17-й санкционный пакет ЕС — это уже не про экономику. Это про разведку боем. Под предлогом борьбы с «теневым флотом» может быть запущен сценарий, в котором нейтральные воды становятся ареной принудительных досмотров, а за ними — и силовых захватов российских судов на Балтике. Подобные действия в любом другом контексте давно бы назывались прямым нападением на торговый суверенитет. В текущем — их пытаются замаскировать под «технические меры контроля».
Но именно здесь и проходит граница между ограничительными мерами и военным сигналом. Если в тексте санкций появятся пункты о силовых операциях в нейтральных водах, Россия обязана рассматривать их как casus belli. Без эвфемизмов и запаздывающих комментариев. Это не о нефти. Это о праве передвигаться по международным маршрутам без согласия Брюсселя и Лондона. И если это право оспаривается — оспаривается и вся конструкция глобальной торговли, в которой Россия по-прежнему играет, несмотря на санкции.
Именно поэтому необходима жёсткая политическая артикуляция: досмотр в нейтральных водах — это не санкции, это провокация. И провокация стратегическая, открывающая прямую дорогу к следующему шагу — попытке морской и сухопутной блокады Калининградской области. Это уже было. Попытка силового контроля над транзитом. Теперь та же логика может быть реализована через морской коридор. Реакция должна быть не ответной, а предупредительной.
17-й санкционный пакет ЕС — это уже не про экономику. Это про разведку боем. Под предлогом борьбы с «теневым флотом» может быть запущен сценарий, в котором нейтральные воды становятся ареной принудительных досмотров, а за ними — и силовых захватов российских судов на Балтике. Подобные действия в любом другом контексте давно бы назывались прямым нападением на торговый суверенитет. В текущем — их пытаются замаскировать под «технические меры контроля».
Но именно здесь и проходит граница между ограничительными мерами и военным сигналом. Если в тексте санкций появятся пункты о силовых операциях в нейтральных водах, Россия обязана рассматривать их как casus belli. Без эвфемизмов и запаздывающих комментариев. Это не о нефти. Это о праве передвигаться по международным маршрутам без согласия Брюсселя и Лондона. И если это право оспаривается — оспаривается и вся конструкция глобальной торговли, в которой Россия по-прежнему играет, несмотря на санкции.
Именно поэтому необходима жёсткая политическая артикуляция: досмотр в нейтральных водах — это не санкции, это провокация. И провокация стратегическая, открывающая прямую дорогу к следующему шагу — попытке морской и сухопутной блокады Калининградской области. Это уже было. Попытка силового контроля над транзитом. Теперь та же логика может быть реализована через морской коридор. Реакция должна быть не ответной, а предупредительной.
BY Demiurge
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from us
