Модные «хитрости» Владимира Маяковского
Поэт всегда понимал, какую важную роль в самопрезентации играет внешность. Окружающие говорили, что он производил впечатление человека из французской богемы. Возможно, ему хотелось таким казаться.
На знаменитой фотографии с подписью «Футурист Владимир Маяковский» поэт – воплощение элегантности, при нем цилиндр и трость (любовь к тростям он пронесет через всю жизнь). Смокинги и шляпы Володя обычно брал в аренду или приобретал в бюджетном магазине театрального реквизита.
Гардероб, которым он эпатировал публику, состоял из блестящего пиджака, муарового смокинга лососевого оттенка и малинового жилета из бархата, которые он сочетал. Потом появилась знаменитая желтая кофта и ленты, которые он повязывал на шею. В автобиографии «Я сам» Маяковский пишет о том периоде: «Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстука ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук».
Внушительные ленты, которыми Владимир повязывает блузы на манер oversized-галстуков, имели и практическое значение — они скрывали дыры на одежде.
Кстати, желтых кофт было две — просто желтая и в черную полоску. В то время с одеждой Маяковскому помогали мама и сестры. Поэт Серебряного века Бенедикт Лившиц вспоминал, как однажды покупал с ним ткань: «Решив, что его наряд уже примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумленные приказчики вываливали нам на прилавок все самое яркое из лежавшего на полках. Маяковского ничто не удовлетворяло. После долгих поисков он набрел у Цинделя на черно-желтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор. <...> Сшила полосатую кофту Володина мать».
С 1915 года у Маяковского начинает складываться более сдержанный индивидуальный стиль. Такие перемены были обусловлены встречей с Лилей и Осипом Бриками. Началось все с зубов. Брики оплатили поэту поход к стоматологу, который вставил ему новые зубы. Его бывшая возлюбленная, Софья Шамардина, даже говорила, что белые зубы испортили Володю: «Мне не мешали в его облике гнилые зубы. Наоборот — казалось, что это особенно подчеркивает его внутренний образ».
Благодаря Лиле у Маяковского появились кепки, галстуки-бабочки, костюмы. Когда Брик начинает выезжать за границу, она высылает своим любимым мужчинам, «Осе и Володику», отрезы ткани и готовую одежду.
Обязательным элементом образа Маяковского была папироса. Он спокойно выкуривал до ста штук в день, прикуривая одну от другой (даже во время выступлений).
С 1922 года поэт начинает выезжать за границу и отовариваться в Париже: рубашки, галстуки, костюмы-тройки. Были вещи, которые стали его фаворитами. Их можно видеть на фотографиях разных лет. Например, джемпер, который подарила Маяковскому в 1925 году в Америке Мария Бурлюк. В нем он появляется и на фотографиях 1927 года, и на снимках с выставки «Двадцать лет работы» в 1930 году.
Интересно, что в 1927-ом Маяковский ездил по стране с лекцией «Даешь изящную жизнь», где рассказывал о моде и стиле. В то время был социальный запрос на все иностранное, сконструированный эпохой НЭПа.
У Маяковского была схожая черта с другой иконой стиля – Кэрри Брэдшоу. Так, оба были без ума от красивой обуви. У Маяковского имелось шесть пар ботинок французской марки J.M. Weston, которая существует и сейчас. Для большего срока жизни обуви он подбивал ботинки стальными набойками; в одной такой паре «с каблуками» его и похоронили. Лев Никулин вспоминает: «Стоя у гроба, я долго смотрел на почти нестертые стальные пластинки, «вечную вещь». Она оказалась намного прочнее большого человеческого сердца...»
Винтажная мода - Подписаться
Поэт всегда понимал, какую важную роль в самопрезентации играет внешность. Окружающие говорили, что он производил впечатление человека из французской богемы. Возможно, ему хотелось таким казаться.
На знаменитой фотографии с подписью «Футурист Владимир Маяковский» поэт – воплощение элегантности, при нем цилиндр и трость (любовь к тростям он пронесет через всю жизнь). Смокинги и шляпы Володя обычно брал в аренду или приобретал в бюджетном магазине театрального реквизита.
Гардероб, которым он эпатировал публику, состоял из блестящего пиджака, муарового смокинга лососевого оттенка и малинового жилета из бархата, которые он сочетал. Потом появилась знаменитая желтая кофта и ленты, которые он повязывал на шею. В автобиографии «Я сам» Маяковский пишет о том периоде: «Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстука ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук».
Внушительные ленты, которыми Владимир повязывает блузы на манер oversized-галстуков, имели и практическое значение — они скрывали дыры на одежде.
Кстати, желтых кофт было две — просто желтая и в черную полоску. В то время с одеждой Маяковскому помогали мама и сестры. Поэт Серебряного века Бенедикт Лившиц вспоминал, как однажды покупал с ним ткань: «Решив, что его наряд уже примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумленные приказчики вываливали нам на прилавок все самое яркое из лежавшего на полках. Маяковского ничто не удовлетворяло. После долгих поисков он набрел у Цинделя на черно-желтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор. <...> Сшила полосатую кофту Володина мать».
