Поэмы Гомера полны параллелей, аналогий, отражений. Видимо, сказывается влияние геометрического искусства, требующего повторяющегося ритма. Одна из таких параллелей – феакийцы и циклопы. Казалось бы, что тут сопоставлять? Одни – «не знающие правды», другие – образец гостеприимства. Однако и дикий Полифем, и гостеприимный Алкиной происходят от Посейдона. Более того, Алкиной - потомок царя гигантов, которые, видимо, недалеко ушли от циклопов. Родословная его дается в 7-й книге:

Прежде всего родили Навсифоя Земли Колебатель
И Перибея, средь жен наиболе прекрасная видом,
Самая младшая дочь отважного Евримедонта,
Бывшего в давнее время властителем буйных гигантов:
60 Но погубил он народ нечестивый, а также себя с ним.
С ней Посейдон сочетался и сына родил Навсифоя,
Духом высокого. Царствовал он над народом феаков.
От Навсифоя-царя родились Рексенор с Алкиноем.
Но Рексенор, не имев сыновей, после краткого брака
65 Был Аполлоном застрелен, оставивши дочь лишь Арету. (Od. 7. 56-65)

Т.е. Алкиной – внук Посейдона. Но почему-то, если за ослепление сына, чудовища Полифема, Посейдон безжалостно мстит Одиссею, против которого раньше ничего не имел, то за феакийское гостеприимство готов мстить собственному внуку. Об этом Алкиной сам говорит:

Но от отца моего Навсифоя пришлось мне когда-то
565 Вот что узнать: говорил он, сердит на феаков жестоко
Бог Посейдон, что домой невредимыми всех мы развозим.
Некогда, он утверждал, феакийский корабль многопрочный
При возвращеньи обратно по мглисто-туманному морю
Бог разобьет и высокой горою наш город закроет. (Od. 8, 564-569)

И первая часть пророчества, касающаяся корабля, исполняется после того, как Одиссея доставляют на Итаку:

Это когда услыхал Посейдон, сотрясающий землю,
160 В Схерию, где обитал феакийский народ, устремился.
Там он ждал. Подходил уже близко корабль мореходный,
Быстро плывя. Подошел к нему близко Земли Колебатель,
Сделал скалою его и в дно ее втиснул морское. (Od. 13, 159-163)

Какая-то полная архаическая несправедливость! Полифема, пострадавшего за собственное зверство, отец-Посейдон защищает, цивилизованного внука Алкиноя – наказывает. Прямого вывода из этого Гомер не делает, но если и имеет в виду, то вывод этот печален. Или здесь уже начинается тема «дерзости первого мореплавателя»?

Якоб Йорданс. Одиссей в пещере Полифема (1630-е гг.).

После предыдущего поста завязалась дискуссия о гомеровском гостеприимстве, и кто его нарушил.

Об обязанностях гостеприимца и гостя приведу отрывок из статьи в «Гомеровской энциклопедии»: «Предполагалось, что хозяин обеспечит своему гостю безопасность, почетное место на пиру, купание и смену одежды, ночлег, подарки для гостей и безопасный проезд до места назначения. В свою очередь, ожидалось, что гость не будет представлять угрозы для жизни и имущества хозяина и его домочадцев, будет должным образом идентифицировать себя, рассказывать истории и новости из внешнего мира и, самое главное, ответит взаимностью, если хозяин когда-нибудь окажется у себя на родине». (Vol. 2, p. 371)

Попадая в новое место, Одиссей каждый раз задается тревожным вопросом:

“ὤ μοι ἐγώ, τέων αὖτε βροτῶν ἐς γαῖαν ἱκάνω;
ἤ ῥ’ οἵ γ’ ὑβρισταί τε καὶ ἄγριοι οὐδὲ δίκαιοι, (120)
ἦε φιλόξεινοι καί σφιν νόος ἐστὶ θεουδής; (Od. 6, 119-121)

"Горе! К какому народу зашел я? Быть может, здесь область
[120] Диких, не знающих правды людей? Иль, может быть, встречу
Смертных приветливых, богобоязненных, гостеприимных?

Этот фрагмент – из 6-й песни, когда Одиссей очнулся на Схерии и услышал смех подруг Навсикаи. Те же формульные выражения повторяются несколько раз: в таких же выражениях Алкиной будет расспрашивать его о его собственном народе, те же вопросы задаст Одиссей, прибыв на остров циклопов, наконец, ту же речь повторит он, не узнав родной Итаки.

