социальный вектор, он стал идеологическим инструментом борьбы. В ходе активного участия анархистов в социальных конфликтах анархизм завоевывал популярность. Рабочие были под большим влиянием анархизма и анархистов, которые пытались агитировать работников в профсоюзах, не ограничивая членство в них идеологией, профсоюзы должны были объединить как можно больше и должны быть для рабочих, а не для анархистов. «Средства борьбы, полученные в результате протестной мобилизации вокруг краткосрочных вопросов, служат «революционной гимнастикой», которая готовит пролетариат к социальной революции»

«Анархисты надеялись, что в конкретных действиях, в солидарности, в эмпирическом наблюдении противоречий между капиталом и трудом, проявляющихся в конфликтах, заключается великий урок, который должны усвоить рабочие. В этом, по их мнению, заключалась гарантия усвоения идеологических принципов не риторическими проповедями или учебниками, лишенными практического опыта, а практикой революционного и повседневного действия масс»

Книга нам сообщает, что вся эта активность рабочих и анархистов вылилась в 1918 году в анархистское восстание, – работники захватили свои фабрики и потребовали создания первого Совета в Рио-де Жанейро. В этот наивысший подъем анархизма также развивалась анархистская культурная работа – распространялись школы, преподававшие по методике анархиста Франсиско Феррера, появлялись социальные центры, рабочие театры и другие, которые формировали классовую культуру, – то, что помогало рабочим объединяться.

Эспецифизм – новое течение в социально-революционном анархизме. Часть 5. Организационализм и упадок движения.

Со временем в 1910-е года оформились два главных течения анархизма. Первый, к которому эспецифисты питают большое уважение и чуть ли не записывают их в свои предшественники – это «организационалисты». Они были за создание анархистской идеологической организации для работы в профсоюзах. Они сыграли важную роль в анархистском восстания 1918 года, однако поражение этого восстания привело к репрессиям против. Анархисты-организационалисты участвовали в создании бразильской Компартии, как сообщается в книге, она была либертарного толка. Видать анархисты не очень понимали еще, что по-настоящему означает большевизм. Суть организационализма заключалась в организационном дуализме – первый, политический идеологически анархистский уровень и второй, уровень массовых протестных движений. Вторым течением анархизма был синдикализм, но про него уже было сказано выше.

Анархистское движение развивалось вплоть до 1920-х годов, после чего начался спад. Вместе с упадком рабочего движения анархизм впал в собственный кризис. В итоге к 1930-м годам (подходя в плотную к периоду диктатуры Жетулио Варгаса) анархисты лишились социального вектора. Причинами спада были – 1. репрессии фашизирующегося государства, 2. разочарование большевистской Россией, наступившее после того, как рабочие ближе с ней познакомились, 3. экономически благополучные 1920е годы, в Европе, приведшее к тому, что у Бразильской промышленности появились конкуренты (европейские заводы стали оправляться от войны) и этот сектор стал схлопываться, 4. Компартия стала реформистской к 1924 году, и наконец 5. Подчинение профсоюзов парафашистскому государству Варгаса.

Вместе с упадком рабочего движения, впал в кризис и анархизм. Произошла идеологическая путаница, для многих профсоюзы стали не средством, а самоцелью. Организационный анархизм перешел фактически на позиции синдикализма, отрицая необходимость в идеологической анархистской организации.

Тут они отмечает схожесть их взгляда с взглядом Малатесты в дебатах против синдикалиста Пьера Монатта. Малатеста отстаивал необходимость идеологических организаций, и не считал профсоюзы самодостаточными. Последователем взгляда Малатесты в Бразилии стал Жозе Оитисика. Идеологические федерации анархистов в 1910-е годы оказались недостаточны для того, чтобы реализовать собственную роль.

