У «Холода» простой по форме, но очень мощный текст: подборка сообщений, которые российские военные отправляли своим близким перед смертью. Тот случай, когда не нужно никакой особой хитрости и писательского мастерства, чтобы материал преодолевал стену равнодушия и вызывал сильную эмоциональную реакцию.

Пожалуй, даже просто подборка сработала бы, но к сообщениям прилагаются ещё и комментарии людей, к которым обращались военные. В сумме получается запредельная тоска и жуть. Наверное, ещё сильнее было бы добавить к каждому герою фотографии, но, думаю, и без этого собрать такую фактуру было непросто.

По умолчанию думаешь: если что-то было опубликовано, значит, оно уже «в вечности». Даже в интернете, а уж на бумаге тем более. Это, конечно, горькая иллюзия. На самом деле всё непрерывно пропадает, тяряется, растворяется в пустоте. В сети вообще ничего толком не найдёшь, один мусор.

Но о проблеме архивации говорят очень редко. И даже если вспоминают, то в каком-нибудь узком пространстве академической дискуссии или в обсуждениях технической безопасности.

Для меня же тема архивов одна из самых болезненных. Я постоянно всё хочу сохранить, зафиксировать, законсервировать. Память у меня отвратительная, а в жизни нет-нет да и происходит что-то, к чему хочется возвращаться — важные слова, результат работы, пережитый опыт, своевременные мысли, увиденная красота. Но при всей своей нервозности я ничего не делаю, чтобы нормально всё случившееся сберечь. Постоянно нечто ценное для меня бесследно исчезает, и я страдаю.

Вот трагикомический пример. Я год руководил маленьким просветительским проектом от Гётё-института, «как читать медиа». Политические условия были уже такие, что нормально развернуться было нельзя, но что-то симпатичное всё равно получалось. А потом Гёте резко и почти полностью свернулся в России, и сайт моментально сгинул.

Иронично, что там была опубликована в том числе отличная статья Анастасии Бонч-Осмоловской о цифровых архивах. Конечно, она теперь тоже недоступна.

В медиа вообще всё быстро теряется. Отваливаются хостинги, сервера, компании перекрывают доступ россиянам или, наоборот, Россия блокирует их — и вот даже спецпроекты, которым уделял много месяцев, пропадают из публичного доступа навсегда.

Как по мне, это всё кошмар и ужас, страшно даже об этом думать. Но и времени и ресурса заниматься этим самому, понятное дело, никогда нет. По счастью, в последнее время набирает силы очень важная инициатива — RIMA, команда которой сохраняет архив независимых медиа за последние 25 лет.

Это отличная штука, полезная и для исследователей и просто для тех, кто хочет что-то лучше понять о прошедшем времени. База изданий, конечно, пока далеко не полная, но интерфейс удобный и уже есть классные возможности. Мне, например, особенно понравилась опция поиска по ключевому слову и дате. Всё-таки последовательно архив изучать сложновато, а так вводишь, например, слово «кошка» и дату 10.06.2024 — и видишь все упоминания кошек в независимых медиа в этот день, круто.

Надеюсь, проект и дальше будет развиваться — и хотя бы за работу можно будет не беспокоиться. Ну а с личными архивами уж как получится. Скорее всего, никак.

Послушаете этот текст (скоро) в нашем подкасте, а пока просто дам ссылку, может быть, кто-то хочет почитать.
Я знала в очень общих чертах про байкера из чата на семь человек, запытанного насмерть (гниющая челюсть после ее перелома трубой) — но я совершенно не представляла «обвеса» этого дела.
Где есть бывший мент, убийство фсбшником из ревности своей жены, мнимые язычники, одинокий мотопробег с флагом украины и на хрен порушенные жизни молодых и в целом, видимо, неплохих ребят.

Великий текст про нашумевшую историю недавнюю — вы наверняка ее видели, как в казахстанском городе одноклассники заставили девочку заниматься проституцие и ее насиловали полгода. Дело, напоминающее дело мадмуазель Пелико, только Кызылорда некоторым образом не Прованс (да и в том-то деле все далеко от итога на самом деле, хотя может законодательство во Франции и поменяют).

Текст — очень бережно к Веронике, которая подвергалась насилию — рассказывает об обстоятельствах и том, как все так вышло. И, читая про то, как устроена жизнь там, как будто и не могло бы быть иначе. Для меня главным шоком оказалось то, что у девочки были нормальные поддерживающие родители, которые пытались ее спасти. Которые не были равнодушными, которые жестокими-то не были и даже не были особенно «традиционными» — и она все равно побоялась обратиться к ним за помощью, а они не смогли с самого начала положить этому всему конец.