Как пришелец мог распознать, к какому народу он попал? Показатель цивилизации – это знакомство с земледелием. Цивилизованные люди для Гомера это «питающиеся хлебом» (σῖτον ἔδοντες – Od. 8, 222). Рассказывая о циклопах он (или Одиссей) сообщает, что у них нет земледелия, виноградарства и общих собраний.

До того, как попасть к Полифему, корабль Одиссея причаливает к какому-то соседнему острову, где без присмотра пасутся козы. Этих коз они во множестве убивают и забирают с собой. Что козы принадлежали циклопам, не говорится, так что это не грабеж.

На острове циклопов Одиссей отправляется с двенадцатью спутниками на разведку. С собой они берут запас вина, чтобы предложить его потенциальному гостеприимцу в качестве дара, а также запас еды. Первое, что могло их насторожить - отсутствие вспаханных полей. Были там и более пугающие признаки:

В крайнем, у самого моря стоявшем утесе пещеру,
Густо одетую лавром, пространную, где собирался
Мелкий во множестве скот; там высокой стеной из огромных,
[185] Грубо набросанных камней был двор обведен, и стояли
Частым забором вокруг черноглавые дубы и сосны. (Od. 182-186)

Дубы и сосны в качестве забора уже указывают на то, что в пещере живет великан. Но, возможно, заботливость к скоту все-таки внушает некоторые надежды на лучшее, хотя Одиссей подозревает, что добром дело не кончится.

Затем спутники предлагают Одиссею пополнить запасы:

Спутники стали меня убеждать, чтоб, запасшись сырами,
[225] Боле я в страшной пещере не медлил, чтоб все мы скорее,
Взявши в закутах отборных козлят и барашков, с добычей
Нашей на быстрый корабль убежали и в море пустились.
Я на беду отказался полезный совет их исполнить;
Видеть его мне хотелось в надежде, что, нас угостивши,
[230] Даст нам подарок: но встретиться с ним не на радость нам было. (Od. 224-230)

Одиссей со спутниками приносят жертву и едят хранившийся в пещере сыр – вот единственное, что можно было бы счесть посягательством на чужое имущество, но они не скрываются, а ждут Полифема, и в случае чего могут отдать ему свои запасы или вино. А когда он появляется, рассказывают о себе и обращаются к нему с мольбой:

Ныне к коленам припавши твоим, мы тебя умоляем
Нас, бесприютных, к себе дружелюбно принять и подарок
Дать нам, каким завсегда на прощанье гостей наделяют.
Ты же убойся богов; мы пришельцы, мы ищем покрова;
[270] Мстит за пришельцев отверженных строго небесный Кронион,
Бог гостелюбец, священного странника вождь и заступник". (Od, 266-271)

На что Полифем отвечает:

Нам, циклопам, нет нужды ни в боге Зевесе, ни в прочих
Ваших блаженных богах; мы породой их всех знаменитей (Od. 275-276)

#персонажи #герои #чудовища #этика

После этого разговора Полифем
Прянул, как бешеный зверь, и, огромные вытянув руки,
Разом меж нами двоих, как щенят, подхватил и ударил
[290] Оземь; их череп разбился; обрызгало мозгом пещеру.
Он же, обоих рассекши на части, из них свой ужасный
Ужин состряпал и жадно, как лев, разъяряемый гладом,
Съел их, ни кости, ни мяса куска, ни утроб не оставив. (288-293)

Ну, и кто тут нарушает законы, божеские и человеческие? Кажется, ясно, что Полифем - классический ὑβριστής (hybristes), гордец и асоциальный тип, какие обычно и расплачиваются за свою гордыню и попрание обычаев. Это если следовать Гомеру.

#персонажи #герои #чудовища #этика

Ш.-Ж. Натуар. Телемах, слушающий советы Ментора. XVIII в.

В продолжающейся в чате дискуссии была затронута проблема лжи у Гомера. Правду ли рассказывает Одиссей, например, о своем пребывании у Полифема, или переворачивает все с ног на голову, чтобы выставить себя в более выгодном свете?

