Дождь над Балаклавой
...В тот день была идея заброситься на дикий пляж, с ночевкой. Но что-то помешало - расслабленность, мелкие нестыковки. Вечером отрубился интернет, ночью - связь, и только следующим утром всплыло сообщение, что человек, кто подал мне идею поселиться на время в Балаклаве, умер.
- У тебя ужасный кашель! Тебе надо в Крым. - Будто услышала его голос. - Нет, Феодосия не подойдёт, там сухо. ЮБК или Севастополь - Фиолент, Балаклава, что-то такое...
Человек был старше меня на два десятка лет: букет болезней, обмороженные в горах и ампутированные пальцы, из-за которых ноги этого двухметрового великана напоминали ступни китайской принцессы. И постоянно кровили, уже из-за диабета. Он вечно их бинтовал.
В середине июля, в последнюю нашу встречу, он заехал ко мне в донецкую квартиру. На столе стояла вазочка с белым шоколадом. Я отвернулась, чтобы приготовить чай. Хватило минут трех, даже не пяти - вазочка была пуста.
- Андре! - возмутилась я. - Ты с ума сошёл? Мне не жалко сладкого, но у тебя же диабет!
У человека был виноватый и обаятельный вид нашкодившего породистого кота.
- Мой диабет никуда не денется - хоть с шоколадом, хоть без него. - Нашелся он.
...Получив известие о его смерти, я некоторое время пребывала во внутреннем молчании. Внутри была тишина, снаружи орали воробьи, устроившие гнездо под карнизом балкона. Затем написала военному другу.
"Уже знаю", - коротко ответил он. Потом позвонил. - "Я очень расстроен. К смертям военных коллег я привык. А эта смерть... Очень расстроен. А у тебя там что, птицы?..."
Птицы были в тот день везде. Когда катер шел вдоль скалистого берега на пляж, заметила в камнях крупного, уже подросшего птенца баклана. Вытянув длинную шею с торчащим кадыком, он повел клювастой головой, провожая лодку. По пляжу разгуливали подростки морских чаек - пестро-серые, еще тяжёлые на взлёте, они прыгали в волнах, выпрашивая еду.
Назавтра был третий день, пошла в храм. Церковь Двенадцати апостолов, в классическом стиле, была наполнена золотым вечерним светом. Свечница приняла заказ на сорокоуст по новопреставленному спокойно и деловито, будто весть об этой смерти уже дошла до нее ранее. Шла вечеря, молодой чернобородый священник в золотой ризе вскинул руки к небу. В тот вечер над Балаклавой пронесся долгожданный стремительный дождь, выпив собиравшиеся с утра тучи. Теперь небо в обрывках розоватых облаков словно улетало куда-то выше самого себя, в то самое Царствие Небесное, которого желают умершим. Словно Пророк, чей день был сегодня и кого призвали к Богу живым, прислав за ним огненную колесницу.
... Позже я узнала, что Андре умер очень быстро; ему стало плохо, жена посадила в машину и поехала в больницу, через двести метров он потерял сознание и более не очнулся.
...В тот день была идея заброситься на дикий пляж, с ночевкой. Но что-то помешало - расслабленность, мелкие нестыковки. Вечером отрубился интернет, ночью - связь, и только следующим утром всплыло сообщение, что человек, кто подал мне идею поселиться на время в Балаклаве, умер.
- У тебя ужасный кашель! Тебе надо в Крым. - Будто услышала его голос. - Нет, Феодосия не подойдёт, там сухо. ЮБК или Севастополь - Фиолент, Балаклава, что-то такое...
Человек был старше меня на два десятка лет: букет болезней, обмороженные в горах и ампутированные пальцы, из-за которых ноги этого двухметрового великана напоминали ступни китайской принцессы. И постоянно кровили, уже из-за диабета. Он вечно их бинтовал.
В середине июля, в последнюю нашу встречу, он заехал ко мне в донецкую квартиру. На столе стояла вазочка с белым шоколадом. Я отвернулась, чтобы приготовить чай. Хватило минут трех, даже не пяти - вазочка была пуста.