С 1915 года у Маяковского начинает складываться более сдержанный индивидуальный стиль. Такие перемены были обусловлены встречей с Лилей и Осипом Бриками. Началось все с зубов. Брики оплатили поэту поход к стоматологу, который вставил ему новые зубы. Его бывшая возлюбленная, Софья Шамардина, даже говорила, что белые зубы испортили Володю: «Мне не мешали в его облике гнилые зубы. Наоборот — казалось, что это особенно подчеркивает его внутренний образ».
Благодаря Лиле у Маяковского появились кепки, галстуки-бабочки, костюмы. Когда Брик начинает выезжать за границу, она высылает своим любимым мужчинам, «Осе и Володику», отрезы ткани и готовую одежду.
Обязательным элементом образа Маяковского была папироса. Он спокойно выкуривал до ста штук в день, прикуривая одну от другой (даже во время выступлений).
С 1922 года поэт начинает выезжать за границу и отовариваться в Париже: рубашки, галстуки, костюмы-тройки. Были вещи, которые стали его фаворитами. Их можно видеть на фотографиях разных лет. Например, джемпер, который подарила Маяковскому в 1925 году в Америке Мария Бурлюк. В нем он появляется и на фотографиях 1927 года, и на снимках с выставки «Двадцать лет работы» в 1930 году.
Интересно, что в 1927-ом Маяковский ездил по стране с лекцией «Даешь изящную жизнь», где рассказывал о моде и стиле. В то время был социальный запрос на все иностранное, сконструированный эпохой НЭПа.
У Маяковского была схожая черта с другой иконой стиля – Кэрри Брэдшоу. Так, оба были без ума от красивой обуви. У Маяковского имелось шесть пар ботинок французской марки J.M. Weston, которая существует и сейчас. Для большего срока жизни обуви он подбивал ботинки стальными набойками; в одной такой паре «с каблуками» его и похоронили. Лев Никулин вспоминает: «Стоя у гроба, я долго смотрел на почти нестертые стальные пластинки, «вечную вещь». Она оказалась намного прочнее большого человеческого сердца...»
Винтажная мода - Подписаться
1❤173👍69🔥44💯4🤩3💋3😍1
group-telegram.com/vintazhmoda/20641
Create:
Last Update:
Last Update:
Модные «хитрости» Владимира Маяковского
Поэт всегда понимал, какую важную роль в самопрезентации играет внешность. Окружающие говорили, что он производил впечатление человека из французской богемы. Возможно, ему хотелось таким казаться.
На знаменитой фотографии с подписью «Футурист Владимир Маяковский» поэт – воплощение элегантности, при нем цилиндр и трость (любовь к тростям он пронесет через всю жизнь). Смокинги и шляпы Володя обычно брал в аренду или приобретал в бюджетном магазине театрального реквизита.
Гардероб, которым он эпатировал публику, состоял из блестящего пиджака, муарового смокинга лососевого оттенка и малинового жилета из бархата, которые он сочетал. Потом появилась знаменитая желтая кофта и ленты, которые он повязывал на шею. В автобиографии «Я сам» Маяковский пишет о том периоде: «Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстука ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук».
Внушительные ленты, которыми Владимир повязывает блузы на манер oversized-галстуков, имели и практическое значение — они скрывали дыры на одежде.
Кстати, желтых кофт было две — просто желтая и в черную полоску. В то время с одеждой Маяковскому помогали мама и сестры. Поэт Серебряного века Бенедикт Лившиц вспоминал, как однажды покупал с ним ткань: «Решив, что его наряд уже примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумленные приказчики вываливали нам на прилавок все самое яркое из лежавшего на полках. Маяковского ничто не удовлетворяло. После долгих поисков он набрел у Цинделя на черно-желтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор. <...> Сшила полосатую кофту Володина мать».
С 1915 года у Маяковского начинает складываться более сдержанный индивидуальный стиль. Такие перемены были обусловлены встречей с Лилей и Осипом Бриками. Началось все с зубов. Брики оплатили поэту поход к стоматологу, который вставил ему новые зубы. Его бывшая возлюбленная, Софья Шамардина, даже говорила, что белые зубы испортили Володю: «Мне не мешали в его облике гнилые зубы. Наоборот — казалось, что это особенно подчеркивает его внутренний образ».
Благодаря Лиле у Маяковского появились кепки, галстуки-бабочки, костюмы. Когда Брик начинает выезжать за границу, она высылает своим любимым мужчинам, «Осе и Володику», отрезы ткани и готовую одежду.
Обязательным элементом образа Маяковского была папироса. Он спокойно выкуривал до ста штук в день, прикуривая одну от другой (даже во время выступлений).