Что «не стоит село без праведника» — и праведник там, натурально, был. Молодой парень, который не воспользовался со всеми остальными этим ребенком или не оттолкнул ее, а разобрался и помог. Поразило это — а потом поразило то, что это натурально поражает. Больше двухсот мужчин ребенка насиловали, а этот мало что не стал, а все это остановил или, по крайней мере, сделал к этому первый шаг.

Очень сильная история и очень сильно рассказана.

Примечательный текст Би-би-си о доносчице «Коробковой», думаю, уже все видели. Он не то чтобы изобретателен сам по себе, но уж больно невероятна его коллизия. В двух словах: за личиной таинственный «общественницы», которая последние годы кошмарила своими жалобами всех вокруг, скрылся неудачник-историк из Екатеринбурга. Как видно по тексту, человек несчастный, социально неустроенный и, думаю, не вполне здоровый.

О крутизне самого расследования, проведённого социологом Архиповой, сказано уже достаточно. Я лишь хочу ещё раз напомнить тривиальную, но важную вещь: таких забитых и озлобленных людей наделяет могуществом и влиянием только неадекватно работающая система. В тексте внимания этому уделено немного, потому что вроде бы вещь самоочевидная; но все равно кажется правильным ещё раз сказать: горе-историка Ивана Абатурова в грозную доносчицу Коробкову превратили в первую очередь власть, силовые органы и чиновники — чьей самой правильной реакцией в «России здорового человека» был бы простой игнор.

Выпустили в «Черте» не вполне обычный материал. Это рассказ от первого лица молодой девушки, чей близкий друг ушёл на фронт добровольцем. А дальше...

Это, конечно, не то чтобы журналистика. Скорее и вовсе нет — субъективное высказывание. Что характерно, от человека, который работает в СМИ, но только сейчас столкнулся лицом к лицу с тем, что обычно видит со стороны — неважно, как обыватель или как новостник.

Материал этот не всем понравится — и стилем, и «литературщиной», и резкостью, и нарочитым отсутствием дистанции. Дело вкуса. Но для меня это частное сообщение оказалось крайне важным, я даже не ожидал.

Вот что добавил бы ещё один портретный материал о военном, даже хорошо написанный? Сказано уже достаточно, да и гораздо масштабнее тоже. Но здесь, со всей непосредственностью мысли и угловатостью изложения рождается, по-моему, кое-что очень точное.

На мой взгляд, в этом тексте четко видно, через что проходит человек, в чью картину мира вторглось нечто для него противоестественное. Вообще говоря — война в целом. В частности — когда близкий человек совершает действие, которое ты не можешь (или не хочешь) себе объяснить.

А дальше в коротких, почти формальных диалогах, разворачивается последовательность: недоумение, злость, страх, зависимость, любовь, тревога, отчаяние. В довольно обрывочном, телеграфном наброске — вся эта сложная мешанина чувств.

Жаль, что журналистка анонимна. Настоящее имя и фотографии героя сделали бы материал, по-моему, на порядок сильнее: эмоциональный рассказ хорошо бы дополнили архивные материалы. Но тут уж как есть.

Возвращаюсь с нерегулярной (раз в год) рубрикой True Story Award. Фонд опубликовал шорт-лист отборочного тура. О правилах премии я писал, когда открывалась подача заявок.

Три автора из этого списка (какие, пока не скажу!) поедут весной следующего года в Швейцарию на заключительный этап, где определят победителей. К сожалению, выбирают их сразу среди всех языков, поэтому конкурс получается, прямо скажем, сумасшедший.

Так кто же у нас там?
1. Елизавета Сурначева, Данил Беловодьев и проект «Схемы». Расследование о ЧВК Редут.
2. Нина Назарова. Би-би-си. Как мать-одиночка решила перевоспитать вагнеровца.
3. Шура Буртин. Черта. Репортаж из села Гроза.
4. Карина Пронина. Люди Байкала. История двух братьев, один из которых отсидел и воевал, другой жил в США и участвовал в шок-бизнесе.
5. Говорит НеМосква. Портрет пенсионерки, осужденной за репосты в VK.
6. Рустем Халилов. Украинская правда. Как украинцы пытаются сбежать от мобилизации.
7. Марина-Майя Говзман. ОВД-инфо. История антивоенной семьи из сибирской деревни.
8. Елизавета Фохт, Илья Барабанов. Би-би-си. Портрет заключенного, который сбежал с фронта в Ниццу.
9. Ирина Кравцова. Новая газета — Европа. Репортаж из Непала, откуда бедняков вербуют на войну в Украине.
10. Илья Рождественский. Центр Досье. Как живут наследники Путина.

