#grief_column #suicidology
🖤⚰️

Эссе о самоубийстве как задание терапевта. Пародийная сцена демонстрирующая, что мы живем в эпоху. Не понимаю, как написать о своем опыте, не рассказав самые триггерные моменты. Возможно, нужны именно триггеры — толчок к освобождению. Никакой пропаганды — пропаганды не существует. «Логико-суицидальный трактат» Германа Бургера — попытка рационализировать mortido в mortology — неудачная — и заведомо дурная логика бесконечности смерти.

«To advance from suicidarian to suicidal is, in mortological terms, a promotion».

Кажется, касание смерти сильнее разума и поэтому опасно, но, в то же время, книга Бургера как будто обещает закрытие гештальта — чтение философской предсмертной записки. Записки, которую не получила в жизни. Suicidarian мог бы постараться и задать вопрос, дать задание, тем самым смертью смерть поправ. Мог бы вспомнить собственное стихотворение «Предатели игры» или нерассказанный доклад о практике МГ как о лечении депрессии шизофренией. К сожалению, МГ распались, потому что это не сработало. В. оставил блокнот с благодарностями, которые невыносимо читать — оледеневаешь и остается только смотреть на мраморную урну с прахом. Как написано в книжке П.П. «Воскрешение Пабло Пикассо в 3111 году» — «Виктор Осипов, профессор, известный танатолог». Там, конечно же, что-то трансгрессивное и про А.М.
Заразна ли смерть? Передается ли по наследству? Или каждый совершает грех внутри сингулярности? Это не поставишь ни кому в вину, в отличии от урны. Страх окончательности, конца смысла, в котором ты можешь участвовать. Это выражается в страхе начала и в застревании на стадии черновика. Созерцание просторов тьмы — 1 час для профилактики. Депрессивная акцентуация требует к себе внимания (акцентуирует). Тень этого суицида как некий не-объект, отсутствие света, лежит на мне, затемняя будущее. Очевидна — феноменально очевидна — и в этом смысле, аподиктична многогранность насилия направленного на первый взгляд на себя. Усыхание социальных связей, структурно-институциональное давление, уязвимость и огромный труд, который необходимо проделывать, чтобы вступить в наследство в буквальном и символическом плане. Горе — это моя вторая смена и неоплачиваемые сверхурочные.