В стране, где на дворе 2025-й, а в школах обсуждают вооружённые нападения как «новую норму», Госдума вновь открывает старую дискуссию: как защитить наших детей от интернета — и заодно от самих себя. Информационным поводом служит пугающая цифра: число особо тяжких преступлений среди несовершеннолетних выросло на 40%. Сразу последовала реакция: срочно «по-китайски» ограничить Сеть, внедрить ИИ-роботов для распознавания мата и раздавать по 10 тысяч за донос в мессенджере. Формально — всё ради детской безопасности. По факту — это снова разговор о страхе и контроле.
Начнём с цифр. Преступность среди подростков в целом, по данным Генпрокуратуры, снижается. Но в категории «особо тяжкие» — рост. То есть речь не о кражах жвачки, а о попытках терактов, поджогах, насилии. Эти преступления — продукт не просто плохого воспитания и TikTok, а среды, в которую подросток попадает. И здесь стоит говорить не только о среде цифровой, но и об общественно-политической.
Психологи отмечают: затяжные военные конфликты, как и информационные кампании вокруг них, воздействуют на неокрепшую психику детей разрушительно. Повышенная тревожность, агрессия, деформация моральной системы координат. СВО — не мультик. И когда «героизация» спецоперации становится частью школьной программы, а встречи с участниками боевых действий преподносятся как воспитательная мера, мы рискуем вырастить поколение, для которого насилие — это не ужас, а путь к одобрению взрослых.
Но вместо разговора о ментальном здоровье, о роли школы и семьи, об утраченной системе социальных лифтов, нас кормят проектом «робота с ИИ, который слышит мат». Простите, но если государство в ответ на рост подростковой агрессии ставит робота, который штрафует за матерное слово, — у нас проблема глубже, чем интернет. Робот не вылечит травму. Робот не заменит отца, ушедшего на фронт, или учителя, уволенного за не тот лайк.
Предлагается также «по-китайски» отфильтровать интернет: всё, что не разрешено — запретить. Заманчиво, если бы речь шла о платформе для первых классов. Но когда взрослые люди на полном серьёзе обсуждают создание экспертного совета для оценки угрозы контента и при этом цитируют советские фильмы как идеал воспитания — становится ясно: мы не понимаем, что происходит с детьми. Современный подросток не будет смотреть 2,5 часа «Они сражались за Родину», он живёт в клиповом мышлении и рефлексирует на своих платформах. Если мы не хотим, чтобы он «ушёл» к деструктивным рэперам, нужно разговаривать с ним на его языке, а не шлёпать очередную цензуру сверху.
И вот здесь начинается главный парадокс. Государство, которое последовательно вычищает поле независимой информации, вдруг осознало: подросток живёт в тени. В анонимных чатах, VPN, Discord — вне досягаемости официальной пропаганды. И когда там начинается вербовка, уже поздно. Но это результат не свободы, а её отсутствия. Там, где не осталось доверия к институтам, подросток уходит в подполье. Где его ждут совсем другие взрослые.
Выход? Никакие 100 фильмов от Минпросвещения не заменят нормального диалога. Ни с ребёнком, ни с обществом. Нужно говорить о будущем, а не загонять его в прошлое. Это значит — инвестиции в психологию, в учителей, в воспитание, а не в металлоруких роботов. Это значит — больше свободы и ответственности, а не копипасты китайской модели.
Мы уже платим цену за культуру насилия — в цифрах, в потерянных детях, в школах с рамками на входе. Давайте хотя бы не обманывать себя, что причина — в интернете. Если ребёнок поджигает торговый центр, виноват не Telegram. Виновата пустота, в которой он растёт.
В стране, где на дворе 2025-й, а в школах обсуждают вооружённые нападения как «новую норму», Госдума вновь открывает старую дискуссию: как защитить наших детей от интернета — и заодно от самих себя. Информационным поводом служит пугающая цифра: число особо тяжких преступлений среди несовершеннолетних выросло на 40%. Сразу последовала реакция: срочно «по-китайски» ограничить Сеть, внедрить ИИ-роботов для распознавания мата и раздавать по 10 тысяч за донос в мессенджере. Формально — всё ради детской безопасности. По факту — это снова разговор о страхе и контроле.
Начнём с цифр. Преступность среди подростков в целом, по данным Генпрокуратуры, снижается. Но в категории «особо тяжкие» — рост. То есть речь не о кражах жвачки, а о попытках терактов, поджогах, насилии. Эти преступления — продукт не просто плохого воспитания и TikTok, а среды, в которую подросток попадает. И здесь стоит говорить не только о среде цифровой, но и об общественно-политической.
Психологи отмечают: затяжные военные конфликты, как и информационные кампании вокруг них, воздействуют на неокрепшую психику детей разрушительно. Повышенная тревожность, агрессия, деформация моральной системы координат. СВО — не мультик. И когда «героизация» спецоперации становится частью школьной программы, а встречи с участниками боевых действий преподносятся как воспитательная мера, мы рискуем вырастить поколение, для которого насилие — это не ужас, а путь к одобрению взрослых.
Но вместо разговора о ментальном здоровье, о роли школы и семьи, об утраченной системе социальных лифтов, нас кормят проектом «робота с ИИ, который слышит мат». Простите, но если государство в ответ на рост подростковой агрессии ставит робота, который штрафует за матерное слово, — у нас проблема глубже, чем интернет. Робот не вылечит травму. Робот не заменит отца, ушедшего на фронт, или учителя, уволенного за не тот лайк.
Предлагается также «по-китайски» отфильтровать интернет: всё, что не разрешено — запретить. Заманчиво, если бы речь шла о платформе для первых классов. Но когда взрослые люди на полном серьёзе обсуждают создание экспертного совета для оценки угрозы контента и при этом цитируют советские фильмы как идеал воспитания — становится ясно: мы не понимаем, что происходит с детьми. Современный подросток не будет смотреть 2,5 часа «Они сражались за Родину», он живёт в клиповом мышлении и рефлексирует на своих платформах. Если мы не хотим, чтобы он «ушёл» к деструктивным рэперам, нужно разговаривать с ним на его языке, а не шлёпать очередную цензуру сверху.
И вот здесь начинается главный парадокс. Государство, которое последовательно вычищает поле независимой информации, вдруг осознало: подросток живёт в тени. В анонимных чатах, VPN, Discord — вне досягаемости официальной пропаганды. И когда там начинается вербовка, уже поздно. Но это результат не свободы, а её отсутствия. Там, где не осталось доверия к институтам, подросток уходит в подполье. Где его ждут совсем другие взрослые.
Выход? Никакие 100 фильмов от Минпросвещения не заменят нормального диалога. Ни с ребёнком, ни с обществом. Нужно говорить о будущем, а не загонять его в прошлое. Это значит — инвестиции в психологию, в учителей, в воспитание, а не в металлоруких роботов. Это значит — больше свободы и ответственности, а не копипасты китайской модели.
Мы уже платим цену за культуру насилия — в цифрах, в потерянных детях, в школах с рамками на входе. Давайте хотя бы не обманывать себя, что причина — в интернете. Если ребёнок поджигает торговый центр, виноват не Telegram. Виновата пустота, в которой он растёт.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from us