- Андре! - возмутилась я. - Ты с ума сошёл? Мне не жалко сладкого, но у тебя же диабет!
У человека был виноватый и обаятельный вид нашкодившего породистого кота.
- Мой диабет никуда не денется - хоть с шоколадом, хоть без него. - Нашелся он.
...Получив известие о его смерти, я некоторое время пребывала во внутреннем молчании. Внутри была тишина, снаружи орали воробьи, устроившие гнездо под карнизом балкона. Затем написала военному другу.
"Уже знаю", - коротко ответил он. Потом позвонил. - "Я очень расстроен. К смертям военных коллег я привык. А эта смерть... Очень расстроен. А у тебя там что, птицы?..."
Птицы были в тот день везде. Когда катер шел вдоль скалистого берега на пляж, заметила в камнях крупного, уже подросшего птенца баклана. Вытянув длинную шею с торчащим кадыком, он повел клювастой головой, провожая лодку. По пляжу разгуливали подростки морских чаек - пестро-серые, еще тяжёлые на взлёте, они прыгали в волнах, выпрашивая еду.
Назавтра был третий день, пошла в храм. Церковь Двенадцати апостолов, в классическом стиле, была наполнена золотым вечерним светом. Свечница приняла заказ на сорокоуст по новопреставленному спокойно и деловито, будто весть об этой смерти уже дошла до нее ранее. Шла вечеря, молодой чернобородый священник в золотой ризе вскинул руки к небу. В тот вечер над Балаклавой пронесся долгожданный стремительный дождь, выпив собиравшиеся с утра тучи. Теперь небо в обрывках розоватых облаков словно улетало куда-то выше самого себя, в то самое Царствие Небесное, которого желают умершим. Словно Пророк, чей день был сегодня и кого призвали к Богу живым, прислав за ним огненную колесницу.
... Позже я узнала, что Андре умер очень быстро; ему стало плохо, жена посадила в машину и поехала в больницу, через двести метров он потерял сознание и более не очнулся.
group-telegram.com/hortusconclusus/498
Create:
Last Update:
Last Update:
Дождь над Балаклавой
...В тот день была идея заброситься на дикий пляж, с ночевкой. Но что-то помешало - расслабленность, мелкие нестыковки. Вечером отрубился интернет, ночью - связь, и только следующим утром всплыло сообщение, что человек, кто подал мне идею поселиться на время в Балаклаве, умер.
- У тебя ужасный кашель! Тебе надо в Крым. - Будто услышала его голос. - Нет, Феодосия не подойдёт, там сухо. ЮБК или Севастополь - Фиолент, Балаклава, что-то такое...
Человек был старше меня на два десятка лет: букет болезней, обмороженные в горах и ампутированные пальцы, из-за которых ноги этого двухметрового великана напоминали ступни китайской принцессы. И постоянно кровили, уже из-за диабета. Он вечно их бинтовал.
В середине июля, в последнюю нашу встречу, он заехал ко мне в донецкую квартиру. На столе стояла вазочка с белым шоколадом. Я отвернулась, чтобы приготовить чай. Хватило минут трех, даже не пяти - вазочка была пуста.
- Андре! - возмутилась я. - Ты с ума сошёл? Мне не жалко сладкого, но у тебя же диабет!
У человека был виноватый и обаятельный вид нашкодившего породистого кота.
- Мой диабет никуда не денется - хоть с шоколадом, хоть без него. - Нашелся он.
...Получив известие о его смерти, я некоторое время пребывала во внутреннем молчании. Внутри была тишина, снаружи орали воробьи, устроившие гнездо под карнизом балкона. Затем написала военному другу.
"Уже знаю", - коротко ответил он. Потом позвонил. - "Я очень расстроен. К смертям военных коллег я привык. А эта смерть... Очень расстроен. А у тебя там что, птицы?..."
Птицы были в тот день везде. Когда катер шел вдоль скалистого берега на пляж, заметила в камнях крупного, уже подросшего птенца баклана. Вытянув длинную шею с торчащим кадыком, он повел клювастой головой, провожая лодку. По пляжу разгуливали подростки морских чаек - пестро-серые, еще тяжёлые на взлёте, они прыгали в волнах, выпрашивая еду.