Как и в прошлом году, этот список — результат коллективного обсуждения. Как участник жюри, я не могу давать личную оценку ни шорт-листу, ни конкретным материалам. Отличие только в том, что в этом году выделили три критерия: расследование, сторителлинг и эффект от публикации.

Дорогие друзья, с наступающим Новым годом! Спасибо большое, что вы с нами, что читаете и иногда пишете в личку. Честно, очень-очень это ценю.

Несмотря на все ужасные передряги, в российской независимой журналистике ещё очень много того, что позволяет гордиться принадлежностью к профессии. Хочется только, чтобы в нашей сфере впредь было больше достижений не вопреки, а благодаря обстоятельствам.

Желаю всем нам стойкости, спокойствия и душевных сил. И хорошо отдохнуть! Хотя бы несколько дней.

Настю Лотареву признали иноагентом.

Весь день сегодня телеграм бурлит из-за истории «Асии Несоевой», обманувшей разные российские медиа. От шуток и улюлюканья спрятаться некуда.

Мне же ужасно грустно.

И нет, я не был среди тех, кто попался на манипуляции. Даже наоборот — когда эта журналистка предложила мощные темы в издание, с которым я сотрудничаю, я посоветовал коллегам не обольщаться. Конечно, я и близко не предполагал, что за этим может стоять. Но пересекался с ней на паре закрытых лекций и слышал о её странностях: напористой, даже агрессивной манере питчинга, с кучей непроработанных мегаломанских идей, самоуверенностью, полным пренебрежением к безопасности и здравому смыслу.

Но. Я также прекрасно знаю, что вполне мог быть в числе обманутых. Увы, не во всех медиа, с кем я работал, есть фактчекеры — хотя это очень важные, ценные сотрудники. А сам по себе я не слишком внимателен, думаю более крупными структурами и легко могу что-то недоглядеть и не перепроверить. Более того — работа автором независимых медиа сейчас столь неблагодарная, что по умолчанию я исхожу из того, что все, кто всерьёз этим занимается — люди хорошие, честные, могут налажать, но не станут нарочно манипулировать. Особенно в текстах, где это непринципиально и не даёт прямой пользы.

Клянусь, некоторые хитроумные уловки, предпринятые журналисткой, я мог бы не раскусить. Тем более что в других случаях — и это показывает случай «Важных историй», например — она работала вполне честно.

Всё, что мне известно об этой ситуации, наводит на мысль, что российские медиа обвёл вокруг пальца человек, которому самому в первую очередь нужна помощь. И кстати, логику людей в таком состоянии проследить бывает почти невозможно.

А ещё я знаю, в какой ужасной, несчастной ситуации последние три года пребывают редакции этих приснопамятных независимых медиа. Как постоянная борьба за выживание, читателя и самих себя замыливает глаз. Как сложно продолжать качественно работать в отрыве от почвы. Как тебя съедает кризис идей и как ты рад любому новому человеку, еще сохранившему в себе огонь и азарт. И — может быть, это непрофессионально, окей — мне просто невыносимо видеть, как наш коллективный полутруп весело пинают теперь счастливцы, поймавшие подходящий момент. Вот так доблесть!

Наконец, не менее невыносимы мне и те, что встают сейчас в театральную позу и начинают с пафосом проповедника в сельской церкви поучать, как надо жить и работать.

Я вас, блять, ненавижу всех одинаково — больше, чем злосчастную «Асию Несоеву». Простите, но к вечеру стало невозможно держать это в себе.

Ну а если хочется разобраться в ситуации по существу — «Холод», чей резонансный текст также оказался в «черном списке», под конец дня выпустил заметку об этой истории. Она не очень детальная, но с ее выходом по понятным причинам пришлось поспешить.

Я не писала, потому что думала, что что-то должна сказать про иноагентство — могу, если честно, сказать только то, что несправедливость произошедшего невероятно разрушает и мучает. Но я с этим справлюсь и буду и писать, и читать и рассказывать про хорошие тексты, журналистскую работу и все то, из-за чего в том числе со мной это случилось. Всем спасибо за хорошие слова.

Сегодня хочу рассказать про текст Нины Назаровой про Андрея Котова. Нина следила за делом с самого начала. Знаете, бывает одна маленькая деталь, спусковой крючок в тексте и материале, после которого никак не можешь его забыть.

В деле Татарченко, заключенного-бездомного, которого использовали как биологическое оружие против Навального (помните наверняка, т. н. «бомж», которого его подселили чтобы мучать) я помню момент, когда зарыдала. Нам рассказала защита, что этого несчастного, сломленного человека заперли на месяц в ШИЗО, не дав туалетной бумаги «поэтому он был вынужден использовать письма матери, которыми очень дорожил».