«Для Оитисики… было важно направить силы на формирование «закрытых» групп, с определенной программой действий и обязательствами, молчаливо принятыми на себя его участниками». «Централизацию» анархистских сил в борьбе с буржуазией, продолжал он, не следует путать с «децентрализацией», характерной для либертарных организаций. Затем он заявил о двух неотложных шагах для повышения эффективности анархистских действий: «отбор участников и концентрация сил». И заключил: «Только это даст нам единство действий».

Отсутствие отдельных анархистских организаций привело к тому, чтобы кризис в рабочем движении перекинулся и на сам анархизм. Отдельные массовые движения народа естественно имеют свои подъемы и спады. «Специфическая анархистская организация служит именно для того, чтобы накапливать опыт борьбы и, иногда, искать другие пространства для работы, другие пространства для социального внедрения. Проблема в том, что без анархистских организаций, когда социальный уровень – или его сектор – впал в кризис, анархисты не смогли найти другое пространство для социального внедрения» «Престиж, достигнутый благодаря вступлению в профсоюзы, вероятно, заставил их поверить, что потенциал классовых объединений неисчерпаем и даже превосходит меняющиеся обстоятельства». Подвергнувшись кризису, анархисты стали «организовываться в культурные группы и объединяться для сохранения памяти о движении». Проще говоря, хоронить его.

Бакунинская «марсельская рукопись». «Рассерженный патриот» Бакунин.

Что Бакунин написал в «Марсельской рукописи»? Эта рукопись была написана в первой половине октября 1870 в Марселе после неудачной попытки восстания анархистов и рабочих в Лионе. Эта рукопись является, так сказать, «черновиком» для будущей «Кнуто-германской Империи и Социальной Революции», которую он начнет писать после того, как в ноябре вернется в Швейцарию. Вкратце, первая половина посвящена обрисовыванию ситуации, описанию буржуазии, либерального правительства, что нужно было делать и так далее. После этого Бакунин начинает полемизировать с Гамбеттой и либералами, критикуя капитализм и представительную демократию.

Марсельская рукопись начинается с того, что описывает привычки, склонности и природу буржуазии. Что она труслива и патриотична только для того, чтобы спокойно эксплуатировать пролетариат. После свержения монархии государство рассыпается, а это значит, что спасти страну от нашествия немцев с ее помощью нельзя, нужно поднимать народ, а поднять народ можно только если раскулачить буржуазию. Союз между буржуа и пролетариатом для спасения Франции невозможен в силу противоположности их интересов. Пролетариат вместо буржуазии должен выбрать себе в союзники крестьян. В плане идей, буржуа также бесплодны, их правительство иллюзорно, оно предает Францию.

Бакунин критикует либералов, говорит, что буржуа могут только оборонятся, а оборона – это стратегия проигрыша. Париж сейчас находится в осаде, и он поэтому не может возглавить оборону. Страна обезглавлена, а это значит, что единственное что может объединить страну – это федерация самостоятельных коммун.

Государство во Франции фактически погибло. Почему? Потому что, по мнению Бакунина, у него нет ни армии, ни денег, ни бюрократии.

Денег нет, потому что 20 лет правления Бонапарта были периодом офигительной коррупции (ибо преступлением-коррупцией можно подчинить людей своей воле), деньги также сожрала война. А откуда взять деньги? У буржуазии и бонапартистов. Не нужно никого гильотинировать, достаточно взять в заложники и требовать выкупа (возвращения награбленного народного богатства). В этом милосердие Революции.

Армии нет, потому что она капитулировала немцам. Можно собрать со всей страны несколько сот тысяч солдат, но откуда взять офицеров? Хороших офицеров нет, ибо система рождала не патриотов, а трусов (здесь Бакунин демонстрирует свое военное образование), поэтому нужна демократическая армия, выборные офицеры из солдатской массы.

Администрации нет, потому что вся администрация сейчас сплошь состоит из коррупционеров и бонапартистов. А они негодяи и предатели. Либералам негде брать кадры для обороны своей республики. Бонапарт специально строил из Государства не национальную мощь, а личную машину против своего народа, неудивительно, что она рассыпалась за несколько недель войны. Нужно уволить всех этих бонапартистов.

