Когда Рамзан Кадыров вступил в корпоративный конфликт вокруг Wildberries, казалось, что это будет короткий спектакль. Сюжет, где глава субъекта федерации, привыкший к роли неприкасаемого регионального султана, просто выходит на сцену и, вскинув бровь, решает всё одним видеороликом. Но спектакль затянулся. Аплодисментов не последовало. А занавес — вместо того чтобы опуститься по команде — медленно, но верно сползает сам.
Савеловский суд, не самый известный институт российской независимости, неожиданно показал, что бывает, когда ветер в столице меняет направление. Татьяна Ким, в бизнес-разводе с бывшим мужем, получает не только полный контроль над Wildberries, но и тонкую политическую метку: Кадыров больше не тот, кем был. Или — уже не настолько.
Все эти месяцы Кадыров пытался сыграть в игру федеральных тяжеловесов: расставить союзников, напугать противников, привязать свою судьбу к чьей-то большой идее — например, к национальной платежной системе с душком SWIFT. Он вписался за Бакальчука, получил в ответ стрельбу в офисе, кровную вражду с сенаторами, молчаливое фырканье Москвы. А теперь — юридическое поражение. Столичный суд поставил точку, даже не оглянувшись в сторону Грозного.
Это поражение не юридическое — оно метафизическое. Потому что проигрывает не просто человек, проигрывает концепт. Кадыров долгие годы был не столько политиком, сколько стилем управления: громким, внеправовым, с прицелом на страх, а не на институциональность. Он был не главой региона, а публичным довеском к политическому контракту между центром и республикой. И вот теперь контракт будто бы кто-то пересматривает.
А пересматривается он потому, что ресурс заканчивается. Не нефть, не газ, а сам Кадыров. Ему уже не 2007-й и даже не 2014-й. Он уже не тот, кого Кремль может поставить рядом с президентом и сказать: "Вот наш порядок на Кавказе". Теперь он — тот, кому Кремль всё чаще говорит: "Сделай потише". И "потише", похоже, он делает. По крайней мере, публично.
И, конечно, Кадыров это чувствует. Отсюда — и турбулентность в публичной риторике, и шпионские игры с паспортами, и наследственные сценарии с несовершеннолетним Адамом-Мохьмадом. Неуверенность становится стратегией. А маскировка — стилем. Это не поведение сильного игрока. Это поведение фигуры, которую постепенно выводят из партии.
Сложность в том, что заменить Кадырова — всё ещё непросто. Это не чиновник, которого можно отправить на пенсию с орденом. Это тот, у кого десятилетиями копилось чувство безнаказанности, превращённое в политический капитал. Но Россия — страна, где даже вечные союзы оказываются временными. Здесь уже не раз уходили без прощаний. И не возвращались. Здесь не обвиняют — здесь забывают.
Так и Wildberries оказался не просто бизнес-спором. Это стало витриной перемен. Судебное решение — как зеркало, в которое смотрится не только Кадыров, но и все те, кто привык решать вопросы через силу, телефон и демонстративное видео. А в зеркале — уставший человек, который когда-то был символом страха, а теперь стал символом обременительных союзов.
Он ещё на сцене. Но шторы уже движутся. А впереди — не овации, а пустой зал. И только эхо прошлого, которое напоминает: неприкасаемых в России не бывает. Бывают временно полезные. Но даже они — до первого приговора, до первой сделки, до первой хозяйки маркетплейса, победившей не силой, а бумагой.
В России наступает эпоха без Кадырова. Он просто пока об этом не знает.
Когда Рамзан Кадыров вступил в корпоративный конфликт вокруг Wildberries, казалось, что это будет короткий спектакль. Сюжет, где глава субъекта федерации, привыкший к роли неприкасаемого регионального султана, просто выходит на сцену и, вскинув бровь, решает всё одним видеороликом. Но спектакль затянулся. Аплодисментов не последовало. А занавес — вместо того чтобы опуститься по команде — медленно, но верно сползает сам.
Савеловский суд, не самый известный институт российской независимости, неожиданно показал, что бывает, когда ветер в столице меняет направление. Татьяна Ким, в бизнес-разводе с бывшим мужем, получает не только полный контроль над Wildberries, но и тонкую политическую метку: Кадыров больше не тот, кем был. Или — уже не настолько.
Все эти месяцы Кадыров пытался сыграть в игру федеральных тяжеловесов: расставить союзников, напугать противников, привязать свою судьбу к чьей-то большой идее — например, к национальной платежной системе с душком SWIFT. Он вписался за Бакальчука, получил в ответ стрельбу в офисе, кровную вражду с сенаторами, молчаливое фырканье Москвы. А теперь — юридическое поражение. Столичный суд поставил точку, даже не оглянувшись в сторону Грозного.
Это поражение не юридическое — оно метафизическое. Потому что проигрывает не просто человек, проигрывает концепт. Кадыров долгие годы был не столько политиком, сколько стилем управления: громким, внеправовым, с прицелом на страх, а не на институциональность. Он был не главой региона, а публичным довеском к политическому контракту между центром и республикой. И вот теперь контракт будто бы кто-то пересматривает.
А пересматривается он потому, что ресурс заканчивается. Не нефть, не газ, а сам Кадыров. Ему уже не 2007-й и даже не 2014-й. Он уже не тот, кого Кремль может поставить рядом с президентом и сказать: "Вот наш порядок на Кавказе". Теперь он — тот, кому Кремль всё чаще говорит: "Сделай потише". И "потише", похоже, он делает. По крайней мере, публично.
И, конечно, Кадыров это чувствует. Отсюда — и турбулентность в публичной риторике, и шпионские игры с паспортами, и наследственные сценарии с несовершеннолетним Адамом-Мохьмадом. Неуверенность становится стратегией. А маскировка — стилем. Это не поведение сильного игрока. Это поведение фигуры, которую постепенно выводят из партии.
Сложность в том, что заменить Кадырова — всё ещё непросто. Это не чиновник, которого можно отправить на пенсию с орденом. Это тот, у кого десятилетиями копилось чувство безнаказанности, превращённое в политический капитал. Но Россия — страна, где даже вечные союзы оказываются временными. Здесь уже не раз уходили без прощаний. И не возвращались. Здесь не обвиняют — здесь забывают.
Так и Wildberries оказался не просто бизнес-спором. Это стало витриной перемен. Судебное решение — как зеркало, в которое смотрится не только Кадыров, но и все те, кто привык решать вопросы через силу, телефон и демонстративное видео. А в зеркале — уставший человек, который когда-то был символом страха, а теперь стал символом обременительных союзов.
Он ещё на сцене. Но шторы уже движутся. А впереди — не овации, а пустой зал. И только эхо прошлого, которое напоминает: неприкасаемых в России не бывает. Бывают временно полезные. Но даже они — до первого приговора, до первой сделки, до первой хозяйки маркетплейса, победившей не силой, а бумагой.
В России наступает эпоха без Кадырова. Он просто пока об этом не знает.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried.
from us
