Опять «националисты»вбрасывают тему о канонизации Суворова. Подтекст такой - вот кто нам нужен для борьбы с мигрантами и теми, кого мы назначим мигрантами. А враги не дают канонизировать. Мешают. Вкопались.
Попробуем разобраться. Не для них - для адекватных людей.
Формально для канонизации нужна святость жизни человека, обстоятельства его смерти, нетление мощей, чудеса, народное почитание. Ничего этого у Суворова нет. Однако опыт Церкви показывает, что есть сотни святых первых веков, о которых мы не знаем почти ничего или знаем не самые лучшие примеры.
Насчет смерти тоже много вопросов – Кирилл Вельский утопился в реке, Никодим Кожеезерский умер в гостях, съев отраву, приготовленную для хозяина дома его женой, Иоанн Менюшский убил своего брата Иакова, после чего залез в печку, где сгорел. Про нетление мощей можно не говорить – многие мощи святых тленны или находятся под спудом и их состояние неизвестно.
В итоге главным источником канонизации становится, по сути, народное почитание. Некий подвижник становился предметом народного чествования, к этому чествованию присоединялись и церковные власти, прежде всего местные, затем иногда и центральные, соответственно с тем, как широко распространялся культ святого. Так, канонизация Иоанна Кронштадского, Ксении Петербургской или Матроны Московской в «народном сознании» намного опередила официальную канонизацию. Но у Суворова нет и этого. Есть знание о подвигах, уважение, признание заслуг, но религиозного почитания «снизу» нет (нет даже у «националистов») и никогда не было.
То есть речь идет о «государственной» канонизации, канонизации «сверху» по инициативе государства и некоторых общественных деятелей. Это тоже не редкость - на Руси и в России государство часто выступало с инициативами по канонизации святых, которые в народе, наоборот, начинали почитаться гораздо позже. Так, для того, чтобы Феодосий Печерский был канонизирован, игумен Киево-Печерской Лавры Феоктист обратился к князю Святополку Изяславичу «дабы вписал Феодосья в сенаник… и повеле (князь) митрополиту вписати в синодик… и вси епископи с радостию вписаша и поминати».
Политическим актом была и канонизация царевича Димитрия Угличского в начале XVII в. – в народе его не чтили. До официальной канонизации в XVII в. не почиталась Анна Кашинская, о чем говорит тот факт, что церковь, где она была погребена, пришла в запустение и «гроб великия княгини Анны обретеся на верху земли» и солдаты городского гарнизона запросто сиживали на нем. Политическим актом были канонизации князя Андрея Боголюбского и Серафима Саровского - преподобный был канонизирован только благодаря личному вмешательству императора Николая.
Кстати, канонизация последнего также вызвала множество вопросов и не была предварена широким народным почитанием. Именно на Николае была отработана схема современной «политической канонизации». Сначала Николай был канонизирован РЗПЦ как символ старого политического строя, но в 1996 г. глава Синодальной комиссии по канонизации, митрополит Ювеналий не увидел оснований для канонизации царя, а в 1997 г. царя отказался канонизировать и Архиерейский Собор, так как не было чудотворений. И тут сторонники канонизации развернули масштабную кампанию по продавливанию прославления Николая II.
Сразу после Архиерейского Собора происходит масса чудес, связанных с Николаем II - мироточения, прозрения, исцеления. В результате на Поместном Соборе 2000 г. возникла дискуссия о канонизации царя. Против последней выступил авторитетнейший митрополит Нижегородский Николай (Кутепов). В итоге Николай II был компромиссно канонизирован за свою смерть, то есть не как «благоверный», а как «страстотерпец». То есть жизнь его была недостаточным основанием для канонизации.
Потом именно так, «в награду» или из политических симпатий возникали предложения о канонизации Юрия Долгорукого (Лужков хотел канонизировать к 850-летию Москвы), Ивана Грозного (тему давят до сих пор), Распутина.
С Суворовым такая же история.
Хотим - извольте канонизировать. Нам нравится. Хотя канонизация это не орден и не грамота.
