Востоковед Маслов: «Для Китая Россия — это прежде всего точки продаж»
Торговля между Россией и Китаем бьет рекорды, но только на первый взгляд. В первом полугодии 2025 года товарооборот между странами упал почти на десять процентов. Россия по-прежнему отправляет в Китай сырье, а получает готовую продукцию. Структура торговли не меняется с 1990-х, и в этом заключается главный риск. Китай не заинтересован в переносе производств в Россию и предпочитает продавать здесь, чем инвестировать. Промышленность, туризм, образование, наука — почти во всех сферах сохраняется дисбаланс.
Даже в области автопрома Пекин действует осторожно: вместо строительства заводов активно занимается экспортом. Студенты из России едут учиться в Китай, но настоящих научных прорывов в сотрудничестве пока нет. Да и деньги от туристов чаще оседают в руках китайских турфирм, даже если тратятся на российской земле.
Почему Китай не спешит вкладываться в Россию, зачем ему держать дистанцию и можно ли перестроить отношения на более равных условиях — рассказывает востоковед Алексей Маслов.
Востоковед Маслов: «Для Китая Россия — это прежде всего точки продаж»
Торговля между Россией и Китаем бьет рекорды, но только на первый взгляд. В первом полугодии 2025 года товарооборот между странами упал почти на десять процентов. Россия по-прежнему отправляет в Китай сырье, а получает готовую продукцию. Структура торговли не меняется с 1990-х, и в этом заключается главный риск. Китай не заинтересован в переносе производств в Россию и предпочитает продавать здесь, чем инвестировать. Промышленность, туризм, образование, наука — почти во всех сферах сохраняется дисбаланс.
Даже в области автопрома Пекин действует осторожно: вместо строительства заводов активно занимается экспортом. Студенты из России едут учиться в Китай, но настоящих научных прорывов в сотрудничестве пока нет. Да и деньги от туристов чаще оседают в руках китайских турфирм, даже если тратятся на российской земле.
Почему Китай не спешит вкладываться в Россию, зачем ему держать дистанцию и можно ли перестроить отношения на более равных условиях — рассказывает востоковед Алексей Маслов.
"He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market.
from us
