И мой новый челлендж, если ещё не заметили. Открываю длинный курс по вещному праву осенью. Он предвестник будущей анти-М на эту тему, разумеется. Но как я понял на примере корпоративного права в этом году, надо сначала начитать материал полноценно, а потом уже (в следующем году) спрашивать его знание со слушателей и усугублять задачами. Поэтому по этой модели и пойдёт вещное право в лексториуме.
https://lextorium.com/programmy-obucheniya/onlayn-kursy/veschnoe-pravo-kurs-lektsiy.html

Когда это сделаю, будет целый калейдоскоп анти-М: Общая часть, корпоративное право, банкротство, вещное право и отдельные виды обязательств ) Ну не красота ли )
И поскольку в год могу вытянуть не более 2 АМ (пока таблетки не подобрал правильные ))) дальше буду бросать монетку перед новым учебным годом. Два раза )))
Стоп, нет. По-другому. Куплю колесо рулетки и буду ставить на дюжины, красное и чёрное ))) итого две магистратуры и выпадут)

В этом контексте сейчас решаю, что будет на втором месте в 2025-2026 гг. То ли общая часть гражданского права , то ли банкротство. Давайте-ка опрос как раз сделаю

Исковая давность и гарантийные сроки
В ГК есть одна довольно опасная норма, речь про п.2 ст.477 ГК, в которой гарантийный срок подан так, как будто он срок исковой давности. Но это большая ошибка.
Срок давности это срок на защиту в суде, а гарантийный срок это срок, который нужен исключительно для бремени доказывания. Если нарушение произошло (недостаток в товаре обнаружился) в период гарантии, то продавец доказывает, что вещь повредил сам покупатель, а если после истечения гарантийного срока, то уже покупатель должен доказывать, что вещь изначально была плохой.
Как известно, часто тот, кто доказывает, тот и проигрывает дело. Поскольку не справился с бременем доказывания.
Таким образом, в норме п.2 ст.477 ГК всего лишь решается вопрос о бремени доказывания. Но исковая давность исчисляется по общим правилам. Предположим, через 2,5 года после покупки дома выяснился как-то кардинальный недостаток в нём, например, то, что крыша была положена так безобразно, что просто сгнила и стала протекать, то только с этого момента у покупателя пойдёт срок исковой давности по его требованию к продавцу. Потому что только в этот момент он узнал о своём нарушенном праве.
Итого давность истечёт только через 5.5 лет после покупки.
К сожалению, даже ВС РФ не вносит надлежащую ясность в этот вопрос. Почитайте Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 30.08.2022 N 51-КГ22-6-К8 (УИД 22RS0066-01-2020-003400-77)
Основной замес в этом деле был в другом (об этом сделаю самостоятельный пост, пожалуй). Но жаль, что ВС не использовал возможность нормально развести гарантийные и давностные сроки "по углам", что называется.
По традиции напомню, что вскоре появится опция разобрать это и другие дела ВС РФ по исковой давности в очном общении со мной и С.В. Сарбашом. Кому интересно, велкам.
https://lextorium.com/programmy-obucheniya/onlayn-kursy/iskovaya-davnost-razbor-aktualnoy-praktiki-vs-rf-2025.html

И ещё один аспект исковой давности из предыдущего дела.
Выбор правильного способа защиты для остановки давности иском
Стороны поменяли объекты недвижимости, в одном из них обнаружены существенные недостатки. Приобретатель обратился сперва с иском об оспаривании договора мены (и проиграл его), а потом предъявил иск из недостатков по договору мены. К дате подачи такого иска с момента исполнения договора мены прошло уже много времени (более 3-х лет). Нижестоящие суды решили, что на время рассмотрения первого дела давность по требованию из недостатков предмета мены не текла. ВС поставил эти выводы под сомнение:
«Следовательно срок исковой давности к моменту обращения Пальковой О.И. в суд с настоящим иском истек, его течение не прерывалось и не приостанавливалось, поскольку обращение истца в суд за защитой права по ошибочным основаниям в силу закона не влияет на течение срока исковой давности.» (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 26.11.2024 N 18-КГ24-302-К4 (УИД 23RS0003-01-2022-001771-65)).
Насколько правильным был вывод суда, и в каких случаях теоретически рассмотрение одного дела способно приостановить срок исковой давности по другому делу, мы тоже обсудим в том же составе) совсем скоро

