Эта заметка из Иркутской области — про замечательных ребят, одинаковых с лица и по боевому пути —
пожалуй, неплохой пример на то, о чем постоянно говорю коллегам, когда случается им что-то рассказывать. Не бывает оппозиционной либо лоялистской информации. Бывает оппозиционная либо лоялистская интонация. Но факт всегда должен оставаться фактом — если, конечно, мы занимаемся фактами, а не варкой информсинтетики.
Короче, в заметке этой фактуры — при желании — на пару разворотов "Новой газеты" наверняка признанной на территории РФ нежелательной, неприглядной и вообще не к ночи поминаемой. Но это все тот же ВЗГЛЯД, все тот же сыч. И все та же Россиюшка — где обживаются бойцы, вернувшиеся со спецоперации.
И в целом обживаются неплохо. Несмотря ни на что:
– Недавно мне из военкомата позвонили, – вспоминает Александр Пономарев, житель деревни Большежилкина Усольского района Иркутской области. – Говорят, чтобы прилег или чтобы сел крепче, потому что награда на меня пришла. Очень, говорят, нехорошая. Орден Мужества, посмертно.
Эта заметка из Иркутской области — про замечательных ребят, одинаковых с лица и по боевому пути —
пожалуй, неплохой пример на то, о чем постоянно говорю коллегам, когда случается им что-то рассказывать. Не бывает оппозиционной либо лоялистской информации. Бывает оппозиционная либо лоялистская интонация. Но факт всегда должен оставаться фактом — если, конечно, мы занимаемся фактами, а не варкой информсинтетики.
Короче, в заметке этой фактуры — при желании — на пару разворотов "Новой газеты" наверняка признанной на территории РФ нежелательной, неприглядной и вообще не к ночи поминаемой. Но это все тот же ВЗГЛЯД, все тот же сыч. И все та же Россиюшка — где обживаются бойцы, вернувшиеся со спецоперации.
И в целом обживаются неплохо. Несмотря ни на что:
– Недавно мне из военкомата позвонили, – вспоминает Александр Пономарев, житель деревни Большежилкина Усольского района Иркутской области. – Говорят, чтобы прилег или чтобы сел крепче, потому что награда на меня пришла. Очень, говорят, нехорошая. Орден Мужества, посмертно.
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from us
