Волна ахтунга по Курской области чуть поутихла, и можно спокойно. В предыдущие дни старался не участвовать в кошачьем концерте, но много фиксировал в стол.
1. Сугубо военный масштаб и военный успех судженской операции ВСУ невелик — если исходить из логики маневренной войны, где основной предмет борьбы не территория, а боеспособные силы противника. В тех краях не было ни сколь-нибудь значительного количества наших сил, ни техники, которые в результате их удара оказались уничтожены/захвачены/лишены боеспособности. В этом смысле даже Харьковская "перегруппировка" была куда более тяжёлым ударом — там много чего пришлось оставить, кроме собственно территории. 2. Однако в плоскости "когнитивной войны" мы получили оглушительную оплеуху — противник сумел скрытно сосредоточить достаточно немалые силы, прорвать границу, нанести удар, захватить несколько населённых пунктов, пресловутую газоизмерительную станцию, создать угрозу Курчатовской АЭС, выйти на оперативный простор для рейдовых действий. При этом с нашей стороны был эталонный бардак — от срочной переброски "пожарных команд" прямо из боёв на других участках до неспособности организовать связь и взаимодействие на месте. 3. Моя оценка, высказанная в узком кругу в первый день — всё это расплата за сохранение у многих ЛПР и у значительной части общества картины мира "здесь воюем, а здесь рыбу заворачиваем": мол, там же газопровод, не могут же они, большие пацаны на большом уровне обо всём договорились. И если противник и дальше будет искать уязвимые точки для удара, то он их будет находить именно в тех местах, где этот уклад — назовём его "Минские 3.0" — по-прежнему сохраняется; а таких много не только в географическом пространстве, но и, скажем, в управленческом. 4. Наш противник таков, что любые договорённости -- и пространства договорённостей -- существуют только ради одного: чтобы он мог нас кинуть в наиболее удобный для него момент и наиболее болезненным для нас способом. Это надо понимать по отношению к вообще любым договорённостям, не только с небратьями, но и в первую очередь с гегемоном. Почему? Просто потому, что он считает нас не контрагентом, а едой. И правильно делает, потому что с нашей стороны интегрально желание "чтоб всё устаканилось" куда сильнее желания победы. Это главный парадокс, который они, в отличие от нас, понимают правильно: чтобы договориться, надо сначала всерьёз захотеть друг друга уничтожить. Они уже да, мы ещё нет. 5. Отдельной проблемой является безукоризненная работа "колеса генотьбы", когда даже самые лучшие и патриотичные сограждане и ЛОМы ведутся, как дети, на разводки противника. Режим искусственного эмоционального интеллекта: произошло Событие, все по этому поводу выразили Эмоцию, кто какую, и потом начали активно конфликтовать друг с другом по поводу того, чья эмоция была Этична, а чья Неэтична, и кто по этому поводу Молодец, а кто Враг и Негодяй. 6. Максима состоит в следующем: по поводу таких событий, как рассматриваемое, не то чтобы "неэтична", а контрпродуктивна ВООБЩЕ ЛЮБАЯ эмоция. Только холодный анализ и работа по выработке и реализации действенных контрмер. С пониманием того, где лично твоё место в этом процессе, где ты мог бы быть максимально полезен.
Волна ахтунга по Курской области чуть поутихла, и можно спокойно. В предыдущие дни старался не участвовать в кошачьем концерте, но много фиксировал в стол.
1. Сугубо военный масштаб и военный успех судженской операции ВСУ невелик — если исходить из логики маневренной войны, где основной предмет борьбы не территория, а боеспособные силы противника. В тех краях не было ни сколь-нибудь значительного количества наших сил, ни техники, которые в результате их удара оказались уничтожены/захвачены/лишены боеспособности. В этом смысле даже Харьковская "перегруппировка" была куда более тяжёлым ударом — там много чего пришлось оставить, кроме собственно территории. 2. Однако в плоскости "когнитивной войны" мы получили оглушительную оплеуху — противник сумел скрытно сосредоточить достаточно немалые силы, прорвать границу, нанести удар, захватить несколько населённых пунктов, пресловутую газоизмерительную станцию, создать угрозу Курчатовской АЭС, выйти на оперативный простор для рейдовых действий. При этом с нашей стороны был эталонный бардак — от срочной переброски "пожарных команд" прямо из боёв на других участках до неспособности организовать связь и взаимодействие на месте. 3. Моя оценка, высказанная в узком кругу в первый день — всё это расплата за сохранение у многих ЛПР и у значительной части общества картины мира "здесь воюем, а здесь рыбу заворачиваем": мол, там же газопровод, не могут же они, большие пацаны на большом уровне обо всём договорились. И если противник и дальше будет искать уязвимые точки для удара, то он их будет находить именно в тех местах, где этот уклад — назовём его "Минские 3.0" — по-прежнему сохраняется; а таких много не только в географическом пространстве, но и, скажем, в управленческом. 4. Наш противник таков, что любые договорённости -- и пространства договорённостей -- существуют только ради одного: чтобы он мог нас кинуть в наиболее удобный для него момент и наиболее болезненным для нас способом. Это надо понимать по отношению к вообще любым договорённостям, не только с небратьями, но и в первую очередь с гегемоном. Почему? Просто потому, что он считает нас не контрагентом, а едой. И правильно делает, потому что с нашей стороны интегрально желание "чтоб всё устаканилось" куда сильнее желания победы. Это главный парадокс, который они, в отличие от нас, понимают правильно: чтобы договориться, надо сначала всерьёз захотеть друг друга уничтожить. Они уже да, мы ещё нет. 5. Отдельной проблемой является безукоризненная работа "колеса генотьбы", когда даже самые лучшие и патриотичные сограждане и ЛОМы ведутся, как дети, на разводки противника. Режим искусственного эмоционального интеллекта: произошло Событие, все по этому поводу выразили Эмоцию, кто какую, и потом начали активно конфликтовать друг с другом по поводу того, чья эмоция была Этична, а чья Неэтична, и кто по этому поводу Молодец, а кто Враг и Негодяй. 6. Максима состоит в следующем: по поводу таких событий, как рассматриваемое, не то чтобы "неэтична", а контрпродуктивна ВООБЩЕ ЛЮБАЯ эмоция. Только холодный анализ и работа по выработке и реализации действенных контрмер. С пониманием того, где лично твоё место в этом процессе, где ты мог бы быть максимально полезен.
BY ЧАДАЕВ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from us
