В канале «Политических животных», у которых, как положено, целая бусти-курси индустрия какого-то политико-религиозного инфо-контента, царит безудержное радостное веселье.
Люди открыли для себя «позитивистскую религию» Огюста Конта и развлекаются цитатой:

Вместо католического жеста, в котором человек осеняет себя крестным знамением, Конт предлагал жест, в котором человек прикасается к «основным органам» тела, выражая свою верность «биологическим принципам», благодаря которым он продолжает существовать.

В посте и каментах — чистая искренняя радость пятого класса, который только пришел с урока про Пипина Короткого — и сразу на урок про пестики и тычинки.
В действительности «отличительный жест» контианской религии основан на френологическом базисе его «церебральной теории» и делается так: правой рукой с отставленным указательным пальцем последовательно касаются «центров», или "органов" любви (затылок), порядка (макушка) и прогресса (лоб), и на этом жест заканчивается. Это они - "les organes principaux", главные органы мозга. В этом наставляет нас менсплейнинговый «Катехизис» Конта, если нет желания копаться в его томах, которых много: у него ж графошизофазия была будь здоров, пока он вообще мог связно общаться. А френология же — это жутко интересно, не хуже астрологии или гипноза, ничуть.

Лев и брат — 2

Джеймс Гринвуд был абсолютно диккенсовским типом, который словно перебрасывает символический мостик между Диккенсом и Киплингом. Он родился в 1810 г. в очень бедной семье и на пару со старшим братом с детства работал наборщиком в типографии, пробавляясь случайным самообразованием из проходивших через их руки книг. Брат, надышавшись свинцовой пыли, умер, не дожив до двадцати. А Джеймс выжил и начал пописывать в журналы.
На волне промышленной революции и взрывной популярности Диккенса с его историями из трущоб, Гринвуд старался одновременно на двух литературных фронтах. В викторианских журналах для детей он публиковал сказочные повести и довольно талантливые и обширные компиляции натуралистов: об экзотических животных, о жизни дикарей в колониях, предвосхитил будущие практические руководства для «маленьких дикарей» - на него ссылаются и полковник Баден-Пауэлл, автор руководства для скаутов, и Сетон-Томпсон, автор руководства для игр в индейцев. А в газетах для взрослых Гринвуд в то же время печатал остросоциальные очерки о бедствиях униженных и оскорбленных. Он стал первопроходцем жанра журналистского расследования с наклеенными усами. Гринвуд переодевался нищим и жил в ночлежках, попадал в полицейские участки, чалился в долговых тюрьмах, устраивался на фабрики чернорабочим. А потом подробно описывал жизнь простолюдинов в модной прессе. Собрав небольшой капиталец, он учредил благотворительный фонд для помощи фабричным рабочим и их детям. Поддержку, и немалую, получал он от либерастов, оккупировавших знаменитую театрально-декадентскую «Ротонду радикалов» у моста Черных Монахов. Там рождались прото-профсоюзы — трейд-юнионы, там планировались первые коммуны Оуэна, читали пламенные статьи Фурье, там начинался суфражизм и ставились авангардные митинги-спектакли.
Пару раз Гринвуда ловили на неподтвержденных сведениях. Но он был художник, он так видел.
Русскому читателю Гринвуд хорошо известен. И не известен вовсе. В 1866 г. он издал роман «Подлинная история маленького оборвыша» - в диккенсовской манере и с учетом своего обширного опыта наблюдений и расследований. По степени умильности и слезовыжимания он переплюнул учителя. На русском языке «Маленький оборвыш» выдержал более полусотни изданий в десятке вариантов, от подчас знаменитых и хороших писателей. НИ ОДИН из них не счел нужным хотя бы какое-то значение придать автору. «Переводчики»-литераторы России и СССР вообще предпочитали творчески переосмыслять автора, не оставляя от его труда живого места. Действительно, что нам какой-то там Шекспир, у самих строфы найдутся, х-х-хам-м-м-мы. Поэтому переводы Гринвуда на русский язык тактично называют «пересказами». Марко Вовчок сократила роман втрое и поменяла конец на счастливый. Чуковский переписал взрослый текст фразами для «от двух до пяти», начав сразу с шестой главы: «Да там длинно, природа какая-то, разговоры, нудота», - приговаривал он, наверное. Да и с «Книгой джунглей» дарузесы обошлись не нежнее. Другие произведения Гринвуда на русский не переведены, да и на английском известны очень мало. Он вошел в историю либерального и рабочего движений как прогрессивный журналист, и это всё.
#Англия #история #литература #19век #20век #тайныеобщества #масонство

