Думая о Фарго и обо всех других зверях и птицах, которых я встречала, я хочу собрать всех моих женщин и отправить нас жить в какие-нибудь зооясли, где мы будем учиться тому, чему не смогли научиться, живя рядом друг с другом.

© Ася Демишкевич «Под рекой»

#книжныймомент

Долго не могла добраться до этого романа. Причины простые и сейчас не о них. Сейчас о том, как я аху нырнула в этот текст и чуть не задохнулась к концу. Если «Раз-мальчишка, два-мальчишка» прошлись по мне маршем, то «Под рекой» — раздавил толщей воды.

О чëм роман? Это в впечатлениях, но пара слов о сюжете.

Кира, приехав в родной Дивногорск на похороны отца, узнаëт, что он убивал девушек.

Впечатления. Мне очень откликнулся этот текст. Слово за словом он течëт, уносит за собой и тянет в глубину. Все эти невозможно красивые в своей точности водяные метафоры на протяжении всей истории: русалки, мертвецы с утопленных кладбищ, подводная кофейня...

Прошлое рыбой-китом выныривает на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, показать свою широкую спину: затопленные деревни, панические атаки Киры с самого детства после историй отца и жестокость, чей исток спрятан глубоко. Кира ищет его в себе, в детстве своём и отца, в генах.

Возможно, я не властна над отцовскими генами, сидящими во мне, но я властна над его словами, звучащими в моей голове. Отец всегда велел скрывать и молчать, и я молчала. Носила с собой это молчание в карманах, как камни из Енисея, пока они не утянули меня на дно реки, из которой я взяла их. Молчать под водой смысла нет — все равно нахлебаешься. Но, в отличие от отца, у меня есть понимание того, зачем мне хлебать эту воду.

И вот перед Кирой и перед нами разливается настоящее, полное горечи. И это знакомо многим и связано со всем неразрывно.

Почему тогда я не могу назвать по имени свою мать? Я знаю ее тридцать пять лет и ни разу не обращалась к ней так, как мне самой кажется правильным.
Что она, интересно, сказала бы: удивилась, обиделась или испугалась? А может, обрадовалась бы, потому что я наконец расколдовала ее и из человека-функции она снова превратилась в просто человека.
А еще интересно, расколдовала бы она меня в ответ, назвав дочерью?

Это настоящее покрыто безразличием мамы. Эгоистичностью сестры. Ужасом открытия правды об отце, страхом, что от жестокости не избавиться, если она успела тебя коснуться.

О чем мы все тогда думали, смеясь над насилием в нашей семье? Насилие стало таким ожидаемым и привычным, что даже научилось вызывать смех.

Часто хотелось кричать. От ужаса узнавания. От узнавания самой большой проблемы, которая только ширится. Проблемы нормализации насилия в обществе. Нормализации и замалчивания. Ведь, мы должны выглядеть нормальными, а что в действительности — не так важно. Видимость превалирует над реальностью и это горькая истина мира, в котором мы живём.

Читая, я смотрелась в зеркало, узнавая такие знакомые черты. Вот собственная жестокость, тянущаяся от пережитого насилия. Вот они — поиски, как справиться с этим в себе самой. А это — прошлое, от которого невозможно отказаться, как бы ни хотелось. И всё это на фоне маленького города, где личная и общая истории переплетаются между собой.

Дивногорск здесь не просто декорация. Он важный персонаж, удерживающий внутри себя происходящее. Он — аквариум, в котором мы разглядываем нашу общую трагедию принятия насилия, как нормы жизни.

Этот роман — крик из под толщи воды. Крик, уходящий в тишину не своего безразличия. Всё связано в нëм: сюжет и рефлексия, вымысел и реальность. Красота слов и ужасы насилия. Семейного, человеческого. Череда смыслов в короткой арке героини, где вся наша современность как она есть. Там абсолютно мастерски подсвечено важное и рефлексия контрастирует с омерзением от насильника (привет стихам).

Спасибо Асе за то, что она-Кира выбралась. Выбралась и ей помог Фарго — такса, без которого света бы в этой истории было куда меньше. А с ним есть свет. И есть надежда, что не всё с нами потеряно.