Опять «националисты»вбрасывают тему о канонизации Суворова. Подтекст такой - вот кто нам нужен для борьбы с мигрантами и теми, кого мы назначим мигрантами. А враги не дают канонизировать. Мешают. Вкопались.
Попробуем разобраться. Не для них - для адекватных людей.
Формально для канонизации нужна святость жизни человека, обстоятельства его смерти, нетление мощей, чудеса, народное почитание. Ничего этого у Суворова нет. Однако опыт Церкви показывает, что есть сотни святых первых веков, о которых мы не знаем почти ничего или знаем не самые лучшие примеры.
Насчет смерти тоже много вопросов – Кирилл Вельский утопился в реке, Никодим Кожеезерский умер в гостях, съев отраву, приготовленную для хозяина дома его женой, Иоанн Менюшский убил своего брата Иакова, после чего залез в печку, где сгорел. Про нетление мощей можно не говорить – многие мощи святых тленны или находятся под спудом и их состояние неизвестно.
В итоге главным источником канонизации становится, по сути, народное почитание. Некий подвижник становился предметом народного чествования, к этому чествованию присоединялись и церковные власти, прежде всего местные, затем иногда и центральные, соответственно с тем, как широко распространялся культ святого. Так, канонизация Иоанна Кронштадского, Ксении Петербургской или Матроны Московской в «народном сознании» намного опередила официальную канонизацию. Но у Суворова нет и этого. Есть знание о подвигах, уважение, признание заслуг, но религиозного почитания «снизу» нет (нет даже у «националистов») и никогда не было.
То есть речь идет о «государственной» канонизации, канонизации «сверху» по инициативе государства и некоторых общественных деятелей. Это тоже не редкость - на Руси и в России государство часто выступало с инициативами по канонизации святых, которые в народе, наоборот, начинали почитаться гораздо позже. Так, для того, чтобы Феодосий Печерский был канонизирован, игумен Киево-Печерской Лавры Феоктист обратился к князю Святополку Изяславичу «дабы вписал Феодосья в сенаник… и повеле (князь) митрополиту вписати в синодик… и вси епископи с радостию вписаша и поминати».
Политическим актом была и канонизация царевича Димитрия Угличского в начале XVII в. – в народе его не чтили. До официальной канонизации в XVII в. не почиталась Анна Кашинская, о чем говорит тот факт, что церковь, где она была погребена, пришла в запустение и «гроб великия княгини Анны обретеся на верху земли» и солдаты городского гарнизона запросто сиживали на нем. Политическим актом были канонизации князя Андрея Боголюбского и Серафима Саровского - преподобный был канонизирован только благодаря личному вмешательству императора Николая.
Кстати, канонизация последнего также вызвала множество вопросов и не была предварена широким народным почитанием. Именно на Николае была отработана схема современной «политической канонизации». Сначала Николай был канонизирован РЗПЦ как символ старого политического строя, но в 1996 г. глава Синодальной комиссии по канонизации, митрополит Ювеналий не увидел оснований для канонизации царя, а в 1997 г. царя отказался канонизировать и Архиерейский Собор, так как не было чудотворений. И тут сторонники канонизации развернули масштабную кампанию по продавливанию прославления Николая II.
Сразу после Архиерейского Собора происходит масса чудес, связанных с Николаем II - мироточения, прозрения, исцеления. В результате на Поместном Соборе 2000 г. возникла дискуссия о канонизации царя. Против последней выступил авторитетнейший митрополит Нижегородский Николай (Кутепов). В итоге Николай II был компромиссно канонизирован за свою смерть, то есть не как «благоверный», а как «страстотерпец». То есть жизнь его была недостаточным основанием для канонизации.
Потом именно так, «в награду» или из политических симпатий возникали предложения о канонизации Юрия Долгорукого (Лужков хотел канонизировать к 850-летию Москвы), Ивана Грозного (тему давят до сих пор), Распутина.
С Суворовым такая же история.
Хотим - извольте канонизировать. Нам нравится. Хотя канонизация это не орден и не грамота.
Но им не объяснить.
BY Якеменко
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. NEWS Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from us