Назавтра был третий день, пошла в храм. Церковь Двенадцати апостолов, в классическом стиле, была наполнена золотым вечерним светом. Свечница приняла заказ на сорокоуст по новопреставленному спокойно и деловито, будто весть об этой смерти уже дошла до нее ранее. Шла вечеря, молодой чернобородый священник в золотой ризе вскинул руки к небу. В тот вечер над Балаклавой пронесся долгожданный стремительный дождь, выпив собиравшиеся с утра тучи. Теперь небо в обрывках розоватых облаков словно улетало куда-то выше самого себя, в то самое Царствие Небесное, которого желают умершим. Словно Пророк, чей день был сегодня и кого призвали к Богу живым, прислав за ним огненную колесницу.
... Позже я узнала, что Андре умер очень быстро; ему стало плохо, жена посадила в машину и поехала в больницу, через двести метров он потерял сознание и более не очнулся.
...В тот день была идея заброситься на дикий пляж, с ночевкой. Но что-то помешало - расслабленность, мелкие нестыковки. Вечером отрубился интернет, ночью - связь, и только следующим утром всплыло сообщение, что человек, кто подал мне идею поселиться на время в Балаклаве, умер.
- У тебя ужасный кашель! Тебе надо в Крым. - Будто услышала его голос. - Нет, Феодосия не подойдёт, там сухо. ЮБК или Севастополь - Фиолент, Балаклава, что-то такое...
Человек был старше меня на два десятка лет: букет болезней, обмороженные в горах и ампутированные пальцы, из-за которых ноги этого двухметрового великана напоминали ступни китайской принцессы. И постоянно кровили, уже из-за диабета. Он вечно их бинтовал.
В середине июля, в последнюю нашу встречу, он заехал ко мне в донецкую квартиру. На столе стояла вазочка с белым шоколадом. Я отвернулась, чтобы приготовить чай. Хватило минут трех, даже не пяти - вазочка была пуста.
- Андре! - возмутилась я. - Ты с ума сошёл? Мне не жалко сладкого, но у тебя же диабет!
У человека был виноватый и обаятельный вид нашкодившего породистого кота.
- Мой диабет никуда не денется - хоть с шоколадом, хоть без него. - Нашелся он.
...Получив известие о его смерти, я некоторое время пребывала во внутреннем молчании. Внутри была тишина, снаружи орали воробьи, устроившие гнездо под карнизом балкона. Затем написала военному другу.
"Уже знаю", - коротко ответил он. Потом позвонил. - "Я очень расстроен. К смертям военных коллег я привык. А эта смерть... Очень расстроен. А у тебя там что, птицы?..."
Птицы были в тот день везде. Когда катер шел вдоль скалистого берега на пляж, заметила в камнях крупного, уже подросшего птенца баклана. Вытянув длинную шею с торчащим кадыком, он повел клювастой головой, провожая лодку. По пляжу разгуливали подростки морских чаек - пестро-серые, еще тяжёлые на взлёте, они прыгали в волнах, выпрашивая еду.
Назавтра был третий день, пошла в храм. Церковь Двенадцати апостолов, в классическом стиле, была наполнена золотым вечерним светом. Свечница приняла заказ на сорокоуст по новопреставленному спокойно и деловито, будто весть об этой смерти уже дошла до нее ранее. Шла вечеря, молодой чернобородый священник в золотой ризе вскинул руки к небу. В тот вечер над Балаклавой пронесся долгожданный стремительный дождь, выпив собиравшиеся с утра тучи. Теперь небо в обрывках розоватых облаков словно улетало куда-то выше самого себя, в то самое Царствие Небесное, которого желают умершим. Словно Пророк, чей день был сегодня и кого призвали к Богу живым, прислав за ним огненную колесницу.
... Позже я узнала, что Андре умер очень быстро; ему стало плохо, жена посадила в машину и поехала в больницу, через двести метров он потерял сознание и более не очнулся.
BY Hortus Conclusus
Share with your friend now:
group-telegram.com/hortusconclusus/498