Во-первых, все новые санкции по нефти теперь бьют не по экспорту как таковому, а по доходности. Россия продолжит поставлять сырьё, но с каждым месяцем — всё менее выгодно. Это означает либо сокращение бюджетных расходов (маловероятно), либо рост заимствований (в условиях санкций — дорогих и непрозрачных), либо очередное изъятие доходов из «жирных» секторов, включая частный бизнес и остатки госкомпаний.
Во-вторых, вся архитектура российской макроэкономики оказывается в режиме аварийной адаптации. Вместо структурных реформ — санкционные затычки. Вместо модернизации — ручное управление. Вместо прогнозов — управление «по факту», из месяца в месяц. Это не может продолжаться вечно.
И наконец, в-третьих: пока Евросоюз снижает потолок, Кремль поднимает ставки. Но в этой игре ставки — реальные. Нефть больше не кормит страну как в 2010-х. Она только прикрывает дефицит. И в этом смысле 18-й пакет санкций — действительно самый сильный: он бьёт не по экспортным баррелям, а по иллюзии финансовой устойчивости.
P.S. Иммунитет от санкций — это как иммунитет от голода. Можно не чувствовать боли первое время. Но организм всё равно начнёт худеть. И чем больше выдавливают из системы, тем громче звучит вопрос: сколько ещё продержится российская экономика на нефти, которая всё ещё течёт — но уже не питает?
Во-первых, все новые санкции по нефти теперь бьют не по экспорту как таковому, а по доходности. Россия продолжит поставлять сырьё, но с каждым месяцем — всё менее выгодно. Это означает либо сокращение бюджетных расходов (маловероятно), либо рост заимствований (в условиях санкций — дорогих и непрозрачных), либо очередное изъятие доходов из «жирных» секторов, включая частный бизнес и остатки госкомпаний.
Во-вторых, вся архитектура российской макроэкономики оказывается в режиме аварийной адаптации. Вместо структурных реформ — санкционные затычки. Вместо модернизации — ручное управление. Вместо прогнозов — управление «по факту», из месяца в месяц. Это не может продолжаться вечно.
И наконец, в-третьих: пока Евросоюз снижает потолок, Кремль поднимает ставки. Но в этой игре ставки — реальные. Нефть больше не кормит страну как в 2010-х. Она только прикрывает дефицит. И в этом смысле 18-й пакет санкций — действительно самый сильный: он бьёт не по экспортным баррелям, а по иллюзии финансовой устойчивости.
P.S. Иммунитет от санкций — это как иммунитет от голода. Можно не чувствовать боли первое время. Но организм всё равно начнёт худеть. И чем больше выдавливают из системы, тем громче звучит вопрос: сколько ещё продержится российская экономика на нефти, которая всё ещё течёт — но уже не питает?
BY Плавильный котёл
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from us
