Подписан закон об ограничении использования англицизмов. Вывески, указатели, даже названия жилых домов с 1 марта 2026 должны быть сугубо кириллическими, на русском или языках республик.
Мера лишь узаконила свершившееся.
Латиница линяла с вывесок и без государственного ацетона, с каждым годом всё сильнее превращаясь в символ пошлости и старья. Barviha luhari viladzh — это уже не круто, это уже мем. Даже в сонном полустепном Омске почти все новостройки называются «Зелёная река», «Ломоносов», «Берёзка», «Родные пенаты». Рынок сам подстроился под русскоязычного потребителя, который всё чаще предпочитает одежду с русскими надписями, русский рэп, русские озвучки, русскую моду, русские сериалы. Это гораздо важнее национального чувства — это своё удобство, свой интерес, своя потребительская среда, которой мы были лишены весь ХХ век, где, если и продвигалось что-то партикулярное, так только режимно, под личную ответственность. СССР вообще породил кошмарное по страстям общество потребления, где любая иностранная надпись вызывала сладостную дрожь обладания. Когда в 2022 эти желанные буквы гурьбой покидали Россию, некоторые по старой привычке полагали, что с ними уходит цивилизация.
Поразительная инерция.
Со словами та же история. Язык подвижен, сыпуч, у него природа песчаной дюны. Директивно воздействовать на слова можно, но язык найдёт обходной путь. Семантика вообще не подвластна указу: при словосочетании «бизнес-ланч» представляется вульгарно отремонтированный кафетерий из нулевых, а ведь когда-то это было так же круто, как «фитнес-клуб». Великая культурная победа в том, что мы больше не стремаемся слов «качалка» или «столовка». И ведь всё произошло незаметно, вообще без помощи государства! Язык меняется под используемое и наличествующее, под настолько привычное «своё», что оно уже не требует перевода.
То есть для «очищения» языка нужно создавать не предписания, а события. Язык начинает работать через соприкосновение с жизнью. Слова как бы высвобождаются из бытия, приходят из познанного, выстраданного, сделанного.
Лётчик — потому что Российская империя шла наравне с мировым самолётостроением, спутник — потому что Советский Союз был впереди всех, оптарь — потому что Российская Федерация первой провела революцию внутри революции, в жужжащей военной науке.
Раньше «оптарь» был человеком на рынке, сейчас это оператор оптоволоконного беспилотника. Слово прекрасно вписалось в ряд древних ратных призваний, встало рядом с возрождёнными пушкарями. Такое нельзя искусственно зародить, только добыть из подлинного. Чем плотнее мы проживаем действительность, тем богаче и неожиданнее становится наша речь.
Реет над русской словесностью необъяснимый, но в то же время понятный всем хрюкостяг.
Подписан закон об ограничении использования англицизмов. Вывески, указатели, даже названия жилых домов с 1 марта 2026 должны быть сугубо кириллическими, на русском или языках республик.
Мера лишь узаконила свершившееся.
Латиница линяла с вывесок и без государственного ацетона, с каждым годом всё сильнее превращаясь в символ пошлости и старья. Barviha luhari viladzh — это уже не круто, это уже мем. Даже в сонном полустепном Омске почти все новостройки называются «Зелёная река», «Ломоносов», «Берёзка», «Родные пенаты». Рынок сам подстроился под русскоязычного потребителя, который всё чаще предпочитает одежду с русскими надписями, русский рэп, русские озвучки, русскую моду, русские сериалы. Это гораздо важнее национального чувства — это своё удобство, свой интерес, своя потребительская среда, которой мы были лишены весь ХХ век, где, если и продвигалось что-то партикулярное, так только режимно, под личную ответственность. СССР вообще породил кошмарное по страстям общество потребления, где любая иностранная надпись вызывала сладостную дрожь обладания. Когда в 2022 эти желанные буквы гурьбой покидали Россию, некоторые по старой привычке полагали, что с ними уходит цивилизация.
Поразительная инерция.
Со словами та же история. Язык подвижен, сыпуч, у него природа песчаной дюны. Директивно воздействовать на слова можно, но язык найдёт обходной путь. Семантика вообще не подвластна указу: при словосочетании «бизнес-ланч» представляется вульгарно отремонтированный кафетерий из нулевых, а ведь когда-то это было так же круто, как «фитнес-клуб». Великая культурная победа в том, что мы больше не стремаемся слов «качалка» или «столовка». И ведь всё произошло незаметно, вообще без помощи государства! Язык меняется под используемое и наличествующее, под настолько привычное «своё», что оно уже не требует перевода.
То есть для «очищения» языка нужно создавать не предписания, а события. Язык начинает работать через соприкосновение с жизнью. Слова как бы высвобождаются из бытия, приходят из познанного, выстраданного, сделанного.
Лётчик — потому что Российская империя шла наравне с мировым самолётостроением, спутник — потому что Советский Союз был впереди всех, оптарь — потому что Российская Федерация первой провела революцию внутри революции, в жужжащей военной науке.
Раньше «оптарь» был человеком на рынке, сейчас это оператор оптоволоконного беспилотника. Слово прекрасно вписалось в ряд древних ратных призваний, встало рядом с возрождёнными пушкарями. Такое нельзя искусственно зародить, только добыть из подлинного. Чем плотнее мы проживаем действительность, тем богаче и неожиданнее становится наша речь.
Реет над русской словесностью необъяснимый, но в то же время понятный всем хрюкостяг.
BY Мохолит
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. Some privacy experts say Telegram is not secure enough A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from us
