Стратегия на истощение: зачем Кремль продолжает войну
Зафиксированная Bloomberg мотивация Кремля — захватить Донецкую, Луганскую, Запорожскую и Херсонскую области до конца 2025 года — даёт ключ к пониманию всей логики нынешней российской стратегии. Это не конфликт, который Москва стремится завершить быстрым рывком или яркой сделкой. Это изматывающая кампания на истощение, в которой дипломатия — лишь вспомогательный инструмент, а не альтернатива войне.
Россия сегодня делает ставку на то, что время работает на неё. На фоне геополитического сдвига, роста напряжения внутри Евросоюза и давления Дональда Трампа, Кремль полагает, что «долго» — это не про Украину и Запад, а про себя. Именно поэтому Владимир Путин говорит, что война — это его «момент истины» с Западом. И именно поэтому делегация в Стамбуле заявляет о готовности «драться вечно».
Фиксация этой позиции в переговорном процессе — важный сигнал. Россия не говорит о мире. Россия говорит о том, на каких условиях она готова остановиться. Это условия победителя, а не компромисса: выход Украины из НАТО, признание утрат и фактическое оформление буферной зоны. Ни одна из этих позиций не является стартовой площадкой для диалога. Это — ультиматум, за которым следует продолжение войны, если противник не соглашается.
Внутренние ресурсы под эту стратегию мобилизуются по максимуму. На 2025 год расходы на оборону достигли $145 млрд — почти треть бюджета. Военные парады демонстрируют не «витрину суверенитета», а реальную нацеленность на наращивание наступательных возможностей. Штурмы в Донецкой области, локальные прорывы, массовое применение БПЛА и модернизированной бронетехники — всё это укладывается в одну логическую линию: затягивание конфликта для принуждения к капитуляции на своих условиях.
И всё же — насколько это реалистично?
Судя по последним сводкам, даже при колоссальных потерях (по оценке Лондона, более 160 тысяч убитых и раненых с начала года), российская армия продвигается крайне ограниченно. Захваченные населённые пункты — это скорее тактические эпизоды, чем стратегические вехи. Мобилизационный ресурс ограничен, техника — на износ, логистика — перегружена. Российские эксперты сами признают: атаки превращаются в дорогостоящие и неэффективные операции под непрерывным ударом украинских дронов.
Запад, в свою очередь, сохраняет жёсткую линию. Германия, Франция, Великобритания и Польша открыто предупреждают о неприемлемости любого «мира на условиях Путина». Евросоюз грозит новыми санкциями, а сам Трамп — несмотря на образ «миротворца» — пока что не предлагает ничего, что могло бы устроить обе стороны. Его сценарий — это пауза, а не решение. Украина же требует не просто мира, а безопасного мира — с реальными гарантиями и международным сопровождением.
И вот мы приходим к ключевому вопросу: если дипломатии не будет, а военная победа маловероятна, что дальше?
Ответ лежит в зоне компромисса, но этот компромисс будет крайне зыбким. Наиболее реалистичным сценарием до конца 2025 года остаётся частичное замораживание конфликта под давлением США — с сохранением статус-кво, ограниченным перемирием и переговорами «без победителей». В этом случае Россия сохраняет территориальные приобретения, Украина получает шанс на передышку и восстановление, а Запад — возможность удержать единый фронт против дальнейшей эскалации. Но риски колоссальны: «Минск 3.0» легко может превратиться в стартовую площадку для новой фазы войны.
И всё же, даже при этой неопределённости ясно одно: Кремль сегодня не ищет мира. Он ищет выгодную остановку после максимального из возможного продвижения. А значит, война — ещё не на излёте. Она — в середине, в фазе затяжного давления. И дипломатия, если и начнётся, будет вестись с позиции выжидания, а не уступок.
Пока ни одна из сторон не готова уступить. Значит, конфликт будет продолжаться. Вопрос — в каком ритме, с какой интенсивностью и с какими последствиями для будущего региональной безопасности.