Лев и брат — 3

...А между тем приключения Мейберли в львиной ложе продолжались. Это довольно скучная повесть — совершенно в духе сотен произведений-предшественников, где главные герои попадают в царство сильных и мудрых иных. Как у Гулливера в царстве гуингмов, лапутян или великанов, как в Новой Атлантиде и Городе Солнца, как в Затерянном мире и Кратере, на Земле Санникова и других планетах в советской фантастике, добрые и умильные, пусть и слегка отстраненные, львы усаживают Мейберли и рассказывают ему целыми главами, как хорошо и справедливо устроено их королевство, где мудрый король управляет своими подданными посредством парламента, который собирается, естественно, в ложе. В союзе с львичеством состоят княжества и королевства леопардов, тигров, гепардов и полезных птиц. Особые отношения установлены с Равниной Слонов — мощным союзником, но слегка отравленным излишне демократическим, а значит — анархическим управлением.
Павианов в львичестве презирают, но с ними тоже сохраняют добрососедские отношения. Павианы могут наниматься к львам в лакеи и каретники, но не более того. Им дают особые львические имена, отражающие их функции в домохозяйстве. Странно, что они не ходят в тюрбанах. Как бы то ни было, зайдя на территорию павианов в сопровождении короля Льва, Мейберли провоцирует международный скандал и вооруженный конфликт. Его случайно ранит камнем, и король павианов Блондинус 4026-й, по наущению своего придворного врача Кровопускиуса (Dr Sanguineous), намерен пустить ему кровь, а король Лев, по совету своего мудрого лекаря Лео Опытного (Dr Leo Experience), возражают, что это устаревший и неэффективный метод. Ущемленная гордыня для павианов — смертельное оскорбление. Целые дни они проводят в торжественных песнопениях о своем величии. Но в ходе войны несколько решительных схваток между павианами и союзными львам войсками приводят к скорому умиротворению. Им явно не хватало удава Каа, но Киплинг его добавил.
За верность львиному престолу и оказанные во время войны шпионские услуги король Лев принимает в ложу павиана-лакея Пользу и перебежчика Верность. Во время торжественного собрания ложи, «подробности которого я, по понятным причинам, не смогу вам здесь изложить», почетный член ложи слон Поднимуих (Liftthem) приносит павианам отрезки цветущей лозы, которыми препоясывают их чресла со словами, что этот «знак чести и честности древнее римского орла и отличает всякого истинного вольного каменщика». Председательствуют в ложе, надо сказать, король вместе с королевой Леной.
Мейберли очень нравится жить при дворе, его удостаивают титула королевского квартирмейстера и секретаря ложи. Но долго ли, коротко ли, как у всякого английского джентльмена, располагающего средствами, у него зазудело подыскивать себе жену. Он отпрашивается в Лондон к невесте, но сталкивается с афронтом и даже, можно сказать, с атандесом. Невеста раздражена долгим его отсутствием и огрубением его нравов после пребывания у львов. Помолвка расторгается, и наш герой ищет жену на стороне, но лондонские дамы не горят желанием ехать жить в Африку к львиному двору. Мы расстаемся с героем на этом томительном перепутье.
Потому что жизнь — не сказка.
#Англия #история #литература #19век #20век #тайныеобщества #масонство

А вот так в сериале «Сообщество» (2012) подается конкуренция между отделениями в ПТУ. В частности, функционирование отделения кондиционероремонтников.
Сам сериал, конечно, на большого любителя Петросяна: все современные сериалы от комедийных звезд 1980-х Чеви Чейза, Мела Брукса и Стива Мартина сейчас смотрятся точно так же, как российский ТВ-канал «Сарафан».
Но возвращение реалий в ремесленную среду, даже в виде пародии, очень мило.

