Теракт в Дагестане выявил одну чудовищную вещь: между коррупцией и экстремизмом в республике грань тонкая, как струна. Отец главаря террористов не только 14 лет руководил Сергокалинским районом, но и возглавлял главный дагестанский коррупционный банк «Эльбин», который за отмывание денег и непротиводействие экстремизму был лишен в 2018 году лицензии ЦБ. Совершенно уникальный случай для России!
Дальше больше и еще хуже: всплывают имена Сергея Меликова, Рамазана Абдулатипова, Мурада Гаджиева и даже московского девелопера Павла Тё. Колоссальный размах коррупции связал Махачкалу с Москвой гораздо плотнее норм и положений российской конституции.
Сыновья Мурадова успешно шли по карьерной лестнице, занимались бизнесом, чиновнической работой и вдруг решились на теракт. А может не вдруг? Сын за отца не отвечает, как и наверное отец за взрослых сыновей, но эта трагедия подчеркнула слабости политики главы Дагестана Сергея Меликова.
Теракт в Дагестане выявил одну чудовищную вещь: между коррупцией и экстремизмом в республике грань тонкая, как струна. Отец главаря террористов не только 14 лет руководил Сергокалинским районом, но и возглавлял главный дагестанский коррупционный банк «Эльбин», который за отмывание денег и непротиводействие экстремизму был лишен в 2018 году лицензии ЦБ. Совершенно уникальный случай для России!
Дальше больше и еще хуже: всплывают имена Сергея Меликова, Рамазана Абдулатипова, Мурада Гаджиева и даже московского девелопера Павла Тё. Колоссальный размах коррупции связал Махачкалу с Москвой гораздо плотнее норм и положений российской конституции.
Сыновья Мурадова успешно шли по карьерной лестнице, занимались бизнесом, чиновнической работой и вдруг решились на теракт. А может не вдруг? Сын за отца не отвечает, как и наверное отец за взрослых сыновей, но эта трагедия подчеркнула слабости политики главы Дагестана Сергея Меликова.
The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from us
