Семья из Владикавказа обвиняет полицейских в смерти родственника. Ему стало плохо за рулём, а ГАИшники вместо первой помощи потащили его в отдел оформлять протокол.
Приступ на дороге у Якоба Сокурова (54 года) случился 10 сентября. Он попытался быстро припарковаться и зацепил чужую машину. На место приехали патрульные, но помогать не стали — велели проехать ещё несколько метров, всё сняли на камеру. По их задумке, Якоб был нетрезв и они тормознули его на светофоре.
Мужчину отвезли в отдел. Там ему стало ещё хуже, полицейские вызвали скорую. Врачи написали в доках диагноз "наркотическая кома" и отказ пациента от госпитализации. Давление не измерили. Уехали. Состояние Якоба стало критическим — он сполз на пол. Скорая вернулась. Сокуров умер утром в реанимации.
По словам родных, Якоб, несмотря на гипертонию, всегда был крепким, занимался бегом. В тот день он как раз ехал с пробежки. На полицейских возбудили уголовку за превышение должностных полномочий.
Семья из Владикавказа обвиняет полицейских в смерти родственника. Ему стало плохо за рулём, а ГАИшники вместо первой помощи потащили его в отдел оформлять протокол.
Приступ на дороге у Якоба Сокурова (54 года) случился 10 сентября. Он попытался быстро припарковаться и зацепил чужую машину. На место приехали патрульные, но помогать не стали — велели проехать ещё несколько метров, всё сняли на камеру. По их задумке, Якоб был нетрезв и они тормознули его на светофоре.
Мужчину отвезли в отдел. Там ему стало ещё хуже, полицейские вызвали скорую. Врачи написали в доках диагноз "наркотическая кома" и отказ пациента от госпитализации. Давление не измерили. Уехали. Состояние Якоба стало критическим — он сполз на пол. Скорая вернулась. Сокуров умер утром в реанимации.
По словам родных, Якоб, несмотря на гипертонию, всегда был крепким, занимался бегом. В тот день он как раз ехал с пробежки. На полицейских возбудили уголовку за превышение должностных полномочий.
Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from us