Можно заметить, что в «Одиссее» нередко звучит ложь, и сам Одиссей лжет нередко. Лжет тому же Полифему, называя себя «Никто» (Οὔτις), лжет Афине, явившейся ему на Итаке, сочиняя историю о своем критском происхождении, лжет своему же слуге Евмею, продолжая ту же историю, наконец, так же лжет Пенелопе, причем каждый раз добавляет к рассказу новые штрихи. Любопытно, что вымыслы Одиссея связаны с Критом, учитывая то, что лживость критян впоследствии вошла в пословицу.

Лгут и другие гомеровские герои, и даже боги. В «Одиссее» Афина выдает себя перед Телемахом сначала за царя тафийцев Ментеса, потом за Ментора, друга Одиссея. В «Илиаде» она же губит Гектора, являясь ему в образе брата Деифоба и убеждая вступить в бой с Ахиллом. Лжет Гера, рассказывая сначала Афродите, потом Зевсу, что направляется к Океану и Тефии, а потом «подменой тезиса» ловко обходит страшную клятву стигийскими водами. Умение искусно лгать вообще весьма ценилось в древнем мире (ценится и в современном, что бы ни говорили, к нему прибегают даже дети начиная с 5-6 летнего возраста).

Но все же во всех упомянутых случаях Гомер четко дает понять, что мы имеем дело с ложью. Мы знаем, что Одиссей не критянин, что Афина не Ментес и не Ментор, что Гера целенаправленно хочет обольстить Зевса и что Посейдон вмешался в битву независимо от нее. Предполагать ложь во всем остальном уже избыточно, так можно дойти до абсурда («богов на самом деле нет» и «циклопов не бывает») или вернуться к дискуссии о «лжи» Гомера и прочих эпиков, актуальной для времен Ксенофана и Платона. А это, как кажется, в XXI в. уже не имеет смысла.

#этика

По случаю 40-дня со дня смерти Азы (Наталии) Алибековны Тахо-Годи, перепост с российскими исследованиями Гомера.

Гомер в исследованиях отечественных ученых:
памяти Рисмага Вениаминовича Гордезиани и Азы Алибековны Тахо-Годи (избранное)

Оправдывая избранную тему:

1) Хотя я и утверждаю, что софистическое искусство очень древнее, однако мужи, владевшие им в стародавние времена, опасаясь враждебности, которую оно вызывало, всячески скрывали его: одним служила прикрытием поэзия, как Гомеру, Гесиоду и Симониду... (Prot. 316d)

2) Вольф М. Незаконные наследники Гомера: античная софистика и неориторика.
https://youtu.be/WTzyWZpi-ys?si=ACNvyApQLPfccd82

Монографии:

1. Гордезиани Р. В.
Проблемы гомеровского эпоса

2. Сахарный Н. Л.
„Илиада". Разыскания в области смысла и стиля гомеровской поэмы

3. Лосев А. Ф.
Гомер (в серии Жизнь замечательных людей)

Статьи:

1. Тахо-Годи А. А.
Мифологическое происхождение поэтических тропов “Илиады” Гомера
О древнегреческом понимании личности на материале термина sōma


2. Гринцер Н. П.
Гомер на рубеже веков

И.-Г.-В. Тишбейн, 1802. Одиссей и Пенелопа.

Опять-таки продолжая дискуссию, выскажу свое мнение по поводу того, зачем Одиссею было превращаться в старика и испытывать Пенелопу и всех остальных. Мне кажется, тут можно дать с полдюжины ответов, более научных или более «читательских» (Гомер выдерживает и психологизацию).

Во-первых, существует фольклорный мотив узнавания жениха или невесты. Достаточно сказать, что подобный мотив есть в сказании о Нале и Дамаянти, входящем в состав «Махабхараты». Если признавать такую фольклорную интерпретацию, дальнейших вопросов можно уже и не задавать, фольклор на вопросы о причинах не отвечает. Но если на этом не остановиться, можно найти и другие.

Во-вторых, можно сказать, что здесь в определенной мере присутствует авторский замысел для усиления интриги. Одиссей вернулся, домочадцы и слуги обрадовались и все вместе палками и скалками прогнали женихов взашей. После встречи Одиссея с Пенелопой и Телемахом можно уже не слушать или не читать, все ясно. А так Одиссей попадает на Итаку в середине поэмы (13-я песнь!), и еще находится, из-за чего о нем переживать. И такая прекрасная цепь узнаваний: сначала пес Аргус, затем Евриклея, потом Евмей и Телемах, наконец, Пенелопа (хотя, может, она уже и догадалась, как в фильме Пазолини: «Телемах, дай лук своему отцу» - а потом сама уже испытывает Одиссея?).

