Как страхи искажают смысл

Наблюдаю интересный информационный кейс. Ряд блогеров, аналитиков, правозащитников и других лидеров мнений сегодня со всех сторон обсудили и осудили пост сенатора Рогозина. В частности, Антонов такой Антонов представил весьма своеобразную интерпретацию этого текста, пригласив читателей к диалогу.

Антонов почувствовал в словах сенатора:
▪️Угрозу физической расправы через отправку на передовую.
▪️Службу в ВС РФ — в качестве наказания.

Посмотрим оригинал. Пост — реакция на плоскую шутку, прозвучавшую на федеральном канале.
Сенатор, сам работающий в зоне СВО, неоднократно бывающий на ЛБС и находящийся в условиях, в которых спецоперация — реальность, естественно, отреагировал с учетом этих данных и предложил заняться воспитанием подрастающего поколения. А не предавать их анафеме, как посчитал Антонов и другие эксперты.

Что увидим, если прочитаем текст? «Всему научим», «Ждем у себя», «Довезем», «Когда вернутся — вместе посмеемся». Программа воспитания простроена на личном участии, обучении и возвращении домой. На основе понятного наставничества, а не эфемерной ссылки. Как старший товарищ, по-отечески Дмитрий Олегович предложил вырастить из мальчиков — мужчин. Метафора «настоящие КВНы» — не более, чем сленг, известный в нашей современной реальности и применимый в ряде российских регионов.

Где здесь «наказание» и «угроза»?
Понимаю, что сама мысль о линии боевого соприкосновения вызывает у части аудитории озноб и панику. «Передовая» автоматически представляется в их сознании исключительно местом наказания, гибели и расправы. Отсюда — чрезмерная эмоциональность, гиперболизация и чтение угроз между строк. Только наказанием зону СВО назвали сами комментаторы, да и поверили.

Знаю реальность зоны проведения спецоперации не по сводкам. Мой личный скромный опыт работы в одном из вернувшихся регионов подтверждает: зона СВО — не какая-то пугающая абстракция, а приглашение в новые регионы — не пожелание гибели. Да, там бывает опасно. Да, там чаще всего сложно. Но там, прежде всего, происходят ЖИЗНЬ и РАБОТА. Люди восстанавливают инфраструктуру, помогают, воюют, возвращаются. И слова вроде «довезем», «научим», «вернутся» — не угрозы, а часть повседневной лексики, действий и ожиданий в той обстановке. Мы, находясь там, видели это ежедневно. И в силу своих возможностей помогали, обучали, были рядом, ждали возвращения. Это нормально.

Страх — плохой советчик в анализе. Хайп — сомнительный союзник в делах чести. Особенно, когда пора выходить за рамки диванного восприятия нашей современной реальности. Опыт пребывания в зоне проведения спецоперации (и даже длительной работы, как у многих современных россиянок, таких же женщин, как я) рисует куда более сложную и человечную картину, чем та, что рождается от незнания, тревоги и стремления засветиться на горячей теме.