За последний месяц чёт больше 70 отписчиков. Это непорядок. Надо усугубить. Должен остаться только один.

Занимательная имагология

Вообще рассуждая об образе масона в современном кинематографе, приходишь к интересным закономерностям, сравнивая США и РФ, причем извращенно сравнивая – в русле сопоставления сторонней образности и самопиара. Так-то большая статья пишется на эту тему на материале сравнения сериалов, фильмов и сайтов/соцсетей масонских организаций. Но главные тенденции формирования образов в целом ясны и очень смешны.
Американские масоны буквально кричат своими сетевыми ресурсами: мы дэды! Мы такие вот простые добрые парни, коммьюнити мемберс, у нас барбекью и бейсболки с эмблемами. Мы ничем не отличаемся от пузатой компании твоего личного дэда, которая ездит с ним на рыбалку в бейсболках «бест дэдс тим». Вот у нас негры, китайцы, даже в Северной Дакоте, вот пузатые жены и пузатые дочери, мы давно перестали публиковать однополые коллективные фото в фартуках. Мы просто собираем много денег на коптеры для полиции и классы DEI для хайскулов, вот и все отличия.
Но в кино масон – это богатый/властный белый мужчина в темном костюме с галстуком. Точка. В последнее десятилетие он уже может быть негром, но не азиатом и не латиносом. И это не столько негр, сколько тарантиновский Стивен: весь его образ кричит о том, что он выбился в белые и от этого выглядит еще властнее и богаче. За масоном стоят корпорации и агентства, сам его бизнес по жизни и есть его масонство, побочных фирмочек у него нет, масонство – это правительственная (или параллельная ему) корпорация вроде «людей в черном», «агентов UNCLE», такое место работы с зарплатой и связями. Общается распоряжениями и обещаниями, но более-менее прямо.
В России масонские сетевые ресурсы буквально кричат: мы гэндальфы! С их глубокомысленными витиеватыми статусами не могут конкурировать даже девы в черной кисее на черно-белых аватарках с латинскими никами. Они на протяжении двух десятков лет демонстрируют верность тем принципам, которые одухотворяли де Костера, Пруса и Вяч. Иванова, которые заполнили допросные папки «петербургских масонов» 1930-х гг. жутчайшими по своим художественным качествам «красивыми» «рыцарскими легендами», а парижские и лондонские салоны – «священными мистериями» сексуально встрепехнутых истеричек. Безудержная саморомантизация имеет целью формирование образов Гэндальфа, Чорного Мага, Ведающей Берегини или Свами.
Но в кино масон – это просто замерший во времени отрицательный тунеядец из советского фильма про милиционеров. Он всюду один и тот же: одет как поэт Вознесенский в старости – шейные платки, домашние бархатные куртки «шерлок холмс», локон со лба на лысину, трубка, перстни, маникюр. Он непременно антиквар и искусствовед, окружен соответствующим интерьером с небольшими бонусами в виде лексуса с шофером. Тоже не работает, потому что его тайная сеть дает ему полное обеспечение. Он ни в коем случае не молодой, не женщина и не инородец. Общается только намеками, бровями и многозначительным умолчанием. Власти у него особой нет, денег – тоже не триллиард, его капитал – связи и, конечно, «тайные знания», которых у американского масона нет и в помине.
Тяжелее всех приходилось в каком-то из сериалов о Екатерине несчастному актеру-Елагину, который только непрерывно молча делал бровями «я многое скрываю» и покручивал перстень, когда его каждые четверть часа пинали: «А что это у нас Елагин молчит все время? А, понятно, он у нас масон, задумал что-то таинственное, наверное». Слов у него, кажется, не было вообще.
#современность #кино #историософия #масонство #тайныеобщества