"Без веры невозможно на войне" - боец Мазик о том, что дает ему силы сражаться до победного
Александр с позывным Мазик - штурмовик разедывательно-штурмовой бригады Святого Георгия СДД. Переехал из Белоруссии в Подмосковье, там влюбился и создал семью. Дома ждут жена и полуторогодовалая дочка. В зону СВО боец решил отправиться, когда у него родился ребенок:
"Чтобы у нее было какое-то будущее. Чтобы дети не застали эту войну"
На одном из заданий, под Бахмутом, Мазик был сильно ранен. Два дня провел в коме, пока врачи старались вернуть его к жизни. Но даже после этого Александр не вернулся домой и твердо решил биться со своими боевыми товарищами до победного. Сохранять бодрость духа ему помогает молитва:
"Меня спасает, когда я хожу в храм. Чтобы не сломать себя как-то морально. Я не знаю, у кого как. У меня – я всё это переживаю в церкви. Молюсь за ребят, которых с нами нет. Вера дает спокойствие. То есть, ты веришь в Бога – и ты понимаешь, то что всегда рядом со мной кто-то есть"
"Без веры невозможно на войне" - боец Мазик о том, что дает ему силы сражаться до победного
Александр с позывным Мазик - штурмовик разедывательно-штурмовой бригады Святого Георгия СДД. Переехал из Белоруссии в Подмосковье, там влюбился и создал семью. Дома ждут жена и полуторогодовалая дочка. В зону СВО боец решил отправиться, когда у него родился ребенок:
"Чтобы у нее было какое-то будущее. Чтобы дети не застали эту войну"
На одном из заданий, под Бахмутом, Мазик был сильно ранен. Два дня провел в коме, пока врачи старались вернуть его к жизни. Но даже после этого Александр не вернулся домой и твердо решил биться со своими боевыми товарищами до победного. Сохранять бодрость духа ему помогает молитва:
"Меня спасает, когда я хожу в храм. Чтобы не сломать себя как-то морально. Я не знаю, у кого как. У меня – я всё это переживаю в церкви. Молюсь за ребят, которых с нами нет. Вера дает спокойствие. То есть, ты веришь в Бога – и ты понимаешь, то что всегда рядом со мной кто-то есть"
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Anastasia Vlasova/Getty Images Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