В деле Котова меня так же задели слова его подруги, которые она сказала Нине — что этот Котов был «как панда, огромный добрый медведь-вегетарианец». Тогда Котов был жив и подруга очень волновалась, что ему, безобидному добрейшему качку-вегетарианцу нечего есть в СИЗО. Этого человека били, пытали и мучали, довели до того, что он покончил с собой. Его мама осталась совсем одна.
Важно, что эта история рассказана, почитайте ее пожалуйста.

Привет, дорогие друзья.

Когда-то канал «Давай текстом» назывался Ненастье и был вообще про мои командировки, татуировки и путешествия. Потом мы решили вести его с Володей — с которым тогда работали, а дружим и посейчас — потому что у нас много общего в том, что мы любим (от текстов до татуировок!), а оптика разная.

Мне канал очень дорог и что вас тут так много — тоже дорого. До сих пор удивительно, что какие-то мои и наши рассуждения интересны и важны многим людям, я ценю это очень.

С момента признания меня иноагентом я не администрирую этот канал, не владею им и не имею к нему никакого отношения, а сейчас и технически удалюсь. Мое пребывание здесь опасно и для моего соавтора, и еще есть разные моменты, не буду подвергать никого рискам.

Мне горько, что этот закон — даже если не соблюдаешь все эти идиотские ограничения — очень эффективно затыкает тебе рот и рвет связи, убедилась в этом за последние две недели с самых разнообразных и неожиданных сторон. Но, как говорится, не дождетесь. Меня лично (и моих авторов) можно читать на сайте Русской службы Би-би-си, моем неофициальном и дурацком твиттере и много где еще.

Обнимаю вас всех. Журналистика не преступление.

Читайте Шведова и не теряемся все равно.

Честно говоря, новости про Настю (да и все прочие) так пришибли, что большого желания говорить и думать о чём-либо нет.

Но ссылку на этот проект все равно, думаю, очень правильно оставить здесь. Хотя вы наверняка его уже видели. Это поистине выдающаяся работа — тот случай, когда скупость повествования (его здесь буквально нет) уместнее всего. Думаю, мало что ещё может звучать весомее и точнее в этот день.

https://200.zona.media/

Друзья! Долго думал, как поступить с этим каналом, потому что был он мне очень дорог. И хотя в последнее время писал я сюда все реже, а Настя и вовсе почти перестала, его изначальная концепция мне казалось классной и интересной. Я знал особенности собственной оптики — любовь к структурности и рассудительность, доходящую до занудства — и Настино умение подмечать главное, хорошо понимать людей. В тандеме это, по-моему, давало великолепный эффект. Жаль, что этой синергии постепенно становилось всё меньше.

Но с тех пор, как Настю признали иноагентом, вести этот канал как ни в чём ни бывало мне совсем сложно. Я и так почти потерял способность с интересом следить за тем, что происходит в российской медийке. Теперь же всякий раз, когда даже порываюсь что-то написать, я чувствую дискомфорт. А постить раз в месяц — глупость; идея была в регулярном наблюдении за индустрией. Тут, конечно, не ютуб, где алгоритмы пессимизируют тех, кто недостаточно быстро и в неправильном ритме бежит. Но всё же.

Поэтому, думаю, на этом история канала «Давай текстом» должна остановиться.

Но потребность как-то высказываться иногда ещё возникает. А все нынешние соцсети, по-моему, никуда не годятся. Поэтому я завёл отдельный личный канал. Понимаю, что будет он интересен меньшему числу людей, но если кому-то из вас хочется — пожалуйста, переходите.

Там я попытаюсь, как бы это пафосно ни звучало, вернуть себе голос. Писать буду без такого строгого формата, как здесь — то есть обо всём, что мне интересно.

Надеюсь, мнение по редакторским вопросам тоже буду высказывать более-менее регулярно. Но, честно говоря, хочу максимально не фильтровать себя. А потому, думаю, будет много шитпостинга обо всякой ерунде — прогулках, городах, выпитом пиве. Наверное, даже глупыми кружочками и голосовыми буду баловаться. Может, и какие-то регулярные рубрики придумаю.

Спасибо, что были с нами!

Кстати, пользуясь случаем, хочу сказать, что ищу рабочие проекты в легальном поле страны под названием Германия. Заинтересован в русскоязычной журналистике, думаю ещё в сторону культурной и помогающей сфер. Особенно любопытны разные спецпроекты и всё, что связано с оффлайном. Давайте общаться, вдруг смогу быть чем-то вам полезен. Мой телеграм https://www.group-telegram.com/shv_v