Стратегия на истощение: зачем Кремль продолжает войну
Зафиксированная Bloomberg мотивация Кремля — захватить Донецкую, Луганскую, Запорожскую и Херсонскую области до конца 2025 года — даёт ключ к пониманию всей логики нынешней российской стратегии. Это не конфликт, который Москва стремится завершить быстрым рывком или яркой сделкой. Это изматывающая кампания на истощение, в которой дипломатия — лишь вспомогательный инструмент, а не альтернатива войне.
Россия сегодня делает ставку на то, что время работает на неё. На фоне геополитического сдвига, роста напряжения внутри Евросоюза и давления Дональда Трампа, Кремль полагает, что «долго» — это не про Украину и Запад, а про себя. Именно поэтому Владимир Путин говорит, что война — это его «момент истины» с Западом. И именно поэтому делегация в Стамбуле заявляет о готовности «драться вечно».
Фиксация этой позиции в переговорном процессе — важный сигнал. Россия не говорит о мире. Россия говорит о том, на каких условиях она готова остановиться. Это условия победителя, а не компромисса: выход Украины из НАТО, признание утрат и фактическое оформление буферной зоны. Ни одна из этих позиций не является стартовой площадкой для диалога. Это — ультиматум, за которым следует продолжение войны, если противник не соглашается.
Внутренние ресурсы под эту стратегию мобилизуются по максимуму. На 2025 год расходы на оборону достигли $145 млрд — почти треть бюджета. Военные парады демонстрируют не «витрину суверенитета», а реальную нацеленность на наращивание наступательных возможностей. Штурмы в Донецкой области, локальные прорывы, массовое применение БПЛА и модернизированной бронетехники — всё это укладывается в одну логическую линию: затягивание конфликта для принуждения к капитуляции на своих условиях.
И всё же — насколько это реалистично?
Судя по последним сводкам, даже при колоссальных потерях (по оценке Лондона, более 160 тысяч убитых и раненых с начала года), российская армия продвигается крайне ограниченно. Захваченные населённые пункты — это скорее тактические эпизоды, чем стратегические вехи. Мобилизационный ресурс ограничен, техника — на износ, логистика — перегружена. Российские эксперты сами признают: атаки превращаются в дорогостоящие и неэффективные операции под непрерывным ударом украинских дронов.
Запад, в свою очередь, сохраняет жёсткую линию. Германия, Франция, Великобритания и Польша открыто предупреждают о неприемлемости любого «мира на условиях Путина». Евросоюз грозит новыми санкциями, а сам Трамп — несмотря на образ «миротворца» — пока что не предлагает ничего, что могло бы устроить обе стороны. Его сценарий — это пауза, а не решение. Украина же требует не просто мира, а безопасного мира — с реальными гарантиями и международным сопровождением.
И вот мы приходим к ключевому вопросу: если дипломатии не будет, а военная победа маловероятна, что дальше?
Ответ лежит в зоне компромисса, но этот компромисс будет крайне зыбким. Наиболее реалистичным сценарием до конца 2025 года остаётся частичное замораживание конфликта под давлением США — с сохранением статус-кво, ограниченным перемирием и переговорами «без победителей». В этом случае Россия сохраняет территориальные приобретения, Украина получает шанс на передышку и восстановление, а Запад — возможность удержать единый фронт против дальнейшей эскалации. Но риски колоссальны: «Минск 3.0» легко может превратиться в стартовую площадку для новой фазы войны.
И всё же, даже при этой неопределённости ясно одно: Кремль сегодня не ищет мира. Он ищет выгодную остановку после максимального из возможного продвижения. А значит, война — ещё не на излёте. Она — в середине, в фазе затяжного давления. И дипломатия, если и начнётся, будет вестись с позиции выжидания, а не уступок.
Пока ни одна из сторон не готова уступить. Значит, конфликт будет продолжаться. Вопрос — в каком ритме, с какой интенсивностью и с какими последствиями для будущего региональной безопасности.
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from us