Смешанная вина и неустойка...
С интересом ознакомился с судебным актом (решение АС Ставропольского края от 28.03.2025 г. по делу № А63-17928/2024) по спору, в котором стороны договорились о поставке товара по неофициальным каналам (после того, как летом 2022 года его производитель объявил о прекращении поставок в Россию), причём сделка была совершена ими не до того, как всё началось в феврале 2022 года, а уже после того, как все всё понимали, в т.ч. то, что производитель ушёл из России и доставка товара через третьи страны будет задачей не из лёгких.
Дальше пошли обоюдные нарушения. С одной стороны, поставщик существенно задержал сроки поставок разных партий товара (совокупная цена договора подступала к 100 млн. руб.), с другой стороны, и покупатель допускал просрочки оплаты поставленных ему товаров. За нарушения обеих сторон были предусмотрены неустойки. Неустойка в пользу покупателя составила более 13 млн. рублей, в пользу поставщика более 7 млн. рублей. Причём своей неустойкой покупатель зачёл своё обязательство по оплате товара, а продавец потом, не признав такой зачёт, потребовал его отменить и снизить неустойку.
А дальше интересное – неустойка покупателя была снижена существенно (до 3 млн. руб.), а неустойка продавца оставлена без изменений. В этом деле есть три направления аргументации, которые показались мне достойными разбора, прежде всего, потому что я тоже арбитр, и как раз дела с прямым или отражённым эффектом санкций стали всё чаще выпадать на мою третейскую долю.
Среди прочего как раз было дело, где долго судили да рядили из-за некачественного товара, кто виноват и что делать, как раз в условиях, когда надо было заменить товар, который больше в Россию не поставлялся. По иронии судьбы – почему я ещё на это дело обратил внимание, – там были аргументы ответчика о том, что невозможно исполнить обязательство по установке новых автоматов (и иного электрообрудования) фирмы Schneider, той самой, о чьей продукции шла речь в данном деле. И получается теперь, что ответчик (в моём третейском деле) кривил душой. Были каналы, по которым оборудование данной фирмы можно было поставить в Россию. Было бы, как говорится, желание.
Итак, первый аспект.
В данном деле суд постановил, что есть основания для снижения неустойки на основании не только ст.333 ГК, но и ст.404 ГК.

Суд пишет:
«... Данная норма (ст.404 ГК) указывает на смешанный характер вины должника и кредитора в самом нарушении обязательства (когда само нарушение произошло). Также в данной норме указывается на ситуацию, когда кредитор либо способствовал увеличению размера возникающих в связи с нарушением обязательства убытков (неустойки), либо не принял разумных мер по их уменьшению (требование митигации убытков). В указанных случаях суд вправе снизить размер (степень) ответственности должника пропорционально степени недостатков (упречности) поведения самого кредитора.
Вместе с тем, отсутствуют препятствия для распространения регламентации указанной нормы (в частности, с учетом пункта 1 статьи 6 ГК РФ) на отношения, в которых неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по обстоятельствам, находящимися в сфере контроля или риска сторон.
В силу разъяснений, изложенных в пункте 81 постановления Пленума № 7, если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, либо кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению суммы неустойки, то размер ответственности должника может быть уменьшен судом по этим основаниям в соответствии с положениями статьи 404 Гражданского кодекса, что в дальнейшем не исключает применение статьи 333 Гражданского кодекса.
Санкции и меры ограничительного характера со стороны Евросоюза введены Постановлением Совета ЕС 2022/334 от 28.02.2022; компания Schneider Electric заявила об уходе с российского рынка и приостановке всех проектов без права поставок оборудования материнской компании с 24.02.2022.
В момент заключения договора не только истец, но и ответчик должен был учитывать и оценивать данные риски, будучи профессиональным субъектом предпринимательской деятельности. Довод ответчика об отсутствии его вины в нарушении обязательств или устранении последствий такого нарушения не влияет на возможность уменьшения ответственности истца в виде неустойки.
Как и истец, который несет ответственность вне зависимости от вины, ответчик также является субъектом предпринимательской деятельности, поэтому на отношения с его участием также распространяются положения пункта 3 статьи 401 ГК РФ о безвиновной ответственности.
Участие ответчика в спорных отношениях поставки предполагает пропорциональное распределение рисков по модели распределения ответственности вне зависимости от наличия вины. Ответчик, по своей воле вступая в договорные отношения, не мог не знать о существующих ограничениях и повышенных рисках в исполнении условий поставки. Обладая размещенной в свободном доступе информацией о продукции производителя, наличии введенных санкционных ограничений, ответчик должен был осознавать, что заключенный договор имеет своим предметом поставку продукции ограниченной к ввозу на территорию России.
Таким образом, обе стороны, вступая в договорные отношения, должны были прогнозировать и оценивать риски, связанные с поставкой санкционного оборудования. Ответчик также в условиях заведомой информированности об прекращении официальных поставок оборудования со стороны компании Schneider Electric, тем не менее, заключил договор поставки такой продукции с истцом.
С момента заключения сделки ответчик осознавал высокую степень рисков, учитывал их и принял на себя. Последующее нарушение обязательства или последствиях его нарушения проявились в силу обстоятельств, изначально находящихся в сфере риска ответчика. Суд оценивает степень влияния всех имевших место фактов просрочки на нарушение обязательств (последствие его нарушения) как со стороны истца, так и со стороны ответчика и приходит к выводу о степени вины каждой стороны в нарушении конечного срока поставки (Определение СКЭС ВС РФ от 26 ноября 2015 г. № 307-ЭС15-5546).
Возложение всех рисков по сделке и возникшей ответственности исключительно на истца, с одновременным необоснованным освобождением от проявившихся рисков ответчика противоречит общеправовому принципу справедливости применительно к распределению ответственности между

