В Арбитражном суде Ростовской области слушали мы дело об оспаривании торгов. Сложное дело, человек 7 участников. Позвали нас в зал заседания, судьи пока нет. Вбегает запыхавшаяся девочка - представитель ФССП. В руках шапку держит, а в шапке - крошечный котенок, месяца два. Рассказывает, что он у нее утром упал с холодильника, повредил лапу, и она бегом до процесса сгоняла в ветеринарную клинику, его там полечили и вкололи какое-то снотворное. И вот он теперь мирно спит в шапке, а домой она уже не успела. Положила шапку с котом на задний ряд, начинаем процесс.
Судья - суровый усатый дядька, предсостава, раздает замечания налево и направо, грозит штрафами за неуважение к суду. Мы сидим как мыши, бумажки лишний раз боимся перелистывать, чтобы не нарваться на неудовольствие его чести.
И тут, в середине заседания, кот проснулся и начал звать маму. Судья в шоке, мы в шоке, девочка - пристав на грани обморока. Судья (вращая глазами и багровея): "Кто из участников процесса мяукает? Я спрашиваю: кто из участников процесса мяукает в зале заседания?".
Мы в ужасе пытаемся слиться с дермантином жутковатых кресел зала, понимая, что сейчас будет катастрофа... Наконец, девочка - пристав, зажмурившись, как в воду ныряет, вскакивает, и говорит: "Это котенок..." и повторяет скороговоркой свой рассказ, бежит к шапке, достает орущего нарушителя, бежит к судейскому столу...
В Арбитражном суде Ростовской области слушали мы дело об оспаривании торгов. Сложное дело, человек 7 участников. Позвали нас в зал заседания, судьи пока нет. Вбегает запыхавшаяся девочка - представитель ФССП. В руках шапку держит, а в шапке - крошечный котенок, месяца два. Рассказывает, что он у нее утром упал с холодильника, повредил лапу, и она бегом до процесса сгоняла в ветеринарную клинику, его там полечили и вкололи какое-то снотворное. И вот он теперь мирно спит в шапке, а домой она уже не успела. Положила шапку с котом на задний ряд, начинаем процесс.
Судья - суровый усатый дядька, предсостава, раздает замечания налево и направо, грозит штрафами за неуважение к суду. Мы сидим как мыши, бумажки лишний раз боимся перелистывать, чтобы не нарваться на неудовольствие его чести.
И тут, в середине заседания, кот проснулся и начал звать маму. Судья в шоке, мы в шоке, девочка - пристав на грани обморока. Судья (вращая глазами и багровея): "Кто из участников процесса мяукает? Я спрашиваю: кто из участников процесса мяукает в зале заседания?".
Мы в ужасе пытаемся слиться с дермантином жутковатых кресел зала, понимая, что сейчас будет катастрофа... Наконец, девочка - пристав, зажмурившись, как в воду ныряет, вскакивает, и говорит: "Это котенок..." и повторяет скороговоркой свой рассказ, бежит к шапке, достает орущего нарушителя, бежит к судейскому столу...
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from us