В-третьих, испытание верности Пенелопы не совсем излишне, поскольку, как мы уже когда-то говорили, есть и другая версия, донесенная Псевдо-Аполлодором (epit. 7, 30, 38), согласно которой Пенелопа изменила Одиссею с Антиноем, и он впоследствии отослал ее к отцу. Какая версия была доминирующей в догомеровском эпосе, мы не знаем.

В-четвертых, это «тактическая» версия, которую нам предлагает сам Гомер. Одиссей кое-что знает о том, что происходит у него дома. Кое-что рассказывает ему мать Антиклея в Аиде:

Верность тебе сохраняя, в жилище твоем Пенелопа
Ждет твоего возвращенья с тоскою великой и тратит
Долгие дни и бессонные ночи в слезах и печали;
Царский твой сан никому от народа не отдан; бесспорно,
[185] Дома своим Телемах достояньем владеет, пирами
Всех угощает, как то облеченному саном высоким
Следует; все и его угощают. Лаэрт же не ходит
Более в город; он в поле далеко живет, не имея
Там ни одра, ни богатых покровов, ни мягких подушек;
[190] Дома в дождливое зимнее время он вместе с рабами
Спит на полу у огня, покровенный одеждой убогой… (Od. 11, 181-191)

Хотя Антиклея женихов как таковых почему-то не упоминает, такой рассказ уже вселяет глубокую настороженность. Это что ж, Телемах вырос такой сволочью, что родного деда сослал в деревню? Или он в своем доме не хозяин? Упоминание пиров уже наводит на такую мысль. Попав на родину, Одиссей должен понять, что там творится.
В Аиде Одиссей также узнает о гибели Агамемнона от руки Клитемнестры.
Уже на Итаке Афина рассказывает ему всю правду о том, что творится в ее доме.
И он восклицает:

"Горе! И мне б, как царю Агамемнону, сыну Атрея,
Жалостной гибели в царском жилище моем не избегнуть,
[385] Если бы вовремя мне ты всего не открыла, богиня!
Дай мне теперь наставление, как отомстить им; сама же
Мне помоги и такую ж даруй мне отважность, как в Трое,
Где мы разрушили светлые стены Приамова града. (Od. 11? 383-388)

И Афина же предлагает ему план:

Прежде, однако, тебя превращу я, чтоб не был никем ты
Узнан: наморщу блестящую кожу твою на могучих
Членах, сниму с головы златотемные кудри, покрою
[400] Рубищем бедным плеча, чтоб глядел на тебя с отвращеньем
Каждый, и струпом глаза, столь прекрасные ныне, подерну;
В виде таком женихам ты, супруге и сыну (который
Дома тобой был оставлен), неузнанный, будешь противен. (Od. 11, 396-403)

Даже если Одиссею план был не по душе, спорить с богиней он не стал бы. Далее она именно это и проделывает: состаривает Одиссея и превращает его вполне приличную одежду, в которой он вернулся от феакийцев, в рубище.

Если и эту причину не посчитать важной, можно вспомнить, что Одиссей любознателен. Он и в пещере Полифема остался его ждать, потому что ему интересно было на него посмотреть. Неужели он удержался бы от искушения посмотреть со стороны на жизнь в своем доме в свое отсутствие? Это же почти как побывать на собственных похоронах.

Опять же, это мое мнение, если кому-то его недостаточно, переубеждать не буду, можно еще обратиться к тексту и литературе.

#персонажи #герои

Гомер. Римская копия II в. до н.э. Капитолийские музеи, Палаццо нуово.

Нашему каналу сегодня исполнился год.
По этому случаю предлагаю прочитать стихотворение Аполлона Майкова «Гомеру»:

Твоих экзаметров великое паденье
Благоговейною душой я ощущал.
Я в них жизнь новую, как в первый день рожденья
В сосцах у матери младенец, почерпал,
И тихо в душу мне вливалось вдохновенье…
Так морю Демосфен ревущему внимал:
Среди громадных волн торжественного шума
Мужал могучий глас, и, зрея, крепла дума.