Новые соотечественники: спасёт ли расширенная репатриация демографию России?
Министерство внутренних дел России предложило расширить программу репатриации, добавив в неё новые категории соотечественников. Теперь в неё могут попасть выходцы из Белоруссии, Казахстана, Молдавии, Украины, а также лица без гражданства, постоянно проживающие в Латвии и Эстонии. Соответствующий проект поправок к указу президента опубликован на официальном портале правовой информации.
Изначально программа предусматривала переселение соотечественников в определённые регионы России с предоставлением социальных выплат, таких как компенсация расходов на переезд и оформление документов. В январе 2024 года появился институт репатриации, предлагающий упрощённые условия для четырёх категорий лиц: бывших граждан СССР, родившихся в РСФСР, их потомков, граждан России, проживавших за рубежом на 24 февраля 2022 года, и тех, кто ранее отказался от гражданства РФ. Теперь МВД хочет расширить список.
В пояснительной записке к поправкам подчеркивается, что новые категории, как правило, владеют русским языком и воспитаны в российской культуре. Кроме того, предлагается упростить подтверждение владения языком для всех участников программы: теперь в качестве подтверждения будет приниматься диплом зарубежного филиала российского вуза при условии обучения на русском. Также знание языка автоматически засчитают бывшим гражданам России, Белоруссии, Казахстана, Молдавии и Украины.
Если смотреть на инициативу МВД через призму реалий, то это не столько забота о «русском мире», сколько попытка решить острую кадровую проблему. Власти ищут способ компенсировать демографический спад и дефицит рабочей силы, но делают это привычными методами: с излишней бюрократией, апелляцией к «традиционным ценностям», но без ответа на главный вопрос – а поедут ли эти люди в Россию?
Репатриация – это не только паспорт, но и условия жизни. Россия пытается привлечь людей, которые, в отличие от мигрантов из Центральной Азии, якобы ближе ей по языку и культуре. Однако это не гарантирует, что они согласятся на зарплаты ниже $1500 и не испугаются тех же проблем, которые вынудили уехать миллионы россиян за последние годы.
Второй аспект – политический. Включение в программу апатридов из стран Балтии, выходцев из Казахстана, Украины и Молдавии – это сигнал, что Кремль продолжает работать на сохранение влияния в постсоветском пространстве. Москва как бы говорит: «У нас есть для вас альтернатива». Но если раньше это работало на уровне идей, то сегодня выгоды не столь очевидны: Россия становится всё менее предсказуемой даже для её потенциальных новых граждан.
И наконец, стратегический вопрос: означает ли это подготовку к окончанию СВО? Пока признаков реального разворота нет, но сам факт смягчения репатриационных норм может свидетельствовать о том, что Кремль готовится к следующему этапу – либо к долгосрочной перестройке внутренней политики, либо к созданию резервов на случай вынужденных компромиссов.
Полная изоляция – маловероятна, но стратегия «залечь на дно» выглядит всё реалистичнее. Мы видим постепенное закрытие страны: контроль за выездом, создание мобилизационного резерва, снижение зависимости от западных технологий и финансовых инструментов. Расширение программы репатриации – лишь один из шагов в этой логике: ставка делается на внутренний ресурс, на людей, которые не просто приедут, но и останутся.
Но проблема в том, что чем более закрытой становится Россия, тем сложнее ей удерживать даже своих. Молодёжь, специалисты, предприниматели ищут способы уехать, а экономическая изоляция лишь усиливает этот процесс. Если государство действительно рассчитывает решить кадровый кризис репатриацией, ему придётся предложить не только паспорта, но и реальные стимулы. Пока же создаётся впечатление, что власти просто пытаются залатать демографические дыры, не решая глубинных проблем.
Новые соотечественники: спасёт ли расширенная репатриация демографию России?
Министерство внутренних дел России предложило расширить программу репатриации, добавив в неё новые категории соотечественников. Теперь в неё могут попасть выходцы из Белоруссии, Казахстана, Молдавии, Украины, а также лица без гражданства, постоянно проживающие в Латвии и Эстонии. Соответствующий проект поправок к указу президента опубликован на официальном портале правовой информации.
Изначально программа предусматривала переселение соотечественников в определённые регионы России с предоставлением социальных выплат, таких как компенсация расходов на переезд и оформление документов. В январе 2024 года появился институт репатриации, предлагающий упрощённые условия для четырёх категорий лиц: бывших граждан СССР, родившихся в РСФСР, их потомков, граждан России, проживавших за рубежом на 24 февраля 2022 года, и тех, кто ранее отказался от гражданства РФ. Теперь МВД хочет расширить список.
В пояснительной записке к поправкам подчеркивается, что новые категории, как правило, владеют русским языком и воспитаны в российской культуре. Кроме того, предлагается упростить подтверждение владения языком для всех участников программы: теперь в качестве подтверждения будет приниматься диплом зарубежного филиала российского вуза при условии обучения на русском. Также знание языка автоматически засчитают бывшим гражданам России, Белоруссии, Казахстана, Молдавии и Украины.
Если смотреть на инициативу МВД через призму реалий, то это не столько забота о «русском мире», сколько попытка решить острую кадровую проблему. Власти ищут способ компенсировать демографический спад и дефицит рабочей силы, но делают это привычными методами: с излишней бюрократией, апелляцией к «традиционным ценностям», но без ответа на главный вопрос – а поедут ли эти люди в Россию?
Репатриация – это не только паспорт, но и условия жизни. Россия пытается привлечь людей, которые, в отличие от мигрантов из Центральной Азии, якобы ближе ей по языку и культуре. Однако это не гарантирует, что они согласятся на зарплаты ниже $1500 и не испугаются тех же проблем, которые вынудили уехать миллионы россиян за последние годы.
Второй аспект – политический. Включение в программу апатридов из стран Балтии, выходцев из Казахстана, Украины и Молдавии – это сигнал, что Кремль продолжает работать на сохранение влияния в постсоветском пространстве. Москва как бы говорит: «У нас есть для вас альтернатива». Но если раньше это работало на уровне идей, то сегодня выгоды не столь очевидны: Россия становится всё менее предсказуемой даже для её потенциальных новых граждан.
И наконец, стратегический вопрос: означает ли это подготовку к окончанию СВО? Пока признаков реального разворота нет, но сам факт смягчения репатриационных норм может свидетельствовать о том, что Кремль готовится к следующему этапу – либо к долгосрочной перестройке внутренней политики, либо к созданию резервов на случай вынужденных компромиссов.
Полная изоляция – маловероятна, но стратегия «залечь на дно» выглядит всё реалистичнее. Мы видим постепенное закрытие страны: контроль за выездом, создание мобилизационного резерва, снижение зависимости от западных технологий и финансовых инструментов. Расширение программы репатриации – лишь один из шагов в этой логике: ставка делается на внутренний ресурс, на людей, которые не просто приедут, но и останутся.
Но проблема в том, что чем более закрытой становится Россия, тем сложнее ей удерживать даже своих. Молодёжь, специалисты, предприниматели ищут способы уехать, а экономическая изоляция лишь усиливает этот процесс. Если государство действительно рассчитывает решить кадровый кризис репатриацией, ему придётся предложить не только паспорта, но и реальные стимулы. Пока же создаётся впечатление, что власти просто пытаются залатать демографические дыры, не решая глубинных проблем.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from us