сторонами договора.
Как указывалось, ответчик по условиям договора не осуществлял предоплату за поставляемую истцом продукцию, не нес расходов по исполнению договора до момента истечения 30-дневного срока с момента фактического получения продукции. Равное участие сторон в сделке предполагает равное распределение рисков при ее исполнении и определение равного же размера ответственности сторон.
Нарушение обязательства истцом спровоцировано возникновением риска, который при заключении договора заведомо имелся в виду ответчиком. С учетом изложенного, суд считает справедливым соразмерное распределение степени ответственности сторон, исходя из пропорции 50/50 (по ½ на каждого).».

Вот эта логика суда видится мне, увы, откровенно ошибочной. Здесь происходит масштабная подмена понятий. Вольно или невольно.
Когда продавец принимает на себя обязательство поставить товар, он оценивает все риски, которые связаны с исполнением обязательства. Его обязательство – обязательство результата, он должен поставить товар покупателю. Если он не сможет это сделать, он нарушит своё обязательство.
В том случае, если продавец переоценит свои силы, только он один отвечает за неисполнение, и ни о какой смешанной вине, разумеется, речи идти не может.
Смешанная вина – совсем другой институт. Она касается препятствий на стадии исполнения договора, сопричастным к которым становится кредитор.
Например, смешанная вина была бы, в случае, если бы продавец нашёл канал поставок через Среднюю Азию, а покупатель раскрыл бы эту информацию производителю и тот закрыл бы соответствующий обходной канал (перестал бы поставлять товар посредникам из Средней Азии). Вот это ещё можно оценивать как встречную вину кредитора (покупателя).
Но ни в коем случае нельзя в качестве встречной вины признавать какие-то предположения и оценки, которые были у покупателя на момент заключения договора, например, когда он понимал, что исполнение договора может оказаться для поставщика сложным занятием.
Очевидно, что покупатель не должен думать за поставщика. Он вправе исходить из того, что все свои риски поставщик учитывает в той цене, которую он называет (обычно она отличается в большую сторону по сравнению с обычными ценами производителя и, скорее всего, - существенно).
Даже по этому формальному критерию – когда совершаются деяния, которые могут быть расценены как смешанная вина по ст.404 ГК, – мы видим существенные отличия между институтом, закреплённым в ГК (в смешанной вине имеется упречное поведение кредитора на стадии ИСПОЛНЕНИЯ обязательства должником), и той ситуацией, к которой по аналогии применил ст.404 ГК АС Ставропольского края в рассмотренном деле. Ведь всё, что вменялось в вину покупателю, относилось к его поведению до момента заключения договора поставки, – мол, ему надо было понимать, что задача у продавца сложная, и потому риски надо делать напополам между ними.
Таким образом, данная аргументация суда не выдерживает критики. Я бы очень не хотел, чтобы иные суды руководствовались аналогичной логикой. Она – ошибочна, и так делать не надо, дорогие мои.