Единственное что может спасти Францию – это Социальная Революция. Она может поднять миллионы людей против 700 тысяч внешних врагов и всех внутренних.

Продолжение следует…

(Картинка для привлечения внимания)

Ошибки анархистов в Испании. №2. Часть 1. Вопрос власти.

Давайте теперь приступим к другой ошибке анархистов в Испании.

Несмотря на поражения в Сарагосе и Андалусии, анархисты стали хозяевами положения в Барселоне, столице Каталонии. Но победив фашистов, анархисты не стали уничтожать государственные структуры. Почему они так поступили? Дамье пишет, что одной из причин заключалась в том, что анархисты полагали, что переход к безгосударственному обществу возможен только если за анархистами пойдет большинство трудящихся по всей стране, а не только в каком-нибудь регионе, или же когда НКТ (анархистский профсоюз) создаст «всеохватывающую профсоюзную структуру, готовую перенять управление всей экономикой в ходе социальной революции». Еще одной причиной было непонятные отношения с реформистским профсоюзом ВСТ, с которым НКТ пыталась объединиться (и тогда бы под НКТ было бы реальное абсолютное большинство трудящихся). Другой причиной было то, что в самой НКТ были «реформисты», «чистые синдикалисты» (трейнтисты) и просто «прагматики», боявшиеся рискованных действий, они в НКТ появились, потому что НКТ было открыто «всем трудящимся», а не только анархистам. Единственные кто хотел революции здесь и сейчас – это идейные анархисты, включая группу «Мы», в которой состоял Дуррути. Также принятию этого решения способствовало незнание анархистами того, что происходит вне Каталонии. Они лишь знали, что по всей стране восстали фашисты, что значило необходимость сотрудничать с другими антифашистами, в том числе, засевшими в госструктурах.

Сразу после подавления мятежа в Каталонии анархисты устроили пленум, что делать в государством? Радикалы были за уничтожение, «прагматики» говорили, что устанавливать «анархистскую диктатуру» не по-анархистски, что провозглашение либертарного коммунизма вызовет интервенцию французов и англичан (на самом деле нет, если вы не будете трогать их собственность), что фашисты в Арагоне и они легко революцию подавят, что лучше будет войти в фактическое новое правительство, названное «Комитетом антифашистских милиций» (да, это КАМ), но сохранять реальную власть на улице. В итоге решили, что последний вариант отвечает интересам момента.

Разберем эти доводы. Первое, что для революции нужно большинство – это не правда, особенно же это неверно, когда революция происходит уже здесь и сейчас. Бакунин писал, что достаточно будет того, что 10% от трудящихся будут анархистами и революционерами (см. «Протест Альянса»), это же количество людей должно было как можно сильнее углублять революцию (то есть революционными методами решать насущные проблемы), показывая пример нерешившимся, увлекая их за собой. Так и происходило, самые смелые углубляли революцию, тем самым делая НКТ еще более популярной в глазах народа, численность которой сильно увеличилось в это время. Инициируя создание коллективов, которые захватывали средства производства, оказываться в стороне (особенно когда это происходит на твоем же рабочем месте или деревне) становилось просто глупо. И если инициативная радикальная часть трудящихся бы разогнало правительство, анархо-«прагматикам» ничего было бы делать, как просто принять это, как и государственникам вне и внутри Каталонии.

Второй довод, что необходима структура, которая заменит капитализм верен, но только отчасти – пока Социальная Революция не началась, у вас никогда не получится устроить полноценную (подпольную) параллельную капитализму структуру. Строительство этой структуры начинается до революции, но это строительство может закончится только во время Революции, ибо ему больше ничто не будет мешать. Анархисты устраивали революции и совсем без параллельных экономических структур, имея лишь подпольные военные структуры, и их опыт также был успешен в том плане, что они проиграли не от того, что не смогли построить экономику, а потому что проиграли превосходящим силам противника.