С 1922 года поэт начинает выезжать за границу и отовариваться в Париже: рубашки, галстуки, костюмы-тройки. Были вещи, которые стали его фаворитами. Их можно видеть на фотографиях разных лет. Например, джемпер, который подарила Маяковскому в 1925 году в Америке Мария Бурлюк. В нем он появляется и на фотографиях 1927 года, и на снимках с выставки «Двадцать лет работы» в 1930 году.
Интересно, что в 1927-ом Маяковский ездил по стране с лекцией «Даешь изящную жизнь», где рассказывал о моде и стиле. В то время был социальный запрос на все иностранное, сконструированный эпохой НЭПа.
У Маяковского была схожая черта с другой иконой стиля – Кэрри Брэдшоу. Так, оба были без ума от красивой обуви. У Маяковского имелось шесть пар ботинок французской марки J.M. Weston, которая существует и сейчас. Для большего срока жизни обуви он подбивал ботинки стальными набойками; в одной такой паре «с каблуками» его и похоронили. Лев Никулин вспоминает: «Стоя у гроба, я долго смотрел на почти нестертые стальные пластинки, «вечную вещь». Она оказалась намного прочнее большого человеческого сердца...»
Винтажная мода - Подписаться
Поэт всегда понимал, какую важную роль в самопрезентации играет внешность. Окружающие говорили, что он производил впечатление человека из французской богемы. Возможно, ему хотелось таким казаться.
На знаменитой фотографии с подписью «Футурист Владимир Маяковский» поэт – воплощение элегантности, при нем цилиндр и трость (любовь к тростям он пронесет через всю жизнь). Смокинги и шляпы Володя обычно брал в аренду или приобретал в бюджетном магазине театрального реквизита.
Гардероб, которым он эпатировал публику, состоял из блестящего пиджака, муарового смокинга лососевого оттенка и малинового жилета из бархата, которые он сочетал. Потом появилась знаменитая желтая кофта и ленты, которые он повязывал на шею. В автобиографии «Я сам» Маяковский пишет о том периоде: «Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстука ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук».
Внушительные ленты, которыми Владимир повязывает блузы на манер oversized-галстуков, имели и практическое значение — они скрывали дыры на одежде.
Кстати, желтых кофт было две — просто желтая и в черную полоску. В то время с одеждой Маяковскому помогали мама и сестры. Поэт Серебряного века Бенедикт Лившиц вспоминал, как однажды покупал с ним ткань: «Решив, что его наряд уже примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумленные приказчики вываливали нам на прилавок все самое яркое из лежавшего на полках. Маяковского ничто не удовлетворяло. После долгих поисков он набрел у Цинделя на черно-желтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор. <...> Сшила полосатую кофту Володина мать».
С 1915 года у Маяковского начинает складываться более сдержанный индивидуальный стиль. Такие перемены были обусловлены встречей с Лилей и Осипом Бриками. Началось все с зубов. Брики оплатили поэту поход к стоматологу, который вставил ему новые зубы. Его бывшая возлюбленная, Софья Шамардина, даже говорила, что белые зубы испортили Володю: «Мне не мешали в его облике гнилые зубы. Наоборот — казалось, что это особенно подчеркивает его внутренний образ».
Благодаря Лиле у Маяковского появились кепки, галстуки-бабочки, костюмы. Когда Брик начинает выезжать за границу, она высылает своим любимым мужчинам, «Осе и Володику», отрезы ткани и готовую одежду.
Обязательным элементом образа Маяковского была папироса. Он спокойно выкуривал до ста штук в день, прикуривая одну от другой (даже во время выступлений).
С 1922 года поэт начинает выезжать за границу и отовариваться в Париже: рубашки, галстуки, костюмы-тройки. Были вещи, которые стали его фаворитами. Их можно видеть на фотографиях разных лет. Например, джемпер, который подарила Маяковскому в 1925 году в Америке Мария Бурлюк. В нем он появляется и на фотографиях 1927 года, и на снимках с выставки «Двадцать лет работы» в 1930 году.
Интересно, что в 1927-ом Маяковский ездил по стране с лекцией «Даешь изящную жизнь», где рассказывал о моде и стиле. В то время был социальный запрос на все иностранное, сконструированный эпохой НЭПа.
У Маяковского была схожая черта с другой иконой стиля – Кэрри Брэдшоу. Так, оба были без ума от красивой обуви. У Маяковского имелось шесть пар ботинок французской марки J.M. Weston, которая существует и сейчас. Для большего срока жизни обуви он подбивал ботинки стальными набойками; в одной такой паре «с каблуками» его и похоронили. Лев Никулин вспоминает: «Стоя у гроба, я долго смотрел на почти нестертые стальные пластинки, «вечную вещь». Она оказалась намного прочнее большого человеческого сердца...»
Винтажная мода - Подписаться
BY Винтажная мода
Share with your friend now:
group-telegram.com/vintazhmoda/20641