XX-files: фертильные материалы

Дожить до 3+

Вере около месяца, и я качаю её на руках. Ещё недавно она спокойно вырубалась на груди, но что-то пошло не так и больше это не работает. Теперь, чтобы она уснула, надо качать. Долго. Может, и не так долго — но она уже довольно тяжёлая, я чудовищно хочу есть и спать, а её глаза всё никак не слипаются.

Я качаю Веру и думаю — это не закончится никогда.

Я не доживу до момента, когда она будет засыпать сама. Не доживу до дня, когда можно будет отправить её в садик — этого же все так ждут? С садиком станет легче. После года станет легче. Какая же брехня — думаю я, вглядываясь в Верины распахнутые глаза. Скажите уже честно — теперь никогда не станет легче. Всегда будет так. Я теперь никогда не смогу никуда уйти, потому что надо кормить Веру грудью. Я сама сделала это со своей жизнью, и теперь всегда буду жить вот так. Каждый день решать, чего я хочу больше — есть или спать. Выбор в стиле фильма «Пила»: что вам отрезать — руку или ногу?

Я думаю обо всех этих женщинах, которые родили детей, но вроде бы продолжают жить. Ходят в кафе. Красят губы. Фотографируются в зеркало.

Я качаю Веру, стоя в растянутых пижамных штанах и лифчике для кормления, а на полке лежит помада Yves Saint Laurent, которую я зачем-то недавно купила.

Это никогда не закончится — думаю я. Надо как-то дотянуть до Вериных восемнадцати, но, когда она вырастет, я останусь уже совсем без сил. Я никогда больше никуда не пойду. Все эти люди, которые выкладывают красивые фоточки в инстаграм — это какой-то сюр. «Станет легче». Да не пошли бы вы нахрен.

Вере три года, и мы с моей подругой сидим в ресторане в Москве. Когда я уезжала, Вера попросила привезти ей мармелада, но я собираюсь ещё пойти в Третьяковку и купить книгу с картинами — у нас есть две такие из Эрмитажа, и как-то я показывала Вере видео с часами-павлином, а когда-нибудь мы уже посмотрим на них и вживую.

До этого мы с Верой неделю провели дома вдвоём, и местами было, конечно, тяжко, но в основном — вполне нормально. Я накрасилась, надела белую мини-юбку, мы поехали на площадку, и Вера играла там сама, а я сидела на скамейке, махала ей рукой и обдумывала новый текст.

Вера сама ест свой обед, может по полчаса кататься с горки, сама сообщает, какой именно мультик ей включить, и задаёт вдумчивые вопросы. «Это собака, — говорит она во время игры, — а это котята. Их йодители поехали в Москву, и они попьёсили пьиглядеть за котятами».

— Рассказать тебе сказку? — спрашиваю я, когда мы лежим рядом в кровати.
— Нет.
— Спеть песню?
— Нет, — сонно отказывается Вера, — пьёсто подейзи меня за ючку.

Она засыпает, а я иду собирать чемодан в поездку — чтобы наряжаться, покупать в «Фаланстере» книги, фотографироваться в зеркало и красить губы.

У той помады был долгий срок годности.

И она дожила, как и я.

2❤‍🔥178❤86💯397😍4

www.group-telegram.com/us/iwanttobreastfeed.com/1805

1.49K viewsAug 15 at 14:02

Дожить до 3+

Вере около месяца, и я качаю её на руках. Ещё недавно она спокойно вырубалась на груди, но что-то пошло не так и больше это не работает. Теперь, чтобы она уснула, надо качать. Долго. Может, и не так долго — но она уже довольно тяжёлая, я чудовищно хочу есть и спать, а её глаза всё никак не слипаются.

Я качаю Веру и думаю — это не закончится никогда.

Я не доживу до момента, когда она будет засыпать сама. Не доживу до дня, когда можно будет отправить её в садик — этого же все так ждут? С садиком станет легче. После года станет легче. Какая же брехня — думаю я, вглядываясь в Верины распахнутые глаза. Скажите уже честно — теперь никогда не станет легче. Всегда будет так. Я теперь никогда не смогу никуда уйти, потому что надо кормить Веру грудью. Я сама сделала это со своей жизнью, и теперь всегда буду жить вот так. Каждый день решать, чего я хочу больше — есть или спать. Выбор в стиле фильма «Пила»: что вам отрезать — руку или ногу?

Я думаю обо всех этих женщинах, которые родили детей, но вроде бы продолжают жить. Ходят в кафе. Красят губы. Фотографируются в зеркало.

Я качаю Веру, стоя в растянутых пижамных штанах и лифчике для кормления, а на полке лежит помада Yves Saint Laurent, которую я зачем-то недавно купила.

Это никогда не закончится — думаю я. Надо как-то дотянуть до Вериных восемнадцати, но, когда она вырастет, я останусь уже совсем без сил. Я никогда больше никуда не пойду. Все эти люди, которые выкладывают красивые фоточки в инстаграм — это какой-то сюр. «Станет легче». Да не пошли бы вы нахрен.

Вере три года, и мы с моей подругой сидим в ресторане в Москве. Когда я уезжала, Вера попросила привезти ей мармелада, но я собираюсь ещё пойти в Третьяковку и купить книгу с картинами — у нас есть две такие из Эрмитажа, и как-то я показывала Вере видео с часами-павлином, а когда-нибудь мы уже посмотрим на них и вживую.

До этого мы с Верой неделю провели дома вдвоём, и местами было, конечно, тяжко, но в основном — вполне нормально. Я накрасилась, надела белую мини-юбку, мы поехали на площадку, и Вера играла там сама, а я сидела на скамейке, махала ей рукой и обдумывала новый текст.

Вера сама ест свой обед, может по полчаса кататься с горки, сама сообщает, какой именно мультик ей включить, и задаёт вдумчивые вопросы. «Это собака, — говорит она во время игры, — а это котята. Их йодители поехали в Москву, и они попьёсили пьиглядеть за котятами».

— Рассказать тебе сказку? — спрашиваю я, когда мы лежим рядом в кровати.
— Нет.
— Спеть песню?
— Нет, — сонно отказывается Вера, — пьёсто подейзи меня за ючку.

Она засыпает, а я иду собирать чемодан в поездку — чтобы наряжаться, покупать в «Фаланстере» книги, фотографироваться в зеркало и красить губы.

У той помады был долгий срок годности.

И она дожила, как и я.

BY XX-files: фертильные материалы