Ошибки анархистов в Испании. №2. Вопрос власти. Часть 2.

Третий довод – это довод Дамье, его «форизм», - профсоюзы должны быть для анархистов, а не для рабочих. Это очень глупая позиция, применимая только к Аргентине 1910-х годов, куда рабочие переезжали будучи анархистами. Она разбивается тем же доводом Бакунина, озвученном выше, что «радикалам» нужно было не слушать «прагматиков» а действовать, увлекая их за собой.

Четвертый довод на самом деле не имеет никакого смысла. Совершая или не совершая официально революцию, это бы не сильно изменило расстановку сил «фашисты против антифашистов», просто антифашисты бы тогда не мешали бы друг другу организовываться. Шубин пишет, что провозглашение либертарного коммунизма привело бы к изоляции и подавлению революции, но почему-то провозглашение либертарного коммунизма в Арагоне и районе Валенсии-Теруэля к этому не привело, Республика их терпела вплоть до мая 1937 года, то есть до победы под Гвадалахарой, вскружившей голову государственникам, которые решили, что угроза миновала и пора делить власть. А если бы Анархия была бы провозглашена в Каталонии, Республике бы просто пришлось с ней договариваться – произошло бы как с Махно, но наоборот, анархисты бы снабжали патронами (а еще едой) государство, потому что имели бы 70% промышленности и процветающее сельское хозяйство.

Что необходимо было сделать? Сразу после подавления фашистов, нужно было повернуть оружие против местного правительства, изгнать каталонский Женералитат (высший гос. орган) и другие гос. структуры, конфисковать собственность политических партий и распустить их, оставив только профсоюз ВСТ. В реальности все это было сделано, кроме роспуска Женералитата и политических партий, – власть повисла в воздухе, а потом кооптировала анархистов в саму себя. Установив Анархию, анархистам бы пришлось договариваться со ослабевшими не-анархистами, но уже на основе собственных координационных структур, а не структур, подготовленных государственниками, именно анархисты были бы правомочны договариваться с мадридским правительством и оно ничего бы не смогло сделать с анархистами изнутри. Вкратце говоря, нужно было изменив базис (что было сделано) изменить в соответствии с ней политическую надстройку (заменить государство самоуправлением) и от имени этого самоуправления договариваться на равных как с правительством, так и с другими партиями.

Из-за того, что анархисты не поступили таким образом, произошли майские события 1937 – государственники поднабрали сил и устроили дебош в Барселоне, приведший к отстранению левого социалиста Ларго Кабальеро, “симпатизировавшего” анархистам, от управления правительством и замене его Негрином, начавшим репрессий против анархистов и их революции, пока анархисты воевали на фронте.

Власть так поступила с анархистами именно, потому что считала, что она за полгода стала их сильнее. Она не решалась на это в 1936 году, потому что понимала, что, если она порвет с анархистами, она тут же проиграет фашистам (в реальности, сразу после майских событий, Республика покатилась к морю, лишившись поддержки трудящихся). Так что вероятность того, что правительство было бы договороспособно перед анархистами, взявшими Каталонию, крайне велики. Это бы также оттянуло на потом закручивание гаек в Республике.

Лишилась бы тогда Республика советских поставок? Нет, не лишилась бы, ибо у анархистов не было сил свергнуть правительство в Мадриде, а значит Республика бы существовала. Скорее уж тогда стратегия Сталина бы поменялась, советская помощь бы приходила бы тогда не в Барселонский порт, а куда-нибудь южнее, в республиканской зоне, в Картахену, Валенсию или Малагу. Советский Союз бы поддерживал только Республику, а не анархистов, что, собственно, и произошло. Анархистам в любом случае бы пришлось уповать только на свои силы, но только в нашем гипотетическом случае, Арагонский фронт был бы обеспечен до конца войны хорошей синдикалистской (махновского типа) логистикой. Короче, мало что бы поменялось, кроме того, что положение анархистов было бы гораздо лучше.