Кстати, парочка интервью с ЕА. Может, и удастся его уговорить на конференцию по поэтажке в августе. Попробуем )

Вчера опять хорошо посидели. Что-то прошло легко, а на чём-то застряли надолго. Неожиданно - на первом деле. Оно само по себе простое, но ставит глобальные вопросы (спасибо С.Н. Соловцову, который их подсветил, я бы мимо проскочил набегу)) - на какой момент должно быть сформировано то имущество, которое составляет конкурсную массу? Есть два варианта глобальных. Первый - только то имущество, которое было на момент конкурса. Этот вариант довольно резко несправедлив в отношении кредиторов, т.к. он оставляет вне их доступа подарки, которые получит должник в ходе дела, его выигрыши в лотерею, наследство и т.п. Ибо всё это приобретается должником уже в ходе конкурса.
Вторая модель - в массу поступает всё, что можно, в т.ч. новое имущество должника. Видимо, именно она выбрана в п.1 ст.213.25 ЗоБ, где упоминается имущество, которое должник приобретает в ходе дела о банкротстве. В этой модели тоже есть негативные проявления, увы.
Например, должнику нужны деньги (предположим, нанять юристов для защиты в ходе дела) и кто-то из его друзей готов ему их дать, прекрасно понимая, что претендовать на возврат этих денег в ходе конкурса наряду с иными кредиторами они не смогут. Ну и что, они готовы.
Вот что будет в этом случае? Войдёт сумма займа в КМ (понятно её дадут только налом и понятно, что в 99% случаев о ней никто не узнает, включая ФУ, но мы работаем сейчас для этого 1%)?
По букве получается, что войдёт, и это очень странно, если честно, т.к. получится, что кредитор давал деньги должнику (автономия воли однако), а реально их забрали кредиторы должника.
Если так, то стимул есть что-то делать только тайно.
Я уже не говорю, что при этом варианте от подарков должник будет отказываться конечно (если даритель хочет порадовать кредиторов одаряемого, он может это сделать по прямой сделке с ними) + не будет принимать наследство (и мы будем его мучить, оспаривая бездействие) + конечно будет уклоняться от работы (допустим, заработает он 200 тыс, а ему выдадут издевательский минимум (20 тыс и т.п.).
Не возможно требовать от людей, чтобы они работали нормально в такой ситуации.
Поэтому я считаю насущной необходимостью разработку каких-то промежуточных вариантов между первыми двумя. Например, делить безвозмездные приобретения на части. Выиграл в лотерею, тебе лично 25%, остальное в массу. Получил подарок (или наследство) - то же самое. Это будет "пряник" для должника и это лучшее решение, чем оспаривание бездействия.
ПО зарплате я бы оставлять у должника 50%.
Буду рад комментариям, развивающим тему. Вопрос важный.
И репостам тоже, для широкого охвата заинтересованной публики

Второй аспект дела АС Ставропольского края № А63-17928/2024, о котором я хотел бы написать, не столь подробно раскрыт в судебном акте (решение от 28.3.2025 г.), как логика суда про ст.404 ГК, но позиция является не менее неоднозначной.
В этой части суд рассматривал аспект снижения неустойки за просрочку поставки товара и привёл такие доводы для её существенного снижения (с 13 до 3 млн.):
Во-первых, покупатель не вносил предоплату, а оплачивал по договору спустя 30 дней после поставки. Из этого суд делал вывод, что у покупателя никакие денежные средства не замораживались, т.е. он не нёс потерь, которые призвана была бы компенсировать неустойка.
«Поскольку обязательство по поставке не является денежным, поставка продукции осуществлялась истцом без авансирования со стороны ответчика, продукция была передана ответчику в полном объеме, а оплата такой продукции со стороны последнего производилась с нарушением сроков оплаты, на стороне ответчика отсутствуют имущественные потери.
Исполнение истцом обязательств по поставке продукции без авансового платежа влекло для ответчика благоприятные последствия и экономический эффект в виде сохранения денежных средств в обороте. »
Во-вторых, суд применил в качестве критерия для снижения неустойки по неденежному обязательству ориентир, который рекомендован ВАС РФ для денежных обязательств (двухкратная учётная ставка ЦБ РФ):
«Суд приходит к выводу о том, что неустойка за просрочку поставки продукции истцом, рассчитанной ответчиком исходя из ставки 0,2 % в день, несоразмерна последствиям нарушения обязательства, и подлежит снижению в соответствии со статьей 333 ГК РФ до двукратной ставки Банка России.
Согласно разъяснениям пункта 2 постановления Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса РФ», разрешая вопрос о соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства и с этой целью определяя величину, достаточную для компенсации потерь кредитора, суды могут исходить из двукратной учетной ставки (ставок) Банка России, существующей в период такого нарушения.».
И тот, и другой аргументы суда представляются спорными.
Прежде всего, нельзя согласиться с тем, что отсутствие предоплаты со стороны покупателя это уже важный фактор, доказывающий отсутствие у последнего неблагоприятных последствий от нарушений со стороны поставщика. На мой взгляд, напротив, закупленный товар использовался покупателем в бизнесе, он либо не мог его продавать дальше (и не мог заработать наценку), либо не мог его использовать в подрядных работах, т.е. не мог зарабатывать на приложении своего труда к монтажу этих электротехнических изделий.
По умолчанию, именно такого рода потери покрывает неустойка, применяемая к поставщику, а не потери от замораживания денежных средств покупателя.
В какой-то момент при прочтении судебного акта даже подумалось, что суд считает благом для покупателя то, что поставщик поставил товар так поздно и покупателю пришлось позже расставаться с деньгами, оплачивая его. Увы, такой подход игнорирует сущность обязательственного отношения. Согласовав в договоре поставку товара к определённой дате, покупатель прямо выразил свой интерес своевременного и точного исполнения обязательства.
Вопрос о том, что оплата должна была быть последующей – относится к экономике отношений сторон. Чаще всего, когда согласовывается подобное условие, продавец закладывает всю свою неполученную прибыль и риски в цену товара. Как только цена согласована, суд не может уже говорить покупателю – договор был выгодным для тебя, поэтому за его нарушение мы не будем строго спрашивать с поставщика. Увы, такая логика не адекватна для обязательственного права.
Таким образом, суд необоснованно возложил на покупателя обязанность доказывания того, что ему причинены какие-то убытки. Наоборот, именно продавец должен был убедительно доказать суду, что никаких убытков у покупателя не было (например, он использовал в работе иной товар, пока не пришло оборудование Schneider от поставщика, и т.п.). Но никаких данных о подобных доказательствах в судебном акте нет

И наконец, самый интересный для меня вопрос по делу АС Ставропольского края о встречных нарушениях и неустойках при поставке продукции Schneider Electric в условиях торговых ограничений. Зачёт неустойки против основного долга и последующее снижение этой неустойки судом.
Давайте абстрагируемся от того, правильно ли суд снизил неустойку с 13 до 3 млн. Предположим, что правильно (как бы я сильно в этом не сомневался). Самое интересное – с какого момента произошло такое снижение?
Суд делает однозначный вывод – снижение произошло с обратной силой, т.е. как будто бы неустойки в размере 13 млн. никогда не существовало. В контексте зачёта и встречной неустойки за просрочку оплаты товара это имеет ещё и такой эффект - 10 млн. покупатель (ООО «НексусСистемс») недоплатил необоснованно (и уже давно), поэтому его неустойка существенно возрастает. Иными словами, он должен был (а ещё кто-то ругает эзотерические услуги, гадалок и провидцев) как-то догадаться, что положенная ему по договору неустойка вдруг сожмётся с 13 до 3 млн., и именно этой суммой он и должен был зачитывать.
Я убеждён, что это всё неправильно. От начала и до конца. В «начале» ошибка в том, какой эффект производит снижение неустойки. На самом деле, никакой обратной силы снижение неустойки не имеет. Если неустойка уже была получена кредитором (зачёт – самый простой способ её недобровольного получения (будь получение добровольным, её и снижать было бы нельзя)), её снижение означает обязанность кредитора возвратить излишне полученное. Но эта обязанность возникает строго на будущее время. Потому как снижение неустойки – реализация преобразовательного полномочия суда по вторжению в обязательственные отношения (во имя справедливости). И значит, никакого ретроспективного эффекта такое вторжение иметь не может. Потому что это был бы откровенный «перебор». Для должника (поставщика, НПО «НефтеХимПроект») достаточное благо – снижение неустойки, освобождение его от формального обязательства перед кредитором (покупателем). Идти так далеко, чтобы освобождать от обязательства с обратной силой, это совершенно лишнее. Такое решение было бы разбалансированным.
Таким образом, при снижении неустойки, которая ранее была задействована при зачёте против основного долга, основной долг восстанавливается в размере, на которую суд снизил неустойку, только с момента вступления решения суда о снижении неустойки в законную силу. Иными словами – строго проспективно!
Ибо нет ретроспективности (в случаях, не предусмотренных законом), и будет нам счастье! Всё строго по Виндшайду )

Вопрос знатокам. Что я сделал не так, после чего мне позвонили, предложив вакансию на работу вахтовым методом в москве??
Нет, к звонкам на открытие счетов в банках я уже привык вроде. Но такое...
Приехал в электричке на курский что ли?..
Я в растерянности

Вижу, что всё больше и больше народу покупает корпоративные тарифы в Клуб цивилистов (три доступа по цене двух). Думаю, вы делаете правильный выбор. По логике, в Клубе через какое-то время будут состоять все юрфирмы страны. А эксперты не будут спать ))
Хотя нет. Из гуманных соображений в какой-то момент приток придётся остановить.

Мы обсудим это дело в Клубе цивилистов 22 мая